Когда возвращается радуга. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Горбачева cтр.№ 65

в случае развода Ирис получает назад своё приданое, всё до единой монеты. А оно немаленькое: Солнцеликий в знак уважения к своему другу выделил своей «опекаемой» ни много, ни мало, а пятьдесят тысяч дукатов — это помимо тканей, посуды, домашней утвари, золотых и серебряных подсвечников и драгоценных ковров. Для сравнения кади привёл такие цифры: выдавая замуж сестру, султан отдал за ней сто тысяч дукатов;

супруг не вправе тратить её приданое на свои нужды, разве что пустить в оборот и использовать получаемую прибыль, но и только;

вступив в брак, супруг обязан отложить для жены отдельный капитал, который, в случае его смерти, никто не может оспорить: это законная «вдовья доля». И она бывает после смерти мужа немалым подспорьем для вдовы, потому что, в соответствии с действующими законами, наследство усопшего обязательно дробится. Каждый из наследников может получить не более одной трети. Если в завещании указана лишь супруга — она получает эту треть, остальное отходит в казну либо на богоугодные цели;

собственность супругов раздельна, и если Ирис получает, помимо денежной части приданого, ещё какое-то имущество, движимое или недвижимое, либо в дальнейшем таковое приобретает, либо получает в дар или по завещанию — она вправе распоряжаться им по собственному разумению. Равно как пускать средства в оборот, заниматься торговлей, и прочая, и прочая;

она имеет право владеть и земельным наделом, и получать с него доход любым способом;

… и ещё много чего она узнала, но была настолько ошеломлена, что запомнила не всё. Но ничего: потом она непременно всё вспомнит. Или найдёт, у кого спросить. Ведь теперь… она вправе выйти из дома в любой момент и пойти, куда вздумается…

Кружилась голова.

… Ирис ещё не знала, что пребывающий в Константинополе для оказания помощи католической миссии австрийский священник Соломон Швайгерр напишет в письме другу: «Османцы правят миром, а ими правят женщины. Османские женщины, как никакие другие, путешествуют и развлекаются». Зато теперь она очень хорошо поняла, почему одалисок держали в неведении относительно жизни за стенами Дворца Наслаждений. И вновь ей захотелось крикнуть на весь мир о такой вопиющей несправедливости…

Но ей вовремя вспомнились слова наставницы Айлин: заслуживает ли тот, за которого ты вступаешься, помощи вообще? Всем ли в Серале нужна свобода? Такие, как Гюнез — те всегда будут рваться к власти, им подавай трон, а предложи стать супругой какого-нибудь офицера или купца — отвергнут с презрением: мелковато…

А вот ей, Ирис, вырваться отсюда видится настоящим счастьем. Какой мудрый и добрый человек — эфенди Аслан! Да она пошла бы к нему в простые служанки, лишь бы сбежать из ТопКапы, этого ненавистного островка затаившихся Злыдней, где почти каждый норовил ужалить или подставить ножку. То, что в этой обители рабынь страсти и корыстолюбия у неё оказалось целых две подруги, не раз её защищавшие — неслыханное везение. Настоящий подарок свыше. И как же ей сейчас стало страшно за милых её сердцу наперсниц!

Судьба Марджины определилась — но надолго ли? Даже, если по воле Всевышнего, она благополучно выносит и родит наследника — можно ли с твёрдостью утверждать, что султану не приглянется ещё одна красавица из гарема? Их там великое множество, и есть среди них и умнейшие, и хитрейшие, и не особо отягощённые жалостью к соперницам и их детям… А Нергиз, которой уже сейчас учёные книги дороже науки страсти и честолюбивых помыслов? Что с ней будет?

…Лёгкие на помине, подруги уже поджидали её, перехватив прямо на выходе из покоев нового Капа-агасы. Оказывается, за время отсутствия Ирис доставили платье, чудесное свадебное платье, и украшения к нему, и туфли, причём несколько пар на выбор, и даже ошейник для Кизилки, украшенный изумрудами! Котик уже наряжен, с ним оказалось проще всего, а вот теперь дело за ней. В хамам, скорее в хамам, чтобы сверкать чистотой, яркой гривой благоухающих волос, чтобы кожа была мягка и нежна и источала райские ароматы, чтобы видели, что невесту берут не из жалости и какой-то выгоды, а исключительно из-за красоты, совершенства и несомненных достоинств!

…Получалось, что не только утро в гареме, но и нынешний хамам, и массаж от чернокожего Али были в последний раз. Зато под его умелыми сильными руками Ирис хотя бы смогла расслабиться и привести мысли в порядок. Вернее, попыталась.

— Госпожа, — шепнул ей негр, не поднимая глаз. — Вы — моя последняя возможность…

Ирис растерянно сморгнула. Она не ослышалась?

— Я слышал, вам разрешено взять с собой несколько слуг, любых, на выбор. В том числе и евнухов. Возьмите меня, не пожалеете! Меня уже тошнит от этих обнажённых тел… А я хороший мастер, и знаю куда больше, чем просто массаж. К тому же, пригожусь уважаемому Аслан-бею, ему наверняка нужно часто разминать спину после трудов над книгами… Возьмите!

— А я и впрямь могу? — робко поинтересовалась Ирис. — Но что скажут на это…

— Кто? Смотрительница бань? Главный евнух? Они не посмеют возразить той, кого опекает сам султан. А попробуют — вызовут его неудовольствие. Главное, что в любимцах у валиде-султан сейчас не я, а Омар; я уйду — она и не заметит.

— И ты ещё думаешь? — горячо зашептала прямо в ухо Айлин-ханум, возникшая из клубов ароматного пара, будто сказочная джинния. — Такой умница, такой мастер сам в руки идёт… Да тебе твой супруг спасибо скажет, и не один раз, особенно, как тот ему спину поправит. Бери-бери, не сомневайся! А как наскучит… — Хитро прищурилась. — Ты только свисни! Я ведь тебя, девочка, не забуду. Освоишься с новым домом, заскучаешь — приходи ко мне, добро пожаловать! Почтенная вдова всегда рада гостям, особенно тем, кто желает и в дальнейшем совершенствоваться в её искусстве. Ты же наверняка захочешь порадовать мужа прелестным танцем, не всё же ему над науками горбиться…

— Проиграли? — не чинясь, спросила Ирис.

Лунноликая вздохнула.

— А ты как думаешь? Конечно. И теперь не видать мне Али в своём доме, как своих ушей без серебряного зеркала. Хоть я и успела тебя кое-чему научить, а до моих высот тебе далеко, честно скажу, так что спор я продула. Но за тебя рада. Рано тебе ещё за нормального мужа замуж, подрасти надо бы, а под крылышком у табиба окрепнешь, расцветёшь… Однажды станешь свободной. Э, не смотри так испуганно, лет-то ему сколько? Да он и сам умный человек, всё понимает…

Возмущению Ирис не было предела.

— Как вы можете, ханум? Да ещё в такой день?

Айлин вздохнула.

— Никто не вечен, детка. Конечно, может статься, что и юношу схоронят иной раз вперёд старика, но это редко бывает. Я это к чему: хоть и не стоит сегодня говорить о печальном, а только не забывай: кому-то больше осталось, кому-то меньше. Твоему мужу, например — наверняка меньше, чем он уже прожил. Пусть здравствует ещё многие годы, и да хранит его Аллах!! Но помни, что рано или поздно именно тебе придётся его провожать в последнюю дорогу, а потому — будь терпелива. У меня вот тоже мой Нурислан немолод был… Сейчас многое повернула бы назад, да нельзя. Оставайся табибу хорошей женой, девочка, ты — сможешь, а он — заслужил и любовь и ласку… А вот Али всё же возьми, — добавила грустно. — В доме у Аслан-бея его хоть за человека считать будут. Да и охранник из него хорош, тебе ведь нехорошо будет одной из дома выходить. У нашего мудреца, поди, слуги старее его, какой от них прок, если пристанет на улице всякая шваль?