Волчий лог  - читать онлайн книгу. Автор: Делия Росси cтр.№ 20

— Хорошо. Давайте мы с вами вчерашнюю экспозицию проверим. Хочу посмотреть на нее свежим взглядом, — отвлеклась от невеселых мыслей.

— Да-да, конечно.

Ирина Николаевна поднялась со стула, суетливо одернула платок, и мы пошли в соседний зал, в котором когда-то была гостиная семьи Брагиных.

Комната, несмотря на огромные размеры, казалась уютной. Мебель в стиле модерн, тяжелые, затканные витиеватыми узорами шторы, ковры на натертом, сверкающем желтизной полу, рояль.

Я подошла к стоящему между кресел чайному столику и замерла, разглядывая хрупкий фарфор, прозрачным озерцом застывший на темной лаковой столешнице.

— Кажется, все, как при хозяевах было, — задумчиво улыбнулась Хрусталева.

Ирина Николаевна когда-то прислуживала деду нынешнего альфы и, несмотря на прошедшие годы, хорошо помнила прежнюю жизнь. Благодаря ее рассказам, мы и сумели восстановить обстановку усадьбы почти в первозданном виде.

Я обвела гостиную внимательным взглядом.

Брагино было особенным местом. Большой двухэтажный особняк чудом уцелел после революции. Окрестные жители побоялись трогать волчьи владения. Нет, доподлинно об оборотнях они не знали, но слухи всякие ходили, а деревенские — народ суеверный, вот и опасались беду накликать. Так Брагино и выжило. С приходом Советов усадьбу, которая стояла на одинаковом расстоянии от Волчьего Лога и маленькой деревушки Сосновка, экспроприировали, хозяина и семью выселили, но к имению судьба оказалась благосклонна. В 1919 году, стараниями затесавшихся во власть оборотней, в Брагино организовали музей. Помогло то, что в усадьбе раньше часто гостили Салтыков-Щедрин, Чехов, и еще несколько известных писателей, уважаемых советской властью. И хотя сейчас Егор вполне мог бы вернуть себе достояние предков, но он этого не сделал, предпочитая оставить все, как есть. И фамилию менять не стал, не захотел привлекать внимания.

— Инга Яновна, может, стоит добавить серебряные ложечки? — предложила смотрительница.

— Я думала об этом, но тогда вам придется за приезжими посетителями вдвое внимательнее следить. Ложка — хрестоматийный предмет кражи. Не успеешь оглянуться, а рука сама тянется ее в карман положить, — усмехнулась в ответ.

— Скажете тоже, Инга Яновна, — тихо засмеялась Хрусталева, и глаза ее увлажнились. — Хотя, ваша правда, посетитель нынче ненадежный пошел, так и норовят чего испортить.

— Пусть уж лучше под стеклом лежат, — подвела я итог разговора.

Ирина Николаевна согласно закивала и поковыляла к своему стулу. Хорошая бабка. Ей в этом году сто пятьдесят стукнет, а она не обращает никакого внимания на возраст, и на пенсию выходить не собирается. «Каждый должен приносить пользу обществу», — любит повторять смотрительница.

Потоптавшись у чайного столика еще немного, но так и не придумав, чего же там не хватает, я ушла в свой кабинет и взялась за отчеты. С каждым годом бумажной работы становилось все больше, и я уже почти забыла о том, что по образованию — искусствовед. Я теперь, скорее, цифровед, или отчетовед, поднаторевший в канцелярщине и заполнении всевозможных формуляров. Тяну на себе все ставки, только с бухгалтерией Нина помогает, наша, из Лога. А так я и директор, и зам по науке, и экскурсовод в одном лице. Вот такой человек-оркестр. А что делать? На постоянку чужаков в усадьбу не возьмешь, а из стаи желающих трудиться за копейки нет, народ у нас в основном небедный, избалованный, им десять тысяч — тьфу, а не деньги. Вот и приходится все самой, но я не жалуюсь, даже рада, мне-то лишние копейки не помешают.

Время шло, за окном завьюжило. Я оторвалась от компьютера и потерла уставшие глаза. Интересно, Никитка уже дома? Скорее всего, опять к Никону убежал. Медом ему там намазано. Надо бы сынку на продленку отдать, все спокойнее, но ведь не согласится. Слишком упрямый.

Звонок телефона вырвал меня из раздумий.

— Алло, — не отрываясь от колонки запасного фонда, промычала в трубку.

— Инга Яновна, здравствуйте. Вы экскурсию ждете? — послышался прокуренный голос Лиштаевой.

— Какую экскурсию? — насторожилась я.

— Из области, министерскую, — жизнерадостно сообщила начальник отдела культуры. — А вас что, не предупредили?

Твою дивизию! Светлана Юрьевна в своем репертуаре!

— Нет, — я честно пыталась сдержаться. — А сколько их и когда приедут?

— Шестеро. К пятнадцати часам, — оптимизм Лиштаевой лился из трубки сладкой патокой. — Так что, встречайте. Сумеете угодить начальству, получите премию, — подсластила пилюлю начальница. — Я на вас надеюсь, Инга Яновна.

В трубке послышались гудки.

Я бросила взгляд на часы и вздохнула. До трех оставалось всего полчаса. Нет, за состояние залов я не волновалась, но то, что экскурсия из области, и то, что Лиштаева позвонила лично, означало только одно: к нам едут какие-то шишки.

Сохранив данные, свернула программу, выключила комп и отправилась в зал.

— Ирина Николаевна, к нам экскурсия едет, — сообщила я Хрусталевой.

Смотрительница сняла очки, отложила вязанье и вскинула на меня растерянный взгляд.

— Да как же это? Вроде ж, никто не договаривался, — удивилась она.

Я усмехнулась.

— А Светлана Юрьевна, как всегда, забыла предупредить.

— Эта может, — согласилась смотрительница. — И как эту курву столько лет терпят? Ведь ни образования, ни таланта!

— Зато у нее в любовниках сам Гладышев, — хмыкнула в ответ и распорядилась: — Вы оставайтесь здесь, а я в магазин съезжу. Нужно подготовиться.

Старушка понятливо кивнула.

Я смотрела на Семена и пыталась понять, чего он от меня хочет. Вот уже полчаса тот мялся, тяжело вздыхал и глядел на меня, как на неразумного ребенка, у которого собирается отобрать любимую игрушку.

— Ника Александровна, я же объясняю, вам лучше побыть сегодня в доме, — переминаясь с ноги на ногу, басил глава охраны.

Егор с утра уехал в Москву и оставил со мной вот эту «няньку» — огромную, страшную и несговорчивую. Можно подумать, мне это нужно…

— Нет, Семен Васильевич, вы не объясняете, — покачала головой, глядя на возвышающуюся надо мной тушу. — Вы просто поставили меня в известность, что передвижения по поселку запрещены, и не говорите, почему.

— Да я же вам объясняю, Егор Николаевич не хочет, чтобы у вас были проблемы, — нахмурился Чадов.

Ух, когда он так морщится, то становится вылитым чудовищем из сказки. Сходство полное: перекошенное лицо, грубый шрам, пересекающий его от уха до подбородка, густые темные брови, угрюмый взгляд. Только вот мне ни капельки не страшно. Я давно уже знаю, что внешность ничего не значит, главное, что у человека внутри. А внутри у Семена доброе сердце, и я это прекрасно чувствую, так что он может сколько угодно хмуриться и напускать на себя грозный вид, на меня это ни капельки не действует. На Крысю, кстати, тоже. Мой кошарик с первого дня буквально «влюбился» в Чадова и с удовольствием засыпает у того на коленях, когда Семен приходит с отчетом. Егор ведь почти переселился в мой дом, так что теперь все совещания проходят на маленькой кухне, в которой и двоим-то тесно. Но мой волк упрямый. Вроде и согласился, что до свадьбы нам лучше пожить отдельно, только это ничего не изменило. Все равно все свободное время Егор проводит в моем «скрюченном домишке», как пренебрежительно называют его местные. Ничего. Для кого-то он, может, и скрюченный, а для меня так самый лучший. Здесь я впервые за много лет по-настоящему счастлива.