Лето бабочек  - читать онлайн книгу. Автор: Хэрриет Эванс cтр.№ 59

– Благодарю вас! – сказала она, переступая через меня и открывая дверь. – Хорошего дня!

– Извините, – сказала я, окликнув ее. На пороге она обернулась. – Мой отец… Адонис Блю, он не говорил, почему уезжает? Вы с ним разговаривали?

Она облизнула влажные розовые губы и провела двумя пальцами по пряди волос.

– О, так это вы тогда к нему приходили? – Она кивнула мне. – Не знаю, а он выехал?

– Да, – сказала я. – Он оставил вам чек. Должно быть, он уехал посреди ночи.

– Интересно, что случилось? – Она говорила спокойно; было ощущение, что она все это уже видела. – Вчера после полудня он был очень зол. Вернулся с работы и сказал, что дела у него идут неважно. Задавал много вопросов о безопасности и телефонных звонках. Он хотел знать, какие детали мы сообщаем. Что мы говорим, если люди хотят узнать про наших гостей.

– Вы знаете, почему он разозлился?

Она пожала плечами.

– Я занималась другим гостем и слышала только обрывки разговора – мы были заняты. Извините, – сказала она, улыбаясь ангельской, невозмутимой, почти торжественной улыбкой.

– Он вам что-нибудь сказал? О том, куда он едет? Что он делает? – Мое лицо скривилось. – Пожалуйста, расскажите мне хоть что-то…

Она посмотрела на меня сверху вниз.

– Он был здесь по делу, это все, что я знаю. – Она вежливо улыбнулась. – Извините. Мне пора на работу. Я должна сменить ночного портье.

– Да… спасибо, – сказала я.

Она остановилась и снова посмотрела на меня, а я крепко сжала свою сумку.

– Он ведь ваш отец, да?

– Да.

– Ага. – Она толкнула дверь и помахала на прощание, небрежно, почти невежливо.

Когда дверь закрылась, я снова опустилась на ступеньки. Впервые за много лет я пожалела, что не могу поговорить с Мэтти; теперь я понимала, как она была полезна. С кем-то поговорить, кого-то спросить, почувствовать себя ответственной. Кто-то, кто слушал меня, даже если ее там на самом деле не было.

И как будто она вдруг возникла за моей спиной, шепча мне на ухо – я услышала, как миссис Полл сказала: Вставай, дорогая. Пошли, ты не можешь сидеть тут весь день.

Я помотала головой.

Легкий ветерок дул мне в правое плечо, где-то неподалеку шумели машины. Ветер шелестел в деревьях над головой. Я встала.

Тебе нужно позавтракать. Пара тостов, и все покажется не таким ужасным. Иди, Нина. Иди домой.

– Это не мой дом, – сказала я вслух. – Я переезжаю к Элизабет. Завтра.

Это твой дом. Так было всегда.

Я посмотрела вверх, на густую беседку из пенистого кремово-зеленого конского каштана, и на мгновение подумала, что, может быть, она там, наверху, спокойно сидит на ветке, и это было так реально: Кипсейк не имеет значения. Твой отец не имеет значения. То, что у тебя есть сейчас, имеет значение.

Поднялся ветер, и июньское небо потемнело, как это бывает весной. Дверь отеля снова резко хлопнула, и на этот раз я подпрыгнула. Я сделала, как велела миссис Полл, и поднялась. У меня будет время позавтракать перед работой.

И все же, торопливо шагая в город, я гадала, где мой отец. На пути в Кипсейк? Или просто прячется за углом, потому что все это ложь? Хотя я знала, что этого не может быть. Я знала этот дом. Теперь я сама должна была найти его.

Лето Бабочек

(продолжение)

У меня только один раз были блохи, и это тот опыт, плюс еще роды, который я не хочу повторять.

Через две недели после моего прибытия в Лондон, немытая, почти обезумевшая от голода и одетая в ту же самую одежду, в которой убежала из Корнуолла, я стояла у ступеней грязного особняка в Блумсбери, сопротивляясь желанию почесаться. Моя кожа покрылась красными пятнами, с отслоившимися маслянистыми чешуйками, которые, казалось, отваливались всякий раз, когда я на них смотрела, поэтому я перестала смотреть. Во всяком случае, я редко раздевалась; я слишком боялась, что кто-то украдет вещи из моего скудного гардероба.

Безумие моего побега в Лондон с каждым днем становилось все более очевидным. По многим причинам, не в последнюю очередь указанным выше, я не могла позволить себе провалиться на этом собеседовании, иначе все действительно было бы потеряно. Вырванный листок и несколько монет, которые у меня остались, были зажаты в руке, в кармане юбки.

Странно, не правда ли? Крошечные, случайные решения, которые вы принимаете, разрастаются в такие дела, о которых вы даже не подозреваете: теперь я часто думала о своем последнем утре в Кипсейке. Как две недели назад я одевалась, не догадываясь, что в тот вечер уйду навсегда. Я смешно упаковала вещи: шелковые рубашки и даже крепдешиновое платье, все поспешно швырнула в потрепанную сумку от Гладстоун. Но все было напрасно: сумку украли в Лион Корнер Хаус, в первый же день.

Только благодаря какой-то безумной удаче так случилось, что я переложила записную книжку и свою кожаную сумочку – с деньгами и маминой брошью-бабочкой – на стол. У меня осталась только та одежда, в которой я была, как говорится в песне. Это была твидовая юбка, теплая, но только до определенной степени. Рубашка и кашемировый джемпер, слава богу. Крепкие броги и мое новое пальто Акваскутум ^[2], подарок на восемнадцатый день рождения. Последние две недели я носила только эти вещи.

Я также не учла разницу в ценах, и, катастрофически недооценив ее, мои двенадцать фунтов сократились до десяти шиллингов. У меня не было обратного билета. Я не могла продать бриллиантовую брошь – каждый ювелир, которому я ее предлагала, отказывался иметь с этим дело.

– Очень древний крест. Что это написано на позвоночнике?

– То, что любят, никогда не исчезнет. – Слова звучали нелепо, когда я произносила их вслух.

– Хм. Это хорошая штука, – сказал мне один из них – пожилой человек в крошечной лачуге у Грейс-Инн-роуд, с огромными пучками седых волос, торчащими из длинных ушей. – Где такой человек, как ты, это достала? – потребовал он.

– Это моей семьи, – сказала я, поднимаясь в полный рост. – Но мне она больше не нужна. Я хочу продать ее.

– Не верю ни единому слову, милая, – сказал он с удовольствием, оттолкнув брошь обратно по деревянному прилавку и понизив голос, смотря на мои грязные волосы, на мешковатые чулки, на грязную рубашку. – Ты ее украла. Я не принимаю краденое, поняла? А теперь убирайся. У меня приличный бизнес.

Было то же самое, куда бы я ни пошла – от окрестностей в аллеях Диккенсиана за Холборном до более состоятельных ювелиров в Ист-Энде, – и со временем мой внешний вид, столь важный для такого вида сделки, совсем пришел в негодность. Благодаря объявлению на доске в публичной библиотеке Мерилибон мне удалось найти общежитие для девушек в Блумсбери, где было полно актрис, официанток и тому подобных. Потом стало ясно, что некоторые девушки, наверное, не очень порядочные, но там было чисто и тихо. Единственным недостатком было то, что было негде мыться и денег на новую одежду не было. Я попыталась постирать твидовую юбку в треснувшей старой раковине в общей ванной, но это только усугубило ситуацию, юбка стала похожа на кусок ковра, с запахом конского волоса и пота. Я спала в своем шерстяном жилете.