Пангея приветствует тебя - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Штерн cтр.№ 99

В Забвении можно жить! Вот уже несколько столетий, как там можно жить, не боясь убийственной заразы!..

…Три дня до верификации.

После чего ее, с такими-то знаниями, отправят в то самое Забвение. Или в дезинтегратор.

И ведь не просто так умные люди делают копии своей памяти перед погружением в шахту! Выходит, как раз на случай, если нашлось что-нибудь… этакое. Всегда можно перезаписать воспоминания, и как будто ничего и не было.

А стереть только этот кусок своей нейроматрицы уже не получится. Все хранится распределенно, с кучей копий… Это только повару можно было слегка подправить память, чтобы не помнил, каким его отобрали у Сербиллы.

Ну надо ж так… вляпаться…

* * *

…Два дня до верификации.

Тана, сломя голову, несется по бесконечному коридору дома Сербиллы Альен.

«Только бы успеть, только бы успеть!»

Проклятая сука выкрала садовника.

И плевать бы на садовника, и Забвение с ним, с подарком Праймархитектора… но отчего-то хочется, чтобы неулыбчивый нейр остался жив после такой встречи с Сербиллой. Хотя его смерть ничего не изменит.

Тишина царит в доме архитектора, и слышен лишь звук шагов и хриплое дыхание. Тана уже обшарила почти весь дом, но пока безрезультатно. Где еще может прятаться Сербилла? В подвале?

Тана с замиранием сердца прислушивается, но — по-прежнему тишина. Не слышно воплей нейра, с которого заживо сдирают кожу. Повара она успела спасти. Успеет ли Риона?

Впрочем, там может быть просто хорошая звукоизоляция.

Она бежит. Воздух, пропахший мятой, кажется плотным, словно кисель. А потом внезапно натыкается на двух совершенно безучастных нейров Сербиллы, которые сгибаются в торопливом поклоне. Вот и дверь. К тому же, не заперто, дверь просто плотно закрыта. Что такого случилось, что Сербилла изменила собственным правилам?

Тана влетает в темную комнату. И — замирает, не смея шевельнуться.

Нейр, ее садовник, понуро сидит на стуле в позе мыслителя и безучастно разглядывает Сербиллу, которая… мертва. Лицо ее превратилось в кровавое месиво, в котором белеют обломки костей.

Но ведь нейр не должен причинять вред человеку!

Все, что случилось… это ведь просто невозможно. Непостижимо.

А потом в сознании молнией проносится мысль: если Забвение не убивает, то лучше всего шагнуть туда самой, не дожидаясь верификации и хорошо подготовившись. Еще лучше — отправиться туда не одной…

— Дыши! Твою мать, дыши! Слышишь меня? Лисса, да сделай же что-нибудь!

Вырвавшись из прохладной глубины в раскаленно-белую боль, Тана кое-как втянула ртом воздух. Ощущения, в общем-то, были вполне знакомыми, но от этого не становились хоть сколько-нибудь приятными. Кажется, под кожу головы вводили инъекции, но это был явно не нейрофрит, поскольку не помогало.

— Тана, пожалуйста! Все хорошо, все хорошо, только дыши. Вот так, да. Спокойнее, спокойнее…

Голос матери.

Они все-таки встретились в Забвении, том самом, которым пугали всех жителей Пангеи, куда вместо казни отправляли неугодных Императору граждан.

— Мама, — выдохнула она.

— Получилось! Тана, милая, ты вспомнила! — кажется, мать заплакала. Ее горячие пальцы стиснули руку.

— Потерпи немножко, милая, сейчас станет легче.

— Нейрофрит…

— Нет его здесь, милая. Я пробовала сделать аналог, но не получилось…

Тана всхлипнула.

Боль понемногу стихала, но сейчас, как никогда, она ужаснулась собственной слепоте. Только тьма — и ни единого лучика.

— Я не вижу, — пожаловалась.

— Я работаю над этим, милая, — нежное прикосновение к щеке, — все будет хорошо…

Она невольно застонала скозь зубы от накатившей волны боли. Дерьмо. Не выжить без нейрофрита, ну никак.

— Перенесем ее? — раздался рядом совершенно спокойный голос… бывшего садовника, из которого она собственноручно слепила чудовище.

— Тана, детка, мы тебя отнесем в санитарный блок.

— М-м-м… — только на это и хватило сил.

Крепкие руки осторожно подняли ее, Тана ощутила щекой грубую ткань.

Прошептала:

— Рион… это ты, да?

— Безмерно рад возвращению Таны Альен, — холодно ответил нейр.

— Рион… что ты задумал?

— Позже обсудим.

* * *

Странное это было ощущение — сперва существовать как часть чего-то, и мнить себя совершенно целой, как будто так и должно, а затем внезапно обрести все недостающее — и ощутить всю ущербность предыдущего способа существования. То, что с ней произошло в Забвении — побои, насилие, продажа, в конце концов — казалось ужасным… Но прежняя, собранная воедино Тана Альен быстро нашла лазейку в этом круге кошмаров. Дей-шан теперь представлялся ей не более, чем одним из череды любовников. Грязным, вонючим, жестоким — но не более чем еще одним мужчиной из тех, что были раньше.

А вот Мер-даланн никак не желал становиться еще одним из череды безликих. Он стал ее личной, постоянно кровоточащей раной — и Тана прекрасно понимала, что этой ране уже не зарасти. Ну, разве что удастся стереть все воспоминания, связанные с братом Владыки Степи — но лишаться их тоже не хотелось. Образ Мер-даланна оставался чистой, прекрасной жемчужиной, которая, увы, была омыта кровью.

Тана плакала исподтишка, уткнувшись лицом в подушку. Ей отчаянно не хватало Мер-даланна. На его месте в душе лежала холодным комом пустота. Солнце Таны закатилось и, если бы не возвращение воспоминаний о себе прежней, она наверняка бы уже попыталась наложить на себя руки — лишь бы быть вместе с ним… В Полночном царстве, о котором столько говорят у Зу-Ханн.

Можно сказать, возвращение воспоминаний спасло от самоубийства.

Потому что архитектор Пангеи не верила в Полночное царство и духов. Она верила в возможности технологий нынешней Пангеи. Правда, с известной долей скепсиса.

На следующий день после восстановления воспоминаний у Таны состоялся разговор с матерью. Лисса принесла травяной чай и теплые еще булочки, установила на постели маленький столик, сама — судя по скрипнувшему стулу, уселась рядом.

— Тебе уже лучше? Голова не болит?

Тана усмехнулась.

— Ты так старательно ее лечишь, что она просто не может болеть. Спасибо.

— Тебя напоить чаем?

— Нет, сама, — Тана осторожно нащупала глиняную кружку, подняла ее и сделала глоток, — это же не чай.

— Это травы. Чай здесь не культивируют. Кофе на самом юге произрастает, но там земли Зу-Ханн, и нам там делать нечего.

— Мама, скажи, у меня есть шансы снова видеть?