Пройти сквозь стены - читать онлайн книгу. Автор: Марина Абрамович cтр.№ 60

Однажды Улай позвонил мне и назначил встречу – он хотел обсудить деловые вопросы. Он пришел и сказал, что хочет мне все продать, потому что ему нужны деньги, чтобы обеспечить будущее дочери.

Ему, правда, нужны были деньги. Он мало делал своих работ в тот момент, и у него были жена и дочь, которых нужно было обеспечивать. Но где взять денег, чтобы выкупить наш архив. У Шона Келли появилась идея.

В начале 1990-х он познакомил меня с богатым шведским коллекционером Вилемом Пеплером, ставшим большим поклонником моих работ и другом. Пеплер даже помог с финансированием «Балканского барокко» на биеннале, когда Черногория слилась. Теперь, по совету Шона, я спросила этого шведа, не одолжит ли он мне денег, чтобы я выкупила этот архив, и он тут же согласился одолжить мне всю сумму беспроцентно, если я отдам ему одну работу бесплатно.

Это была большая сумма – 300 000 голландских марок, но она обеспечила мне контроль над всеми аспектами работы: воспроизводство, экспонирование, продажа. Помимо этой огромной суммы Улай получал двадцать процентов моего дохода при продаже любого произведения из архива.

Моя свобода того стоила.

* * *

После фиаско на фестивале в Бангалоре я была уверена, что меня больше никогда не пригласят работать с тибетскими монахами. Но два года спустя Дубум Тулку написал мне со словами, что все так счастливы были работать со мной в первый раз, что он и все в Тибетском доме хотят, чтобы я снова с ними поработала. Мир полон сюрпризов.

На этот раз они попросили меня поставить программу только для двенадцати монахов, поющих и танцующих в церемониальных костюмах на этническом фестивале в Культурен дер Вельт, большом культурном центре в Берлине. В монастыре церемония, постановкой которой я занималась, обычно длится от десяти до пятнадцати дней, программа на фестивале должна была длиться пятьдесят пять минут. Поэтому мне нужно было научить двенадцать монахов так быстро менять костюмы, как только они могли, занимать места на сцене точно в свете прожекторов, воспроизводить их церемонию в ограниченном пространстве сцены и делать за пятьдесят пять минут то, что они обычно делают две недели.

С Паоло, Дубум Тулку и двумя друзьями Алиссией Булгари и Джулио ди Грапелло мы отправились в ашрам Кришнамурти на юге Индии, где мне предоставили двенадцать монахов и все необходимые для работы средства. Мы тренировались, тренировались и тренировались, пока не добились идеального состояния, и тогда мы сделали генеральную репетицию для зрителей в деревне неподалеку. Все было красиво и прошло хорошо.

До фестиваля оставалось три недели. Но я сообщила своему переводчику, что хочу, чтобы монахи приехали в Берлин минимум за пять дней до фестиваля, чтобы порепетировать, потому что за три недели они забудут многое из того, чему научились. А точное исполнение было принципиально важным. Монахи согласились.

Я вернулась и в назначенный день приехала в аэропорт встречать монахов. Со мной были Дубум Тулку и переводчик. Самолет приземлился, двенадцать монахов вышли – и это оказались двенадцать монахов, которых я никогда в своей жизни раньше не видела. Я сказала: «Кто эти люди? Где мои монахи?».

«О, – сказал сопровождающий. – У тех не было паспортов, поэтому мы просто взяли других».

Дубум Тулку смеялся и смеялся. «Еще один урок непривязанности, – сказал он. – Все равно случится».

Легко ему говорить! Следующие пять дней я проводила сумасшедшие тренировки, чтобы, не зная абсолютно ничего, они могли быть в состоянии исполнить работу. Все прошло хорошо, а на моей голове появилось еще несколько седых волос.

* * *

Я любила свой дом в Амстердаме, но, по правде говоря, я устала от города. А Паоло, часть времени проводивший в Риме, где он жил со своими сестрами, а часть времени в Амстердаме со мной, ненавидел Амстердам. Каждый раз, когда он приезжал, его здоровье ухудшалось – он говорил, что в этом городе, из-за того что он находится ниже уровня моря, у него падает давление, к тому же здесь всегда идет дождь, а он терпеть не может дождь. В конце концов, он был римлянином.

Мы размышляли о том, чтобы переехать в Рим. Для меня Рим интересен как город для отпуска, но каждый раз, когда я там, у меня ощущение, что я иду по трупам большого количества цивилизаций – и это какое-то удушающее чувство. Мы разговаривали, разговаривали и разговаривали и, в конце концов, выяснили, что на самом деле Паоло более всего хотелось все круто изменить. «Давай уедем в Америку, – сказал он страстно. – Начнем новую жизнь. Давай поменяем твое место, давай поменяем мое место – давай сделаем что-то». Я была влюблена. И я решила применить на практике буддистские уроки непривязанности: я продала свой дом и переехала в Нью-Йорк.

Мне было страшно переезжать туда, и это привлекало меня еще больше. В этом городе я была уже много раз; я показывала там перформансы и выставляла работы. Но свою карьеру я сделала в Европе. Могла ли моя работа перепрыгнуть океан и расцвести в столь требовательном городе.

И несмотря на то что мне было страшно, у меня уже было готово предложение для Шона Келли показать перформанс в Нью-Йорке.

С момента нашей неслучайной встречи его бизнес вырос, как и наша дружба. Тем временем он открыл прекрасную галерею в Челси. Шон сказал, что нашел отличное место для меня и Паоло на Гранд-стрит в Сохо, прямо через дорогу от его лофта. Это был кооперативный лофт, большой и просторный, с большим количеством окон. Я безоговорочно доверяла вкусу Шона. Поэтому я сказала ему сделать владельцу предложение и выставила свой дом в Амстердаме на продажу.

Биненкант 21 прошел длинный путь за время моего владения им. Я превратила его в дом, в котором было хорошо любому, кто только переступал его порог. Слова банкира, выдавшего мне первую ипотеку в 1989 году, стали пророческими: превращение 40 000 гульденов инвестиций в $4 000 000 дохода в действительности стало невероятной сделкой с недвижимостью. Единственной потерей во всем этом была лишь потеря моего ассистента Деклана Руни. Мой бывший студент, который не мог переехать со мной в Нью-Йорк, но приехал и помог мне все обустроить первое время. Потом он вернулся в Ирландию и, в конце концов, стал работать с моим другом Майклом Лаубом.

В 2000 году, еще до того как Паоло и я переехали в Нью-Йорк, я была в городе, и Клаус Бизенбах, который сам стал жить на два города, Берлин и Нью-Йорк, в 1996 году, чтобы работать куратором в МОМА, пригласил меня на вечеринку по случаю своего дня рождения. У него была крохотная квартирка, всего одна спальня, и он пригласил четверых людей: Мэтью Барни, Бьорк, его дорогого друга Сюзан Зонтаг и меня. Мы все сели на кровать и смотрели мой любимый фильм – «Теорему» Паоло Пазолини.

Я была зачарована этим фильмом, когда только увидела его первый раз в 1970-х. В нем Теренс Стэмп играет загадочного человека по имени Посетитель, приезжающего в дом буржуазной итальянской семьи высокого положения и соблазняющего всех в этом доме – мать, отца, сына, дочь и служанку, он вырывает их из депрессии и самодовольства и погружает в мир религиозного откровения. Это сложная история, касающаяся многих больших тем, и не только секса и религии, но и политики и самого искусства. Какое-то время мы обсуждали с Клаусом римейк этого фильма.