Черниговское княжество X–XIII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Зайцев cтр.№ 7

Исследование П. В. Голубовского более самостоятельно, чем работа Д. И. Багалея, но последний более обстоятельно рассматривает фактический материал, привлекает более широкий круг исторических исследований. Анализ исследования затруднен курьезным случаем: Д. И. Багалей в процессе работы смешал свои записки с выписками из книг Н. П. Барсова, Гумилевского и других. Поэтому ссылки на труд Д. И. Багалея нельзя давать без учета рецензии И. Линниченко, где можно найти обширный текстологический анализ диссертации ^[62].

Исследования П. В. Голубовского и Д. И. Багалея несамостоятельны в историко-географическом отношении. И тот и другой под Северской землей понимают Черниговскую землю за исключением северных ее окраин. В концепции образования Черниговского княжества они исходят из понятия «колонизации». Эта теория, по мнению А. Н. Насонова, восходит к С. М. Соловьеву, который видел в колонизации «особенную форму распространения русской государственной области… которую мы замечаем с самого начала», «мысль эта поработила не одно поколение историков», — писал А. Н. Насонов ^[63]. В труды Д. И. Багалея и П. В. Голубовского эта концепция проникла через работы Н. П. Барсова. В изложении политических событий в Черниговском княжестве преобладает описательный элемент, особенно у Д. И. Багалея. Отсутствует сравнительный анализ летописных текстов.

Спустя несколько лет П. В. Голубовский написал ряд исследований, связанных с историей Черниговского княжества и его степных окраин ^[64]. Особо интересна его «Историческая карта Черниговской губернии до 1300 г.» ^[65]. Эта работа была предпринята П. В. Голубовским по инициативе известного украинского ученого Л. М. Лазаревского, который на XII Археологическом съезде говорил о необходимости создания исторических карт Украины, и, в частности, Черниговщины. П. В. Голубовский провел глубокое исследование по локализации городов Черниговского княжества, учитывая археологические наблюдения Д. Я. Самоквасова, тщательно анализируя политические события по летописным данным, привлекая актовые материалы XVI–XVII вв. Недостатком этой работы, так же как и трудов Д. Я. Самоквасова, было ограничение пределами Черниговской губернии. Число ошибок и неточностей незначительно, часть их устранена А. Н. Насоновым.

Для состояния русской исторической географии конца XIX в. очень показательно прямо связанное с темой данной работы следующее суждение П. Н. Милюкова. Констатируя, что со времени М. П. Погодина вопрос «под каким влиянием сложились земли и княжества» остается нерешенным, он указал три возможных элемента влияния: расселение этнографических групп, влияние географических условий, завоевания городов. «Для уяснения роли этих элементов в образовании княжеств, весьма важно то обстоятельство, что, как оказывается, дреговичи (и радимичи) не дробились между соседними волостями, а целиком примыкали к одной из них (дреговичи к Киевской, радимичи к Черниговской), и что это сохранение этнографической целости племен стоит в связи с географическим расселением их в полости одного водного бассейна» ^[66]. Действительно летописные сведения о дреговичах, радимичах и, можно добавить, вятичах дают ценнейший материал для изучения территориальной истории земель-княжеств. Изучение же этих свидетельств и сопоставление их с археологическими наблюдениями показывает ошибочность установления сообщаемых П. Н. Милюковым «фактов» и соответственно его выводов.

Своеобразный итог изучения Черниговской земли буржуазной наукой был подведен в работах крупного украинского буржуазного историка и видного лидера украинского буржуазно-националистического движения М. С. Грушевского. В своей основной работе «Истории Украины-Руси» этот исследователь уделял большое внимание истории Черниговского княжества и его географии. Однако наиболее четко он сформулировал свои взгляды в статье «Чернигов и Северщина в украинской истории». М. С. Грушевский называл Чернигов «Украинской Равенной» и «Северщину» рассматривал как «великий культурный резервуар украинской жизни на протяжении целого тысячелетия, источник украинской культуры» ^[67]. Предполагая без достаточных оснований присутствие в Чернигове X в. «украинско-варяжской дружины», он считал этот город одним из важнейших политических центров «украинского расселения». М. С. Грушевский ставил вопрос: «В чем лежал секрет силы главных центров и их влияния на периферию, особенно северную…, как далеко заходило украинское расселение на север?» ^[68] (речь идет о древнерусском периоде в истории Черниговского княжества. — А. 3.), но видел раскрытие этого «секрета» не в развитии социально-экономических отношений, не в классовом по своей сущности процессе государственного основания территории, а в расплывчато понимаемой «колонизации» или в декларируемой «широкой экспансии черниговского империализма» ^[69].

Проследить на фактических данных «колонизацию» М. С. Грушевский не мог, его географические наблюдения были статичны и, как следствие этого, — в ряде случаев ошибочны. Колонизационная теория образования государственной территории у М. С. Грушевского, как и у многих других буржуазных исследователей, была лишь иллюстрирована неоднородными примерами. Фактическую основу этой теории в приложении к Черниговской земле ему выявить не удалось.

Недостатки, присущие буржуазному исследованию, усугублялись в трудах М. С. Грушевского известной националистической концепцией. Очень внимательный к фактической стороне исследования, историк вынужден был обходить факты, не укладывающиеся в рамки его представлений, механически изолировать друг от друга взаимосвязанные проблемы ^[70]. Иногда высказывались необоснованные суждения: в Черниговском княжестве слабо проявляются по летописным сведениям выступления городского веча против князя, и на этом основании М. С. Грушевский сделал странный вывод — вече было сильно и могло руководить любым князем ^[71].