Десант Тайсё - читать онлайн книгу. Автор: Николай Попов cтр.№ 30

— Как же вы докатились до такого паскудства? Вот ты... Как же ты, председатель полкового комитета, живёшь в этом дерьме?

— Я, Пётр Михалыч, давно служу писарем полковой канцелярии. Ну, и сумел добыть себе каморку. Вытряхнул из неё архивный хлам и того...

— Остальное, значит, тебя не касается... Тогда чем же занят полковой комитет? Лишь митингами? Но кому прок от пустой болтовни, раз вокруг творится подобный маразм?!

Кокушкин полностью разделял его возмущение, однако возражать не стал, сразу поняв, что человек впервые попал в казарму и не знает её законов. Поэтому терпеливо рассказал, каково год за годом до полного обалдения маршировать по плацу, ничего не читать, кроме полевого Устава, изнывать от сумасшедшего однообразия скуки, покорно терпеть измывательства всего начальства, которое так развлекалось от безделья вместе с именитым полковником фон Витте.

В такой дикой обстановке любой солдат ненавидел каждого, кто свободно ходил по ту сторону забора, обнесённого колючей проволокой. Особенно люто ненавидели всех счастливчиков унтеров, которые по воскресеньям навещали ближайшие кабаки и бордели. Дополнительная нелепость их службы состояла ещё в том, что полк должен был обслуживать дальнобойные пушки, специально изготовленные для местной крепости на французских заводах Каню, но в начале войны отправленные на запад.

Революция избавила от этого гнёта, распахнула ворота на волю. И теперь солдаты, мстя начальству за былые притеснения, всё делали наоборот. Конечно, даже примитивные удовольствия требовали денег, не имеющихся у большинства. Поэтому одни солдаты занимались контрабандой, другие отправлялись на пристани разгонять китайских и русских грузчиков, чтобы заработать самим. Потом начинались пьянки, орлянка и карты. Как малосильному полковому комитету действовать в такой обстановке? Ведь большинство солдат были неграмотными, плохо понимали политику, а всё, что слышали на митингах, перетолковывали на свой лад, в чём охотно помогали эсеры с меньшевиками.

— М-да-а-а-а... — обескураженно тянул Пётр и, почему-то вспомнив разноцветное крошево, спросил: — Откуда в казарме гребёнки?

— Солдаты выхватывают их на улицах у молодух из волос. Притом хвастаются, кто сумел больше добыть трофеев. И дробят их каблуками.

— Ф-фу, идиотство... Натуральное скотство! Зачем?

— Для веселья, должно быть. И как ржут все при этом... Прям страх! — невольно передёрнулся Кокушкин. Потом заклинающе добавил: — Хоть бы скорей все разъехались по домам!

— И ты — тоже?

— Хм, неуж я — рыжий? Ведь уже четыре года тут маюсь. Всё обрыдло — во! — полоснул он себя по загорелой шее.

После каторжных лет Петру было смешно это ребячество писаря, настрадавшегося в полковой канцелярии. Хотелось пожурить его, но не стал обижать искреннего человека. Лишь посоветовал:

— Ты всё же постарайся хотя бы по одному вытягивать их из трясины да приваживать к своему комитету. И вообще напиши-ка статью о настрое в полку.

— Слушаюсь! — весело козырнул Кокушкин, лихо прищёлкнув стёсанными до подошв каблуками.

Уныло брёл Пётр в комитет, пытаясь придумать, как перелицевать подобное воинство. Требовалась колоссальная работа, а нужных людей не имелось. Одному Воронину такое болото не осушить. Вспомнился недавно виденный в Думе генерал-лейтенант Сагатовский — командующий гарнизоном. Этот щеголеватый брюнет был одарён способностью точно чувствовать время. В пятом году он с довольной ухмылкой палил из нагана в восставших читинских рабочих и лично спалил на костре захваченный в бою красный флаг. А теперь восторженно приветствовал революцию, сам размахивая с балкона штаба крепости красным флагом. Затем, под сенью огромного красного знамени, с широкой алой лентой через плечо и роскошным алым бантом на груди, рядом с председателем Совета Гольдбрейхим принимал парад войск своего гарнизона. Сейчас бравый генерал рьяно поддерживал пришедших к власти эсеров, стремясь доказать им свою верность. Но вот какой военной силой располагал... И утешало в такой обстановке лишь то, что при случае не мог подавить забастовку или разогнать демонстрацию. Воистину, нет худа без добра.

Благодаря Воронину, старому и опытному большевику, Нейбут предельно точно знал, что творилось в офицерском клубе и солдатских казармах. Выслушав Петра и не став попусту переживать, он уверенно пробасил:

— Тут нам поможет сам Керенский. Наступление Корнилова скоро захлебнётся. И даже Савинков не сумеет погнать солдат вперёд. На кой чёрт им умирать на чужой земле, раз никак не получат свою? А дать её эсеры не могут. А без победы весь их авторитет — тьфу... Лопнет мыльный пузырь. И тогда солдаты будут наши. Вот увидишь скоро...

— Да-а, в таком аховом положении Главноуговаривающему придётся идти на следующую авантюру, — согласился Пётр, перебирая влажные гранки «Красного знамени». — Так чтобы это не застало нас врасплох, надо вооружать всех надёжных рабочих и портовых грузчиков.

— Согласен. Пусть Воронин тоже соберёт отряд надёжных солдат.

— А что будем делать с газетой?

— Подождём народ. Общий ум обязательно подарит спасительную идею.

Постепенно комитет наполнялся. Воскресение позволяло людям выспаться и охотно тратить свежие силы на коллективные интересы. Когда не стало свободных стульев, занимающих все стены, Нейбут объявил:

— Товарищи, есть проблема. Слово правды сейчас необходимо людям наравне с хлебом. А наша газета, наше «Красное знамя», может упасть. Как её выпускать без денег? Я не знаю. Вон редактор за последний номер выложил свои собственные. Больше у него нет. Что делать дальше?

Смущённо переминаясь или покашливая, люди озабоченно переглядывались. Мало кто из них подозревал о нищете партийного комитета, в котором Нейбут и Суханов работали бесплатно, а вся получка Петра ушла на покупку в Маньчжурии газетной бумаги. Первым отозвался находчивый Яков:

— У меня в полковой кассе есть аж тыща рублей!

Все рассмеялись, зная, что эти деньги неприкосновенны. Тяжёлой волосатой рукой Нейбут ласково взъерошил ему волосы. Яков обиделся:

— Чего вы? Может, комитет даст взаймы!

— Это другое дело... — задумался Нейбут и ещё ласковей пригладил его русый чубчик. — Спасибо, друг!

— А если я завтра брошу клич рабочим? — предложил Иосиф.

— Неловко... Сами гроши получают, — возразил Пётр и, посмотрев на Костю, отца которого до сих пор уважали в городе, спросил: — Вот как бы взять кредит в банке?..

— Великолепная мысль! — обрадовался Нейбут и подмигнул Косте.

Тот после освобождения из тюрьмы ещё не появлялся дома, избегая встречи с отцом, безупречная служба которого завершилась позорной отставкой. Стыд заставлял обитать в семье жены. Да разве можно сейчас признаваться в этом... Костя взял у Якова фуражку, звякнул в неё из кармана всю мелочь и пустил дальше по кругу. Двести два рубля тридцать четыре копейки высыпал затем Пётр в ящик своего редакторского стола. Теперь оставалось лишь позвонить в типографию, чтоб начинали работу. От хорошего настроения он ухарски посадил фуражку на Якова и посетовал: