Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 198

3.

В 1921 году Трофим Лысенко объявился в Киеве – на краткосрочных курсах при Сахаротресте. По тем временам это была богатая организация. Ей принадлежали сахарные заводы, отобранные у хозяев, плантации сахарной свеклы, подсобные хозяйства, опытные станции, остро нуждавшиеся в специалистах.

На практику Лысенко направили на селекционную станцию в поселок Верхнячка, в 15 верстах от Умани, так что места ему были знакомые. Станцией руководил Н.Ф.Деревицкий. Трофим Лысенко провел на ней два месяца, затем получил назначение на опытную станцию Сахаротреста в Белой Церкви.

Понятно, что заниматься здесь он должен был сахарной свеклой, но он почему-то решил вывести новый сорт томатов. Из этого, разумеется, ничего не вышло. Чувствуя, что недостаточно подготовлен, он поступил в Киевский сельскохозяйственный институт. Заочно. В 1925 году Лысенко стал агрономом.

Дипломированный агроном и – сын крестьянина! Трофим уже понимал, как это надежно, выгодно, удобно в стране рабочих и крестьян. Но как воспользоваться этой выгодой?

Агроном Лысенко получил назначение в Азербайджан, в Ганджу (потом Кировабад, теперь снова Ганджа), где была основана новая опытная станция. Его должность – младший специалист по селекции бобовых, фуражных и сидерационных ^[624] растений. Директор станции – его давний знакомый Н.Ф.Деревицкий, переведенный сюда из Верхнячки.

4.

Можно определить с большой точностью, когда Н.И.Вавилов впервые услышал имя Лысенко. В конце лета 1927 года, когда он вернулся из полуторагодичной экспедиции по странам Средиземноморья, о новаторских работах крестьянского сына уже говорили.

Вавилов захотел прочесть труды молодого ученого, но оказалось, что тот еще ничего не опубликовал о своих исследованиях ^[625]. Но о самом Лысенко прочитать было можно, и не где-нибудь, а в главной партийной газете страны.

В то лето один из ведущих правдистов Виталий Федорович объезжал Кавказ – Северный, затем Закавказье. В газете каждые 2–3 дня публиковались очерки обо всем интересном и значимом, что привлекло его внимание.

В ходе поездки Федорович посетил опытную станцию в Гандже.

Заведующий станцией Николай Федорович Деревицкий был колоритной фигурой, но не он привлек внимание правдиста. Герой его очерка – под сенсационным названием «Поля зимой» – младший специалист Трофим Лысенко.

Очерк написан нарочито простецким языком, подчеркивающим крестьянские корни персонажа. Для пущего эффекта крестьянскому парню, нацеленному на практическую пользу, в очерке противопоставлен безымянный профессор, скорее всего, придуманный, который целую жизнь изучал какую-то пчелку и написал «добросовестнейшее исследование длины хоботка у всех видов пчел по климатическим поясам, волосатости их лапок». Профессор гордился своим фолиантом в 800 страниц и «умер просветленный сознанием выполненного долга», хотя никакой пользы от его штудий, а стало быть, и от его жизни не было.

«Нет, Лысенко, украинец, не такой ученый», – писал Федорович. Лысенко «смотрит в корень»: «нет ли в научной копилке какого подкрепления, нельзя ли протащить на зимние поля Закавказья какую ни на есть культуришку?..»

«Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остается ощущение зубной боли, – дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой, и на лицо незначительный, – только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать» ^[626].

Глядя из будущего, поражаешься интуитивной проницательности автора очерка. Сам он, конечно, не подозревал, сколь пророческим было его первое ощущение от контактов с Лысенко. Написано это, скорее всего, для контраста: дабы ярче просияли благодеяния этого Угрюм-Бурчеева.

Некоторые авторы полагают, что «Правда» командировала Федоровича в Ганджу со специальным заданием восславить новатора из народа. Если так, то имя Лысенко уже было известно в партийных верхах, было решено его поддержать.

В.Сойфер полагает противоположное: взлет новатора начался благодаря статье В.Федоровича, «перевернувшей жизнь Лысенко и направившей ее течение по новому руслу».

В реальности статья в «Правде» привлекла внимание к Лысенко в структурах власти и в научных кругах, но жизни его не переменила. Он продолжал работать в Гандже, в прежней должности, под руководством того же Деревицкого.

В книге Сойфера очерк Федоровича обильно цитируется, каждая цитата педантично оснащена отдельной ссылкой, но автор не заботится о столь же педантичной точности. Например:

«В полном согласии с веяниями времени корреспондент умилился даже тем, что его герой не блистал образованностью: “… университетов не проходил… мохнатых ножек у мушек не изучал, а смотрел в корень”».

Но в статье Федоровича нет слов «университетов не проходил» и нет «мушек-дрозофил с мохнатыми ножками». Упоминаются мохнатые ножки пчел. О дрозофилах Федорович, вероятно, вообще не слыхал.

5.

Вавилов пытался понять, в чем суть новаторских открытий Лысенко, восхитивших журналиста, но что он мог вынести из таких, например, пассажей:

«Он [Лысенко] шел быстро. На пшеницу смотрел неприязненно. Да и говорят тоже немецкие ученые, что хлеб не особенно чтобы того… полезен. Вот арахис дело другое! Вы не знаете, что такое арахис? Да ведь, по-простому сказать, китайские орешки. Он обласкал глазом зеленые кучки

арахиса, которые походили на клевер, когда его семена случайно собьет ветер в ямку с черноземом».

Федорович признавался, что и сам мало что понял. Но он был восхищен «босоногим профессором», который «решает (и решил) задачу удобрения земли без удобрительных и минеральных туков, обзеленения пустующих полей Закавказья зимой, чтобы не погибал скот от скудной пищи и крестьянин-тюрк жил зиму без дрожи за завтрашний день».

Одно было ясно: Лысенко работал с бобовыми.

Вавилов попросил заведующего Отделом бобовых культур Леонида Ипатьевича Говорова командировать в Ганджу толкового сотрудника, чтобы на месте всё выяснить и оценить глазом специалиста. Направлен был молодой ученый Николай Родионович Иванов.

Я писал об этой поездке в книге «Николай Вавилов» ^[627] (ЖЗЛ, 1968). О ней рассказал мне сам Н.Р.Иванов.