Энергия и цивилизация - читать онлайн книгу. Автор: Вацлав Смил cтр.№ 67

Все доисторические конфликты, как и все конфликты античности и раннего Средневековья, приводились в движение исключительно мускулами человека и животных. Воины орудовали кинжалами, топорами и мечами в ближней битве, пешими или на спинах лошадей. Они использовали дротики и копья, натягивали луки и куда более мощные арбалеты (и греки, и китайцы знали последние с четвертого века до н. э.), чтобы пустить в полет стрелы, способные ранить или убить лишенного защиты врага на расстоянии в 100–200 метров. О древности использования луков свидетельствует тот факт, что египетский иероглиф для солдата изображает человека на левом колене с луком в вытянутой правой руке и колчаном на левом плече (Budge 1920). Одушевленная энергия позволяла заряжать большие катапульты и использовать принцип рычага, чтобы швырять тяжести с целью разрушения городских стен и замковых укреплений.

Ручное оружие могло создавать ужасные раны, а нанесенный в нужном месте надрез или укол убивал мгновенно, но оно требовало сражения лицом к лицу, и его мощность была ограничена возможностями мускулов воина. Луки и стрелы позволили разделить враждующие стороны, и опытные лучники добивались великолепной точности на сравнительно больших дистанциях, но слишком много стрел терялось зря, а их кинетическая энергия была невысока (примечание 4.24), да еще и время, проходившее между залпами, неизбежно ограничивало объем вреда, нанесенный этим оружием. Человеческими возможностями также определялся дневной переход армии, и даже если хорошо отдохнувшие и накормленные люди могли двигаться быстро, общее продвижение было часто ограничено скоростью обоза, состоявшего из медленных животных.

Две самых мощных боевых машины древности и ранних Средних веков использовали механический выигрыш в силе за счет рычага. Катапульты представляли собой огромные механизированные луки, выпускавшие снаряды с помощью резкого высвобождения эластично деформированной перед этим связки веревок или сухожилий (рис. 4.26). Они использовались с IV века до н. э. (Soedel and Foley 1979; Cuomo 2004). Катапульты могли выпускать стрелы или бросать разные объекты; баллисты, которые применяли при осаде городов, были рычагами третьего вида: их база представляла собой точку опоры, сила обеспечивалась стяжными хомутами, а груз запускался со скоростью, недостижимой при прямом использовании людских мускулов. Типичные средневековые катапульты бросали камни в 15–30 кг и могли причинить стенам только ограниченный урон.

Рисунок 4.26. Римские катапульты (Corbis)

По контрасту, требушеты, изобретенные в Китае до III века до н. э., были рычагами первого типа, их балки вращались вокруг оси, а снаряды загружались с конца метательного плеча, в четыре – шесть раз длиннее короткого плеча (Hansen 1992; Chevedden et al. 1996). Самые первые, небольшие требушеты приводились в действие людьми, тянувшими веревки, привязанные к короткому плечу; более крупные машины, возникшие позже, обладали тяжелыми противовесами и были в состоянии метать объекты весом в сотни килограммов (рекордные веса около или даже свыше 1 тонны) дальше, чем могли стрелять первые пушки. Подобные устройства использовались при обороне осажденных городов, их устанавливали на бастионах, откуда они могли обстрелять любую метательную машину противника.

Животные в военном искусстве играли две различные роли: как средство для быстрых атак на большое расстояние и как незаменимое средство транспорта, только благодаря которому могли существовать достаточно большие армии. В самых первых описаниях военных действий лошади запряжены в легкие колесницы, имевшие колеса со спицами (впервые использованы около 2000 года до н. э.). Никакая другая инновация традиционной эпохи до появления пороха не вызвала столько последствий, как комбинация скорости и возможности быстрого маневрирования, которую обеспечили верховые лучники. Всадники на маленьких лошадях, способные выпускать стрелы из мощных композитных луков (сначала ассирийские и парфянские, затем македонские и греческие) были разрушительной и высокомобильной военной силой за столетия до появления стремян (Drews 2004).

Эти простые куски металла, обеспечивающие упор всаднику, впервые появились в Китае в начале III века н. э., а потом распространились на запад; они обеспечили не имевшую ранее прецедентов стабильность в седле (Dien 2000). Без них всадник в доспехах не мог даже взобраться на крупную (иногда тоже частично защищенную доспехом) лошадь и тем более не имел возможности эффективно сражаться длинным копьем или мечом. Это не значит, что всадники со стременами всегда обладали превосходством в битве. Азиатские наездники, без доспехов, на маленьких, но очень выносливых лошадях, были особенно эффективной боевой силой: они могли передвигаться с высокой скоростью и маневрировать как угодно.

Именно за счет такого свойства монголы добрались из восточной Азии до центра Европы в период между 1223 и 1241 годами. (Sinor 1999; Atwood 2004; May 2013). Благодаря ему несколько степных империй дожили в Центральной Азии до зари современности (Grousset 1938; Hildinger 1997; Amitai and Biran 2005; Perdue 2005). Наиболее впечатляющая серия набегов всадников в доспехах привела крестоносцев из многих европейских стран на восток Средиземноморья, где они установили (между 1096 и 1291 годами) свое правление над прибрежными и внутренними территориями современного Израиля, частями Иордании, Сирии и Турции (Grousset 1970; Holt 2014).

Важность лошадей, как в кавалерии, так и запряженных в телеги и полевые пушки, сохранялась во всех крупных конфликтах Нового времени (1500–1800), включая масштабные Наполеоновские войны. Большие армии, находившиеся далеко от своих баз, должны были полагаться на животных, способных везти груз. Использовались вьючные животные (ослы, мулы, верблюды, ламы) там, где рельеф был сложным, и тягловые (обычно волы, в Азии также слоны) для того, чтобы тащить телеги и очень тяжелые полевые орудия. Потребности в перемещении масс, которые возникали во время больших военных компаний, хорошо иллюстрирует список припасов и животных, которых оккупированная Пруссия согласилась предоставить Наполеону для вторжения в Россию в 1812 году (примечание 4.25). Без волов – общим числом 44 тысячи – тащивших обозные телеги, армия никогда бы не двинулась в путь.