Его княгиня - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Штерн cтр.№ 12

…Потом он встретил Демена, нищего и безродного, но готового в точности выполнить любой приказ, чего бы это не стоило. Велеслав долго наблюдал за ним, пытаясь понять, действительно ли Демен предан ему или подослан Стефаном. Он пообещал Демену угодья и золота, где тот мог бы построить дом куда лучше, чем завалюха, наполовину вросшая в землю. Но этого, как казалось, Велеславу, было недостаточно. В конце концов, Стефан точно так же может перекупить сотника, пообещав чуть больше земель и чуть больше золота.

Велеслав затаился, выжидая. И — удача! Как-то раз застал Демена в своих хоромах, когда сотник с выражением трепетного благоговения на лице перелистывал хрустящие страницы книги.

— Нравится? — осторожно поинтересовался Велеслав.

Ответом ему был восторженный взгляд темных, как мореный дуб, глаз.

— Нравится, — признался Демен, — только вот… я грамоте не обучен.

— А хочешь, я тебе помогу?

И это была первая по-настоящему большая победа Велеслава. Куда более значимая, чем вся эта глупая возня с бабами в постели. Это был первый человек, который стал полностью, с потрохами, его. Всегда можно предложить чуть больше золота. Но мало кто додумается исполнить мечту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А потом Демен его предал, как-то обидно и глупо. Предпочел службе полупомешанную бабенку и остался служить госпоже Лорин. Велеслав не знал толком, что там произошло, в замке на Пустошах, но лазутчики, коих он засылал туда под видом наемной прислуги, донесли, мол, госпожа больше не пьет кровь, рядом с ней — чудовище с полосатой мордой, способное поднимать из могил мертвецов и заставлять их двигаться. Помимо того, пропавший сотник Демен живет там же, вместе с блажной младшей дочкой старого Мера, да к тому же, у них уже дитя родилось.

Тогда Велеслав еще попытался позвать Демена обратно, но получил отказ. Разозлившись порядком, попробовал насолить Демену, подослать лазутчика и убить ребенка — ну, чтоб в следующий раз думал. Результатом этого сгоряча принятого решения оказалась голова лазутчика, однажды обнаруженная Велеславом на крыльце терема. Он тогда внимательно осмотрел голову и пришел к выводу, что она отрублена. Велеслав мысленно обозвал Демена неблагодарным сучонком и решил выжидать да присматриваться.

Собственно, в замке не было никого, кроме этих четверых и нанятой прислуги.

И, собственно, только по этой причине Велеслав не опасался пойти с войском на замок. Ну, а некромант… Что ж, говорили про него многое, но что на самом деле было правдой? Да и откуда он взялся? Появление чудовища в городке Сежда казалось Велеславу как нельзя кстати. Оставалось только с ним договориться и сделать союзником.

…Он некоторое время сидел за столом, крутя в пальцах взлохмаченное гусиное перо. За окнами плыла мимо ночь, тихо потрескивали тающие свечи. Можно было бы и поспать, но вот только Велеслав знал, что благодатный сон, если и придет, то лишь к самому утру, когда светать начнет. А до того времени ворочаться в душной постели, изводить себя думами неприятными. Если бы еще она была рядом…

Память явила мысленному взору образ — тонкое нежное тело, коса до бедер в руку толщиной, цвета вызревшей пшеницы. Широко распахнутые глаза, на свету яркие, словно васильки, а в тени как будто пасмурное небо. И нежные губы, припухшие от поцелуев. Когда-то он любил ее целовать.

При мысли о Злате Велеслав переломил перо и ругнулся.

Неблагодарная тварь! Бесплодная сучка! Да как она могла… как она посмела так опозорить его перед людьми? Слыхано ли — от владетельного князя жена сбежала?

Ну, доставалось ей, конечно. Но ведь сама виновата. Сама.

Поначалу Велеслав до безумия любил свою красивую жену, и точно так же, до безумия, возненавидел, когда после трех лет самых разнообразных любовных утех стало ясно, что зачать жена не может.

Правда, в ее боли он тоже находил своеобразное наслаждение.

Оказалось, что это очень даже горячит кровь — сперва отстегать розгами, до крови, до прокушенной насквозь губы — а затем, повалив в постель, брать грубо и больно, наматывая на кулак роскошные волосы, пачкая их в крови. Сперва сучка вопила, умоляла. А потом умолкла, только дышала тяжело, с присвистом. Молчала, даже когда он пытался выбить из нее крики, которые казались слаще всего на свете. И, наконец, нашла возможность сбежать.

Велеслав не переставал искать свою княгиню. Злата была только его. Отпустить — значило отказаться от самого себя. За эти три года каким-то чудесным образом душа его переплелась с душой золотоволосой ведьмы, в любви и ненависти. Без нее кусок в горло не шел, и небо казалось не таким голубым, как раньше.

И Велеслав знал, что когда-нибудь он разыщет Злату, потому что она была его — и только его княгиней. В том, что стерва жива, он почему-то не сомневался. Если бы умерла — уже бы почувствовал.

…Он потянулся за столом. От воспоминаний о драгоценной женушке в паху стало тяжело и неловко. Велеслав, прикрыв глаза, так и видел ее перед собой — на коленях, растрепанную, заплаканную и совершенно голую. Тяжелые груди призывно колыхались, когда она судорожно всхлипывала, и оттого хотелось причинять ей боль. Постоянно.

Откинувшись на спинку стула, он позвал:

— Зимий! Зи-мий!

Тут же стукнула дверь, и на порог, пригибая вихрастую голову, ступил тот, кем Велеслав заменил Демена.

Зимий весь был под стать своему зимнему имени: белокож и светловолос. Цвета глаз было не разобрать, да Велеслав и не очень-то разбирался. Главное, что Зимий мог не спать сутками, находясь при князе. А если и спал, то, наверное, стоя. Как лошадь.

— Мой князь, — воин тряхнул кудрявой головой. Тоже как лошадь. — чего князь желает?

Почивать?

— Да, почивать, — Велеслав задумался на мгновение, — ты это… приведи мне ту девку, что давеча кур на заднем дворе резала.

— Белобрысую, что ли?

— Не белобрысую, а золотоволосую, — поучительно заметил князь, — в общем, я буду ждать.

— Сей миг исполню, — Зимий поклонился и, пятясь, цепляясь широченными плечами за дверной косяк, вышел.

Велеслав помедлил, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Да, определенно сейчас девка не помешает. Вот та, что кур резала. Выскочила во двор в одном платьишке, ледяной ветер запутался в подоле, облепил стройные бедра, узкую талию.