Десант Тайсё - читать онлайн книгу. Автор: Николай Попов cтр.№ 49

— Впрямь для себя порадели...

— Кто знает, кто знает... От сумы да от тюрьмы зарока нет, — проявил Голубев свою эсеровскую суть и резонно предложил: — Коль вы тут, может, присмотрите камеру для себя? По старому знакомству дам любую. Пока свободны.

— Благодарю за честь. Авось пронесёт. К тому же надо написать об этой благодати. Ведь больше никто не удосужится, — всё-таки уклонился Пётр от лестного предложения, спросив: — Как вы сюда попали?

— Революция-с!.. Мигом вознесла обычного учителя гимназии Сибирцевых в их высокосковородие, обязанного бдить, дабы тут не очутился честный человек.

— М-да, совершенно другой идеал, чем у вашего предшественника Высоцкого, натурального ирода. Кстати, где он сейчас? Поди ж забился в тайгу и боится смахнуть с собственного носа даже комара.

— Отнюдь... Высоцкий знал, где скрыться от возможной мести политических, а потому добровольно рванул на фронт. И есть слух, будто стал аж генералом!

— За блестящую сдачу немцам Риги или — себя?

— Гм, на что ещё способны подобные кретины...

— Да кто ж заставляет Херенского иметь их целую свиту?

Время не позволило продолжить злободневный разговор.

Узнав, что уже полдень, Пётр кинулся вон: пора выступать в порту. На улице пуржило. Ветер валил с ног. Хоть ползи. К тому же — вслепую. Прямо сам рок не пускал к грузчикам, которые сейчас могли вволю послушать его и основательно всё обсудить. Одновременно что-то магнитом тянуло в редакцию. Решил уже оттуда вместе с Григорием Раевым посетовать на эсеро-меньшевистские пакости стихии.

Арнольд явно тоже где-то плутал. Дуя на озябшие руки, Пётр побрёл в редакцию. Едва попросил телефонистку дать Раева, — приоткрылась дверь. В щель заглянула женщина в чёрной шляпке с опущенной вуалью. Пересилив робость, она мгновенно очутилась у стола, подала бланк телеграммы и так стремительно повернулась, что Пётр не успел это заметить. Если бы не серый бланк да не веер брызг с чёрного плаща на яичном полу, — гостья могла показаться видением. Он озадаченно развернул телеграмму и завопил в трубку:

— Ур-ра-а-а-а, Гриша, ура-а-а-а! Слушай: «Всем! Всем! Всем! К гражданам России! Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание советского правительства, — это дело обеспечено. Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян! Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов. 25 октября 1917 года». Всё понял? Ур-р-ра-а-а-а! Да здравствует наша заветная революция!

Повесив трубку, Пётр пустился в пляс. Потом кинулся к нахохленным друзьям. Костя с мальчишеским взвизгом бросился к нему на грудь, осыпал поцелуями. Грузный Воронин, старый большевик и комиссар гарнизона, уважаемый за справедливость даже генералами, — с маху двинул на затылок серую солдатскую папаху и трижды медленно перекрестился. Молча глядел то на ликующего Петра, то — на Костю, который с воплями вихрем носился по комнате, да тяжко вздыхал, глотая слёзы. Наконец белым призраком появился Арнольд. Удивлённо снял чудом уцелевшую на голове шляпу и, собирая ладонью снег, улыбнулся:

— Я вижу хорошую новость?..

Костя схватил со стола телеграмму:

— Вот она!

Сунув снег в карман пальто, Арнольд осторожно взял мокрыми пальцами бланк и ошалело выдохнул:

— Это — правда?

Все закивали. Арнольд взметнул кулак, что-то яростно прорычал на родном языке и спохватился:

— Где вы её взяли? Я прямо с телеграфа. Дежурный чиновник сказал, ничего из Питера нет!

— Недавно женщина принесла, — пояснил Пётр.

— Какая?

— В чёрной шляпке и плаще.

— Но — кто она? Почему принесла такую телеграмму? Я же всего несколько минут назад получил по носу!

— Не знаю... Даже не успел её разглядеть. Вошла ко мне, подала и — фьють! — обескураженно признался Пётр, недоумевая, кто же отважился на подвиг... Осенённо выпалил: — Может, это вчерашняя телеграфистка? Больше просто некому.

— И ты вчера успел за минуту сагитировать её?

— Хм, наверно... Сам видишь.

— Хоть поцеловал её за это?

— Какое там... Промелькнула быстрей искры.

— Всё, долгожданная революция свершилась. Теперь ты имеешь полное право жениться. Иди к ней и крепко поцелуй от имени победившего пролетариата. Это тебе партийное поручение.

— А вдруг она замужем?

— Нежно поцеловать всё равно можно. В знак благодарности, как поручение, — певуче настаивал Арнольд и внезапно океанским пароходом взревел: — Что же получается?!.. Значит, они козыряли телеграммой Петросовета уже всё точно зная? Эту подло скрыли, а ту превратили в дубину?!

— Выходит именно так...

— Взяли за глотку нас, чтоб со страха капитулировали уже после революции?! Ну, сволочи?! Ну, аферисты?! Я прямо не знаю, как... — Он оглушающе разразился на родном языке и схватил телефонную трубку. — Ну, теперь я им... Дайте председателя Исполкома Гольдбрейха. Добрый день.

С вами говорит Нейбут. Как — нет? Плохо себя чувствует? Сейчас я его вылечу. Немедленно сообщите, что мы ждём его вместе с Агаревым и Медведевым для чрезвычайно важного разговора. Всё понятно? Пожалуйста, очень прошу вас, чрезвычайно срочное дело!

— Думаю, он и так тебя услышал, только едва ли высунет нос в такую свистопляску, — сказал Костя, потягивая трубку.

— Посмотрим... Ведь они убеждены, что слишком надёжно спрятали эту телеграмму. Следовательно, прежде всего решат: поражение в столице и неизбежный голод вынудили нас плюнуть на партийные амбиции, смирить гордыню и, ради святого чувства самосохранения, с низким поклоном принять их великодушные блага — персональные камеры! Согласны?

— Пожалуй... Тем паче, что одиночный этаж действительно подремонтирован. И начальник тюрьмы посулил мне дать самую тёплую камеру, — похвалился Пётр, гордо выпятив грудь. — Но блефовать надо всерьёз. Никаких шуточек. Тогда наверняка сумеем узнать ещё много интересного.

— Прекрасно! — улыбнулся Арнольд.

Тем временем Костя, переписав телеграмму, натянул капюшон, старательно застегнул кухлянку. Поднялся, сказав:

— Надеюсь, вы без меня обойдётесь. Я иду печатать листовки, потом развезу их по коллективам. Нельзя скрывать от людей историческую весть. Мы ж не эсеры.

— Отличная мысль! Дуйте, сколько хватит бумаги! Я направлю в типографию людей, — напутствовал его Арнольд крепким рукопожатием.

— И я — тоже, — потянулся к телефону Воронин. Пока он вместе с Петром звонил надёжным помощникам, внезапно явился Ман, похожий на фантастическую сосульку. Друзья опешили от изумления. Протирая платком глаза, лицо и бороду, Ман признался: