Снайпер в Чечне. Война глазами офицера СОБР - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Наговицына cтр.№ 5

И вот теперь майору нужна была помощь. О предстоящей зачистке Василь знал, как, впрочем, знал, чьими силами она будет проводиться. Старые друзья встретились за пару дней до боевого выхода. Просидели полночи, но на этот раз не пели, а обсуждали предстоящую работу, подводные камни и возможность попасть в засаду на данном участке при утечке информации. И, судя по всему, информация утекла, как всегда неизвестно какими путями. Их уже ждали. Бандиты были готовы и хорошо вооружены. Обманули дозоры, дождались, когда разведчики втянутся в труднопроходимый, сложный участок, и захлопнули огненный капкан. Группе приходилось тяжко. Горная местность, занятые боевиками высоты давали им преимущество и делали их практически неуязвимыми. Отойти вниз и укрыться в зеленке тоже не получилось, так как при первой же попытке путь отрезали длинные пулеметные очереди хорошо замаскировавшихся духов. Засада была хорошо продумана и подготовлена. Боевики, предчувствуя скорый конец боя и легкую победу, гортанно орали. Разведчики в ответ огрызались взрывами гранат, автоматным и пулеметным огнем, но силы явно были неравны. Пока. Пока из-за отвесной скалы не вынырнули две хищные морды небесных крокодилов. Я всегда любила смотреть на лица людей в такие моменты. Один из чеченов, обернувшись и не ожидая увидеть в такой близи вертолет, выронил взведенную гранату себе под ноги, которая не замедлила сработать. А я уже крутила пулеметный барабан смерти, раздавая бесплатные билеты врагам на тот свет. Точечным ударом ракет присоединилась к этой музыке войны Миля. Среди боевиков началась паника. А по склону, в унисон нам, раскатисто неслось непобедимое русское «ура!».

— Спасибо, братишки! — прохрипел в рацию майор. Он был легко ранен, но не переставал координировать цели. А мы уже были в запале боя, не ощущая ни усталости, ни собственной боли, ни боли врагов. Мы упивались и наслаждались местью, и в этом было какое-то необъяснимое удовольствие, которое мог понять и разделить только воин.

Миля заходила на очередной заход, включив АСО, действуя точно, как мы с ней отрабатывали, учитывая опыт применения штурмовой авиации в период Великой Отечественной войны. Стараясь активно использовать маневр «Круг» при нанесении ударов по наземным целям. Суть его заключалась в том, что, подходя к заданной цели, ведущий группы боевых вертолетов наносил первый удар и, выполняя вираж, заходил в хвост ведомому, таким образом мы замыкали круг и прикрывали друг друга. Жаль только, что нас двое. Эх, развернулись бы, если б нас было три двойки! Но мечты, мечты.

Невольно я все время приглядывала за Милей, с внутренним удовлетворением отмечая, что держится она уже уверенно и осмысленно. Ловушки яркими фейерверками разлетались в стороны, и мне от этого огненного дождя на душе становилось спокойней за нашу девчонку. У меня же ловушки кончились еще в прошлый вылет, и взамен Василю ничего не дали, сославшись на нехватку.

И вдруг в самый разгар боя я явственно почувствовала кровь. Ее металлический вкус ни с чем не спутаешь. Что это? Но понимание случившегося уже навалилось. Бронированное лобовое стекло и обшивка были прошиты пулеметной очередью. А голова второго летчика безвольно упала на грудь, пробитую в нескольких местах. По летному комбинезону расползались бурые пятна. Кровь тонкими струйками стекала и впитывалась в сиденье.

— Семен, подожди, потерпи… — прошептала я, но теплая человеческая кровь подсказывала мне, что все, уже поздно. Вы, люди, такие несовершенные. Вкус крови, вкус смерти впитывался в меня. И вдруг горе потери чего-то родного и любимого навалилось тяжким грузом. Рухнуло и придавило, сковав в спазме крика движок. Резанув болью и разрывая внутренности. Хотя нет, не только горе.

В хвостовую часть попала ракета, выпущенная боевиками, которые хотя уже и понимали тщетность своего сопротивления, но еще огрызались, отступая, бросая своих убитых и раненых. Снаряд раздробил хвостовую балку, разбил винт и закрутил меня, как раненую собаку, пытающуюся унять боль. Василь, поняв, что случилось, пытался сбалансировать вертолет, вывести из крена и почти смог, когда второй удар опрокинул меня в противоположную сторону и на секунду лишил сознания. Вторая реактивная граната решила мою судьбу. Из этой передряги мне не вытянуть — это понимание с удивительным спокойствием пронеслось во мне. Да и желания бороться уже не было. Осталась только боль, острая, колючая душевная боль, которая затмила боль физическую. Сенька-Семэн, мой человеческий друг, который часами возился со мной, что-то подкручивая и налаживая, который разговаривал со мной, делясь своими радостями и бедами, переживаниями и мечтами, душа компании, но по-своему очень одинокий, был мертв. И внутри меня все было раздроблено, убито. Вкус человеческой крови смешивался с едким запахом перебитой проводки — витающая рядом смерть объединяла нас.

— Все вертолеты попадают в рай. Правда, Семен…

Я вздохнула, покрепче притянув ремнями к креслу убитого летчика, будто обняв его.

Только одно еще удерживало меня в воздухе. Кинув прощальный взгляд на семейную фотографию командира, я вдруг сделала то, что по нашим неписаным законам не имела права делать. Но война иногда стирает многие запреты. Почти рывком, на разбитых лопастях, вытянула до скалистого уступа и без сил рухнула на него.

Со скрежетом и грохотом запрокинулась набок, целенаправленно вырывая о зубчатые камни правую дверь летчика и выламывая под силой падения часть фюзеляжа вместе с креплением кресла командира, и, уже не цепляясь ни за что, сорвалась с обрыва. Двигатели, разбитые ракетой, не работали, но обломанный несущий винт медленно вращался, разворачиваемый воздушными потоками, закручивая меня в штопор.

Я падала, заметив напоследок, как кружится на пронзительно-синем фоне неба Миля, в остервенении расстреливая врагов, мстя за меня, за первую потерю ее жизни. В ней было столько горькой, но гордой силы и особой, боевой красоты, что я невольно улыбнулась. А потом был удар и яркая вспышка взрыва.

Глава 8

Василь на секунду пришел в себя, ничего еще не понимая, ощутив лицом холод снега, и очень этому удивился, но осознать не смог, снова провалившись в забытье. Второй раз он пришел в сознание, аккуратно поддерживаемый майором Горвачевым, вгляделся ему в лицо и вдруг сразу все понял. С трудом поднялся, стянул с головы шлем и, шатаясь, подошел к краю скалы, зажимая рукой рот от крика, стона, нечеловеческого воя, пытаясь проглотить застрявший острый, разрывающий горло ком. И до боли в воспаленных глазах вглядывался вниз, где в зимних сумерках среди камней, вздыбленной земли и растаявшего снега догорала его вертушка Ми-24В и его боевой товарищ, второй летчик, штурман, жизнерадостный и никогда не унывающий Сенька-Семэн. И на долю секунды ему вдруг захотелось оказаться там, в глубине скального мешка, внутри этого пылающего вертолета, и лишь крепкая рука майора удержала его от этого порыва, придержав за летный комбинезон.

— Тебя дома ждут, — прохрипел он сорванным голосом.

И Василь отпрянул от манящей глубины. Обессиленно осел на землю, привалившись на плечо друга, и глубоко затянулся протянутой сигаретой, хотя давным-давно уже не курил.

Тихий осенний вечер старого района. Ветерок лениво гоняет по улице мусор, заворачивая его в пыль. Обертка от шоколада, фантики, смятая пачка сигарет, упаковка от продуктов — фиксирую все это на автомате, но он не трогает внутренние струнки тревоги. Все это мирный мусор родного города.