Вы не хотите летать - читать онлайн книгу. Автор: Петр Ингвин cтр.№ 2

Не давал покоя вопрос: когда все переселятся в такие дома… Даже не «когда», а «если». Получится ли? Болезни побеждены, смерть от старения отодвинулась почти вдвое. У Сони живы большинство грандов — все прабабушки-прадедушки и четверо прапра, а остальные, к сожалению, не дожили до удлинения жизни. Население растет, и когда каждый получит кусок природы в личное пользование…

Однажды Соня спросила маму:

— Что будет, когда земли не хватит?

Мама успокоила:

— Андрики уверяют, что если место для жизни кончится, Землю разделят еще раз. А таких домов, как у нас, станет больше, они вырастут даже там, где раньше о жилье подумать не могли. Пространства хватит всем.

Дом рос медленно, зато папа все объяснил за это время и научил пользоваться. Друзья и соседи качали головами и ждали возможности обзавестись похожими, но это будет не скоро: другие домики только корни пустили, до заселения — еще несколько лет.

Да, дом был живым. Комнаты-пузыри расползлись по склону над речкой, корни уходили в землю, общий вид чудесно сочетался с природой. Словно это не дом, а еще одно растение. Роль древних стекол выполняли пленки вроде как от мыльного пузыря. Их не брала непогода, они самоочищались, а быть прозрачными или нет и с какой стороны — выбирал хозяин комнаты. За внутренней стенкой семья так же любовалась природой, и никто никого не увидит, пока сам не захочешь. А двери дому не требовались, он делал их где угодно. Только прикажи, и живая пленка откроется в нужном месте.

Комната у Сони была крайней, нижняя часть плавала в реке, а корни уходили глубоко в ил. Полгода внутрь заглядывали любопытные рыбы, и в любой миг можно было общаться с Капитаном. Имя дельфину придумала Соня, когда он появился в первый раз. Они подружились, вместе купались, и на его спине Соня не раз путешествовала к морю, где над ними летали громадины грузовых надводников. Стальные корпуса напоминали Капитана, если бы он обрел крылья.

Сейчас, в ноябре, дельфинам было холодно, они уплыли на юг. Многих животных модифицировали, но дельфинов это, к счастью, не коснулось. Соня думала так: искусственное, пусть даже наполовину — уже не совсем правильное. К примеру, птерики — замечательные друзья и помощники, но с ними не ощутишь того, что дадут непредсказуемый Капитан, случайная птичка или приникшая к стенке рыбешка.

С октября по май реку сковывал лед, и Соня оставляла прозрачной только верхнюю часть стены. Сейчас там сверкало и мело, и лес на другом берегу был словно бы заштрихован искрящимся маревом из блесток.

Прежде чем выходить к завтраку, надо согнать сон, и сделать это в такую погоду можно простейшим способом.

— Дора, — полетело приказным тоном, — полынью!

Дора — домработница, домашний робот. Было время, когда домработников делали похожими на людей, но от этого быстро отказались. Человек — это человек, а робот — робот, и смешивать не следует даже внешне. Хватит анриков, которые выглядели как люди, но ими не были. Нынешние дроиды тоже походили на человека — две ноги, многофункциональное тело-трансформер, голова с достаточными для необходимых действий мозгами… Рук, правда, четыре, но это сделано исключительно для удобства и скорости работы.

Папа называл Дору другим именем, длинным и смешным: «Шива-Ситрипио», при этом требовал от Сони и Мишки быстро повторять за ним «Шел Шива по шоссе сокрушая сущее» и потом смеялся. Заканчивался разговор обычно пожеланием «Да пребудет с тобой сила». Соня посмотрела значения. Неизвестными словами и выражениями оказались имена героев и цитаты из древних легенд. Шива был могущественным и многоруким, а Си-Три-Пи-О — золотистым и туповатым, если судить с человеческой точки зрения. Домработнице подходили оба описания.

Выше по склону, у похожего на вытянутую кляксу пузыря оранжереи, в снежную целину вдвинулась золотистая фигура с четырьмя руками. Дора проплавила узкий проход для себя и остановилась сбоку от комнаты Сони:

— Полынью — сразу на выходе или дальше?

Голос домработницы звенел металлическими нотками — специально, чтобы робот воспринимался именно роботом.

— В десяти метрах. Хочу пробежаться.

Во все стороны полетели белые брызги — две руки раскидывали снег, пока две другие разрезали и выставляли столбиками прозрачные кубики льда. Закончив, Дора удалилась — новых распоряжений не поступало, а когда поступят, она услышит их всюду.

Соня встала у тонкой пленки, отделявшей комнату от жути внешнего мира.

— Дверь!

Преграда замерцала и расползлась в стороны.

Царившее снаружи безумие хлынуло внутрь. Колючий туман жалил хлопьями холода, он царапал, будто звериными лапами, а защищавшийся дом бил по ним теплом, и они корчились в агонии, плавились и стекали на пол, окутывая передернувшиеся колени. Соня выскочила наружу. Ноги провалились в хрустевший наст, но она побежала в обжигавшей и забивавшей глаза пурге. Вообще-то — не пурга, а легкий ветерок, но расскажите об этом кому-нибудь другому. Каждый шаг давался с трудом, кожа пошла паром и взмолилась о пощаде. С разбегу Соня прыгнула в квадрат спасительной синевы.

Ага, спасительной, как же. На ветру тело обварило ледяным жаром, а здесь погрузило в жидкий огонь целиком. Ошалевшие снулые рыбы шарахнулись на глубину, подальше от неведомой опасности. Им бы мозгов побольше, хотя бы половину тех, что у Капитана, и Соня играла бы с речными обитателями круглый год. Но интеллектом они не блистали, а добавлять искусственный ученые не спешили, других забот хватало. Папа, например, рыбами не занимался, и это было здорово, ведь если выбирать — умные рыбы или умный дом — то ответ очевиден, и папа — большой молодец.

Вода напоминала колючий гель, как в холодильнике, руки то и дело загребали ледяное крошево, каждое движение приходилось вымучивать. Защита тела сопротивлялась, но Соня разрешила морозу проникнуть внутрь. Иначе — какой смысл? Купание подо льдом, когда тебя греют искусственные помощники — глупость.

Хорошо бы забыть обо всем и проникнуться ощущениями, погрузиться в них, как в воду.

Сверху — лед. Если полынью затянет, наружу не выбраться. Интересно, найдут ли андрики Соню подо льдом?

Нет, отрешиться не получится. Голову сжало, будто тисками, конечности ломило и выкручивало, тело и душа просились обратно в тепло.

Когда выбралась из воды и сквозь сыпучую колючесть мчалась обратно, изо рта, заполненного морозом, вырвался вопль. Сначала звуковой выплеск выражал исключительно эмоции, но быстро преобразился в нечто столь же нечленораздельное, но для дома понятное:

— Д-д-д-две-е-ерь!!!

Соня ворвалась в комнату вся синяя, в пупырышках, и донельзя счастливая. Только вернувшись домой понимаешь, что дом — это и есть счастье, единственное и постоянное. Все остальное — прыжки в ширину.

Первым делом Соня влетела в гиеник. Со всех сторон полилась вода, обдало горячим паром, покрытые мхом ветки исполнили роль древних веников и мочалок. Щупальца цирюли растерли, погладили, высушили, а затем заплели косички. В организм вернулась до того прятавшаяся в пятках жизнь. И эта жизнь оказалась хороша как никогда.