Дочь любимой женщины - читать онлайн книгу. Автор: Денис Драгунский cтр.№ 47

– Я думала, ты плачешь, – прошептала она.

– Нет, – сказал он. – Держусь.

– Я тебе очень сочувствую, – сказала она тихонько. – Я бы, наверное, ревела как из ведра. Ты молодец, что так держишься.

– Спасибо, – сказал мальчик и поцеловал ей руку.

Она через голову сняла ночную рубашку.

– Какая ты красивая, – выдохнул он.

– Подвинься, – сказала она. – Я лягу рядышком.

– Ты что? – он пальцем показал на стену, за которой была спальня ее родителей.

– Не услышат, не бойся, – она шепотом засмеялась. – Или давай пойдем ко мне. Там уж точно никто не услышит, – и взяла его за руку, потянула с кровати.

Вот тут он первый раз заплакал. Как из ведра.

Она погладила его по голове, по плечам, попыталась обнять, но он вывернулся, лег лицом в подушку. Она поцеловала его в затылок, подхватила свою рубашку и ушла.

* * *

Утром завтракали как ни в чем не бывало. Потом мальчик собрался уходить. Объяснил, что мама должна прилететь, он точно не знает когда, но она сказала – утром. А сейчас уже половина десятого.

– Передайте Антонине Михайловне наши самые глубокие соболезнования, – сказал девочкин папа. Он был в синем тренировочном костюме.

– А откуда вы знаете, как ее зовут? – удивился мальчик.

– Ну как откуда? – улыбнулся девочкин папа. – Ленка сказала.

Он потрепал девочку по затылку.

– Спасибо, передам, – мальчик кивнул и отпил чаю из чашки.

– И пожалуйста, через Лену сообщите, когда похороны. Мы обязательно придем.

Мальчик допил чай, поставил чашку на блюдце и вдруг спросил:

– А зачем?

– Ну как зачем? – слегка удивился девочкин папа. – Как положено. Разделить ваше горе, отдать последний, так сказать, поклон вашему отцу…

– Кому положено? – мальчик встал. – Спасибо за ужин, завтрак и ночлег, спасибо за сочувствие, но какое вы имеете отношение?

– Ну, как какое? – спокойно ответил девочкин папа. – Вы же, так сказать, Леночкин мальчик… Не чужие, так сказать!

– Ничей я не мальчик, – сказал мальчик и вышел вон.

– Постой! – закричала девочка, когда он уже шел вниз по лестнице.

Она выскочила из квартиры, побежала за ним.

– Куртку забыл!

В куртке были ключи и кошелек.

– Спасибо, – сказал мальчик.

* * *

Они вышли из дверей подъезда. Прошагали молча минуты три. Потом она остановилась и спросила:

– Значит, ты меня бросил?

– У нас ничего не было, – сказал он.

– Неважно. Все равно скажи – бросил?

– Да, – сказал он. – Извини.

– Да пожалуйста, – сказала она. – Ты правильно меня бросил. Этот мой папа, он на самом деле отчим. Настоящий папа у меня в тюрьме сидит. Он был директор «Гастронома» на Песчаной. Сел по восемьдесят восьмой, за валюту. С конфискацией. Ему еще пять лет осталось. Зачем тебе такая семейка? – она скривила губы. – Всё, привет.

Повернулась и пошла назад, не убыстряя шаг.

«Врет или правду говорит? – думал мальчик, шагая к метро. – И зачем говорит? Чтоб мне еще хуже стало? Или наоборот, чтоб я не огорчался? Неважно, неважно, неважно. Главное – держаться. Держаться!»

Забронировать жилье, заказать билеты, получить, если надо, визу. Собрать чемодан (белье-носки, рубашки, запасные джинсы, обувь такая и сякая, на всякий случай приличный костюм; несессер; аптечка; планшет, мобильник, зарядник, фотокамера). Деньги: перевести нужную валюту на нужную карточку, приготовить наличность. Аэропорт: регистрация, досмотр, паспортный контроль, посадка, полет, прилет, контроль, багаж, досмотр, такси, отель, ужин, прогулка, сон, утром завтрак в кафе отеля. Собор, монумент, музей, старинный квартал, обед, набережная, туристен-букинистен-антикварен-штрассе, оперный театр, ресторан национальной кухни, банкет, прием у посла, вечер в опасном районе, пейзаж, горы, долины, пропасти, водопады, небоскреб, университет, кукольный городок, «здесь жил и работал великий кто-то», конференция, до умопомрачения умные доклады, аспирантка из Нью-что-то-там, молчаливый секс в номере, шампунь в маленьких бутылочках, записка с сердечком и просьбой не вспоминать и не искать, завтрак в кантине кампуса, автобус, гран-расселина, мегавулкан, макси-ледник, папуасская деревня, знаменитое место впадения реки М. в реку Н., замок барона, «на этой плахе казнили такого-то», тихая неделя в домике у моря, штиль, но холодно, тяжелые белые ноги уборщицы, у нее диплом Гарварда и австралийский акцент, забытая книга на пляже, тамильский шрифт, обшарпанный поезд до города, кинофестиваль, иранский гений и корейский маэстро, отель, в ресторане громко играет перуанский виртуоз на чаранго, шум в ушах, утром такси, аэропорт, регистрация, досмотр, контроль, дьюти-фри, посадка, полет, затекли ноги, прилет, контроль, багаж, такси, домой.

Белье из чемодана в стиралку. Йогурт. Душ. Спать.

А через две недели то же самое. И вот так – десять раз в год.

Тоска.

Чуть больше ста лет тому назад, в 19** году, один не очень известный художник написал знаменитую картину – «Девушка в шляпке с цветами»: на солнечной веранде в соломенном кресле сидит его двоюродная сестра семнадцати лет. Нога на ногу, голые коленки, шелковое платье, римские сандалии по тогдашней моде, каштановые волосы падают на плечи, чуть запрокинутая голова, улыбка или даже смех, а большие темные глаза прячутся в тени от шляпки, к которой приколот букетик. От этого их взгляд становился загадочным, тревожным, задающим какой-то опасный вопрос. Эти пристальные глаза, светящиеся в тени соломенной шляпки, составляли странный, но притягательный контраст со светлым, молодым, чистым и беззаботным обликом девушки. Наверное, поэтому картина и стала знаменитой.

О ней писали критики, на выставках перед ней толпились зрители, она сразу разошлась в тысячах фототипий и копий – и настенных, и уменьшенных до квадратика почтовой марки, и увеличенных до размера огромной витрины в каком-нибудь парикмахерском салоне.

Девушка вдруг тоже стала знаменитой. Ее узнавали на улицах, говорили комплименты, целовали ручки, дарили букетики – в точности такие, как на той картинке, на шляпке. Слегка опьянев от такой популярности, она почему-то решила стать художницей. Как ее кузен, в которого она, возможно, была чуточку влюблена. А может быть, вовсе даже и не чуточку.

Да, кажется, так оно и было. Она, как тогда говорили, была своенравная и взбалмошная особа. Художник этого побаивался. Ему, человеку хоть и молодому, но семейному и трудолюбивому, не нужен был роман с юной легкомысленной кузиной. Поэтому он отказался преподавать ей живопись, как она ни просила. Но дал ей денег, чтобы она поехала в столицу союзной страны, заниматься у знаменитого мэтра, своего старшего друга и отчасти учителя.