Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время - читать онлайн книгу. Автор: Семен Резник cтр.№ 156

Обращение не удалось даже доставить в типографию. Организовать действенное сопротивление большевикам генерал Багратуни не сумел: слишком слабы были силы, на которые он мог полагаться. Почту, телеграф, телефон, разводные мосты через Неву захватили красногвардейцы. Крейсер «Аврора» произвел свой сигнальный выстрел. Зимний дворец был осажден, число защитников быстро таяло.

На телефонный ультиматум Временного революционного комитета (ВРК) с требованием сдать власть последовал ответ: «Правительство может передать свои полномочия только Учредительному собранию, а потому постановило не сдаваться». Начался штурм Зимнего дворца. Ночью находившиеся в нем министры были арестованы и под конвоем отправлены в Петропавловскую крепость. Временное правительство было низложено.

В 4 часа утра в Смольном дворце – штабе переворота – торжествующие победители огласили список арестованных. Но вместо ликования в зале раздались голоса возмущения и протеста. Один из крестьян-эсеров сказал: «Вы сидите здесь и разговариваете о передаче земли крестьянам, а сами в это время расправляетесь с выборными представителями этих крестьян, как тираны и узурпаторы!»

Находчивый председатель ВРК Троцкий поспешил заверить, что якобы еще накануне отдал приказ освободить министров-эсеров. В тот же день Маслов и еще три низложенных министра были освобождены.

Маслов, полный решимости бороться с узурпаторами власти, участвовал в подпольных заседаниях Временного правительства, был избран в Учредительное собрание. Но оно, как известно, заседало всего один день. Красный матрос Железняк заявил, что «караул устал». Собрание было разогнано.

После этого Маслов от политики отошел, что, однако, не спасло его от гонений. Его арестовывали в 1918, в 1919, в 1921 годах. Но всякий раз освобождали. Похоже, благодаря заступничеству его школьного товарища, наркома здравоохранения Семашко.

Наконец Маслова оставили в покое. Он преподавал и, казалось бы, никому не мешал. Но в 1930 году он снова был арестован – по делу так называемой Трудовой крестьянской партии. На первом же допросе выяснилось, что его взяли по ошибке – вместо другого Маслова. По-видимому, вместо С.С.Маслова (1887–1945), тоже бывшего эсера, политэмигранта. Но его приговорили к ссылке. Отправили в Алма-Ату, оттуда в Уфу. Освободили через три года, снова взяли в феврале 1938-го. Три месяца он выдерживал пытки ежовых костоломов, после чего «подписал все оговоры, придуманные для него следователями – и работу по воссозданию партии эсеров в 1934–1937 гг., и вредительскую работу в кооперации, и получение указаний от заграничных эмиссаров о создании террористической группы, и многое другое, не менее абсурдное. Виновным себя признал полностью» ^[468].

20 июня 1938 года Семен Леонтьевич Маслов был приговорен к смертной казни, в тот же день расстрелян. Закопали его на печально знаменитом полигоне «Коммунарка». Семью известили о приговоре к 10 годам лагерей без права переписки. До самой войны от семьи принимали продовольственные передачи. Имена стервятников, обжиравшихся продуктами из этих посылок, не выявлены.

В 1948 году, незадолго до истечения мнимого срока заключения, дочь Маслова пыталась навести о нем справки и получила официальное уведомление: умер в январе 1943 года «от старческой дряхлости».

3.

Товарищ министра земледелия А.В.Чаянов в судьбоносные дни Октябрьского переворота находился в Москве и смутно представлял то, что произошло в столице. Его одолевали сомнения: правильно ли он поступил, согласившись занять пост товарища министра; не помешает ли это его научной работе. 28 октября, т. е. через три дня после переворота, он поделился сомнениями с друзьями-коллегами А.А. Рыбниковым, А.Н.Челинцевым и Н.П.Макаровым: «С.Л.Маслов тянет меня в товарищи себе, и кооператоры настаивают на моем согласии. Вы знаете из моих писем и разговоров, насколько это трудно и тяжело для меня в настоящее время. Если есть возможность заменить меня [К.А.] Мацеевичем, было бы очень хорошо. Не считаю, однако, себя вправе отказать, переношу вопрос на ваше совместное с С.Л.Масловым усмотрение. Как решит артель, так и постараюсь сделать, если хватит сил. А.Чаянов. 28.Х. 12 ночи» ^[469]. К утру он отбросил колебания и сообщил в отдельном письме Рыбникову: «Вместе с тем я решил категорически отказаться от моей обязанности товарища м[инист]ра. Не знаю только, кому вручить отставку» ^[470].

Вручить заявление об отставке было некому…

4.

После большевистского переворота направление деятельности Чаянова почти не изменилось. Хотя земля национализирована, а не социализирована, как он считал правильным, Чаянов по-прежнему видел ядро экономической жизни в крестьянской семье и в крестьянской кооперации. В ноябре 1918 года он и его друзья экономисты-аграрники пробились на прием к Ленину. Пытались убедить его в том, что кооперативное движение не враждебно советской власти, а, напротив, может принести ей пользу. Ленин выслушал их благосклонно и выпроводил ни с чем. Для Ильича кооперативное движение – это простодушное прожектерство мелкой буржуазии. Суть общественных процессов одна: борьба классов.

В 1919 году Чаянову удалось издать свой труд «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации». Но периодические издания кооператоров уже закрыты либо взяты под жесткий контроль, из-за чего, как мы помним, осталась не у дел сподвижница Чаянова Екатерина Вавилова-Сахарова.

Но ученые-аграрники новой власти нужны: эти буржуазные специалисты знают свое дело. Пролетарских аграрников у большевиков пока нет.

Оставаясь профессором Сельхозакадемии (так теперь снова стала называться Петровка), Чаянов становится директором Института сельскохозяйственной экономики и членом коллегии Наркомзема России. Он пользуется большим влиянием. В частности, содействует командировке Вавилова и Ячевского в США.

О его взглядах на революционные события и на то, какое будущее ждет Россию, можно судить по фантастической повести «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии».

Действие повести происходит в далеком будущем: в 1984 году, куда волшебным образом переносится главный герой. Дата, конечно, условна. Она напоминает о другой утопии: романе Джорджа Оруэлла «1984». Случайно ли это совпадение?

Оруэлл писал свой роман в 1948 году; принято считать, что в заголовке он просто поменял местами две последние цифры. Но не была ли ему известна повесть А.В.Чаянова, издававшаяся на многих языках? Если так, то вполне вероятно, что заголовок Оруэлла рожден его внутренней полемикой с Чаяновым.

Различие между двумя произведениями разительное: авторы на противоположных полюсах. Утопия Оруэлла – мрачное предостережение, утопия Чаянова – светлая надежда.