Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 50

Он сильно качнулся, чуть не вылетел из седла. Поводья от неожиданности выпали из рук, он инстинктивно вцепился в гриву лошади. Едва успел пригнуться, нырнув под низко нависший острый выступ скалы. Второй, третий выступы пригнули его еще ниже, заставили уткнуться в теплую разящую потом лошадиную шею.

Тропа со звонким, каким-то веселым цокотом катилась назад. Но вот цокот пропал, копыта лошади стали утопать в чем-то зыбком, нестойком, колеблющемся.

«Оврынг!» – пронеслось в голове.

Тропа пошла по искусственному карнизу, опирающемуся на вбитые в отвесную скалу деревянные колья и положенные поперек них жерди. От быстрого бега лошади колья ходили ходуном. Жидкий настил из веток и камней то и дело обнажал скелет жердей и кольев, образующих крупные, зияющие пустотою лагуны.

Натыкаясь на них, лошадь нервно вздрагивала, замирала на миг и с громким ржанием прыгала вперед. Мячики мышц под ее лопатками прыгали быстрее.

Скала была справа. Слева – километровая пропасть. А внизу змеился Пяндж. Вавилов не удивлялся, что не может разглядеть верблюжью взгорбленность горной реки, не слышит шума ее бурлящих вод.

2.

Почему именно с экспедиции в Иран и на Памир начал Вавилов исследование растительных ресурсов планеты? По его собственному свидетельству, этому помог случай.

Шел 1916 год. Ведя наступление на Турцию, армии Кавказского фронта завладели значительной частью Ирана. Среди войск, размещенных в его северных провинциях, появилась массовая болезнь – своего рода опьянение. У солдат кружилась голова, начинались судороги, многие теряли сознание, были и смертные случаи. Причину болезни никто не знал, но подозрение вызывал хлеб местной выпечки. Военное командование запросило о помощи министерство земледелия, и оно командировало Вавилова: на месте разобраться с этим странным заболеванием.

Николай Иванович охотно вызвался выполнить поручение, так как его давно уже тянуло в земледельческие районы Ирана, где он надеялся найти персидскую пшеницу и, вероятно, другие разновидности культурных растений.

Племянник Николая Ивановича А.Н.Ипатьев на всю жизнь запомнил, как «ярким летним днем 1916 года к дому № 13 (на Средней Пресне) подкатил автомобиль – тогда большая редкость. Ко мне, сидевшему в садике, подбежал со словами прощания Николай Иванович. Он был, как всегда, весел и лучезарен, только вид у него был необычный, странный. На нем был кремовый летний костюм, через плечо висела полевая сумка, а на голове было самое странное – белая шляпа двухкозырка, которую он называл “здравствуйте-прощайте”. Николай Иванович сел в автомобиль и укатил» ^[79].

Не всем был понятен его энтузиазм. Саратовский ученый-агроном Н.М.Тулайков назвал путешествие в район военных действий неоправданным авантюризмом, чем сильно уязвил Вавилова: «The adventurer – любитель приключений – обидней ничего нет» ^[80]. Задним числом он вспоминал об этом не без ехидства: «В конце концов правым оказался the adventurer» ^[81]. Однако в ходе путешествия, попадая в пиковые ситуации, он, вероятно, не раз вспоминал предостережение Тулайкова…

В Иран Вавилов отправился через Туркестан. Из Ташкента, по дороге в Закаспийскую область, он заехал на опытное поле, где проходила практику его студентка и сотрудница А.Ю.Тупикова-Фрейман. Посещать местные опытные учреждения было его правилом. Оттуда – вместе с нею – он направился в поселок Красный водопад, интересный тем, что в его окрестностях преобладало богарное, то есть неполивное, земледелие, весьма редкое в Туркестане.

«Ехать приходилось на арбе или телеге, часто даже не по дорогам, а между арыками, или идти пешком по изнурительному зною, – вспоминала Туликова. – Николай Иванович, казалось, не знал, что такое усталость. Попадая поздно вечером в какой-нибудь кишлак на ночевку, он еще отправлялся смотреть, как производят ночью полив, беседовал с жителями кишлака, расспрашивал об агротехнике, о семенах, о болезнях хлебов, а утром чуть свет уже осматривал сельскохозяйственный инвентарь, домашнюю утварь узбеков, фотографировал, писал дневник. Не знаю, ложился ли он спать, отдыхал ли. И часто мы слышали от него фразу: “Жизнь коротка, надо спешить”. Эта исключительная работоспособность, неуемность в работе и искусство организовывать свой труд сохранились в течение всей его жизни» ^[82].

Можно предполагать, что тогда же Вавилов встретился с Дмитрием Демьяновичем Букиничем и с ним тоже поездил по знойному краю – в ожидании официальных документов, необходимых для въезда в Иран.

Как только документы пришли, Вавилов пересек границу. Скоро из иссушающей знойной пустыни он попал в субтропический лес. Кроны могучих деревьев столь плотно переплетались, что под ними царил полумрак. Густой влажный воздух был напоен лесными ароматами и птичьим гомоном. Попадавшиеся по пути деревушки и кишлаки утопали во фруктовых садах. С приближением к городу Ашрефу в Мазендеранской провинции все чаще попадались апельсиновые рощи.

Наибольшее внимание путешественника привлекали пшеничные поля, отвоеванные у лесных массивов. Наметанный глаз сразу определил, что засеяны они мягкой пшеницей, представленной большим разнообразием форм, частью совершенно неизвестных ботаникам. По ядовитым пятнам ржавчины на листьях растеньиц было видно, что они заражены паразитическим грибком фузариумом. Кроме того, посевы сильно засорены ядовитым плевелом. Значит, собираемая на этих полях пшеница перемалывается в муку вместе с зерном сорняка и спорами грибка. Из такой смеси печется здесь хлеб. Подмешанный в него ядовитый плевел и вызывает болезнь у солдат!

Отделить зерно от плевел – задача сложная. Единственная рекомендация, какую Вавилов мог дать армейскому командованию, – не использовать местную пшеницу для питания войск. Хлеб придется завозить из России. Как ни сложно это в условиях войны да при здешних дорогах, другого выхода нет.

На этом его официальная миссия закончилась.

Но экспедиция лишь начиналась.

Иран, Персия… Не здесь ли родина персидской пшеницы – недаром же у нее такое название! Может быть, именно в Персии возделывают ее неизвестные разновидности?

«Имея задачей найти эту своеобразную пшеницу в Иране, – вспоминал Вавилов, – мы задумали сложный маршрут, который позволил бы охватить главнейшие земледельческие районы Ирана» ^[83].