Последний самурай - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 4

Карим потянулся за штанами, но тот, кто стоял в темноте за окном, не хотел ждать: он снова принялся стучать по стеклу — тихо, осторожно, но требовательно. Карим встал, почесываясь, подошел к окну и отодвинул занавеску. По сравнению с царившим в комнате мраком тьма на улице была все-таки пожиже, и ему удалось разглядеть смутные очертания маячившей за окном человеческой фигуры. Вдали, на площади перед комендатурой, горел одинокий фонарь.

Стараясь не шуметь, он вышел в прихожую, включил свет и отодвинул засов на входной двери. Дверь приоткрылась, и в щель проскользнул человек. Он был одет как местный житель: заправленные в высокие сапоги мешковатые брюки, старомодный пиджак, белая рубашка без галстука, но с наглухо застегнутым воротом, каракулевая папаха, — и, если бы не автомат, Карим мог бы его не узнать, тем более что усы и бороду он сбрил.

За первым гостем в дом протиснулся второй. Насчет этого можно было не сомневаться. Длинный, тощий и угловатый, как складной плотницкий метр, бородатый, черный, как головешка, с загорелым и обветренным лицом, посреди которого стоп-краном торчал гигантский кавказский нос, с грязной зеленой повязкой на голове, в потрепанном камуфляже, весь увешанный какими-то подсумками, чехлами, ножнами и гранатами, в облепленных грязью армейских ботинках, с ручным пулеметом поперек живота — не человек, а агитационный плакат, ходячее воплощение джихада.

Близкопосаженные по бокам огромного носа нагловатые, навыкате, глаза с мутными желтоватыми белками недобро поблескивали, мосластые исцарапанные пальцы нервно тискали приклад пулемета, как будто парень только и ждал повода открыть пальбу — веером, от живота, по всему, что шевелится. В клочковатой черной бороде застрял мелкий мусор — какие-то травинки, микроскопические кусочки коры и Аллах ведает что еще. Карим никак не мог отделаться от неприятного ощущения, что там, в бороде, кто-то ползает: судя по запаху, который исходил от пулеметчика, это могло оказаться правдой. Это был густой и тяжелый окопный дух, который ни с чем не спутаешь. Несколько месяцев назад сам Карим пах точно так же, и ему потребовалось много времени и очень много мыла, чтобы вытравить эту вонь, застрявшую не столько в порах его тела, сколько в мозгу.

Гостей было двое, но они каким-то образом ухитрились заполнить просторную прихожую целиком, так что для Карима в ней почти не осталось места. Он попятился к дверям кухни, ощущая себя очень неловко в мятых сатиновых трусах, растянутой майке и стариковских овчинных шлепанцах на кожаной подошве. Впрочем, «неловко» — это совсем не то слово! Он ощущал себя беззащитным, как это всегда бывает с полуголым человеком, оказавшимся в обществе вооруженных до зубов громил.

— Здравствуй, Карим, дорогой, — сказал тот, что был в папахе, отставляя к стене автомат и распахивая объятия. — Давно не виделись. Я вижу, у тебя все хорошо. Работа, дом, молодая жена…

— Здравствуй, Руслан, — с вымученной улыбкой ответил Карим. — Рад тебя видеть.

Они обнялись как братья. Долговязый пулеметчик наблюдал за этой трогательной сценой с угрюмой настороженностью, словно в любую минуту ожидал подвоха.

— Рад ли? — отстраняясь и испытующе глядя на Карима, спросил Руслан. А может быть, мы не вовремя? Если так, скажи, и мы сразу уйдем.

Пулеметчик при этих словах холодно ухмыльнулся. Мог бы и не ухмыляться: Карим и без его пантомимы все прекрасно понимал.

— Скажи своему человеку, чтобы не торчал напротив окна, как манекен в витрине универмага, — проворчал он. — Вы бы еще на танке приехали!

— Отойди от окна, дорогой, — обернувшись к пулеметчику, сказал Руслан, — что ты, в самом деле, э? Зачем подводить хорошего человека?

Он наконец выпустил Карима из объятий, напоследок похлопав его по голому плечу.

— И не кричи, умоляю, — добавил Карим. — Жену разбудишь.

— У тебя две жены? — удивленно спросил Руслан, указывая глазами на что-то позади Карима.

Карим оглянулся и увидел жену. Та стояла в дверях спальни, левой рукой придерживая на груди края халата, а правой прижимая к губам угол воротника. Глаза у нее были огромные, полные ужаса и блестящие из-за готовых вот-вот пролиться слез.

— Что смотришь? — с ненужной грубостью спросил у нее Карим. Сердце у него обливалось кровью, и от этого он говорил намного резче, чем требовалось. — Накрывай на стол, гости проголодались.

Не проронив ни звука, жена бесшумно скользнула мимо него на кухню.

— Проходите, — сказал Карим гостям, — располагайтесь как дома. Перекусите, выпейте, отдохните…

— Спасибо, дорогой, — сказал Руслан, делая знак своему спутнику и проходя в гостиную. Пулеметчик даже не подумал вытереть ноги, и на полу позади него остались грязные следы. — Угощение — это очень хорошо, но мы пришли по делу.

— Знаю, — стараясь, чтобы это прозвучало нейтрально, сказал Карим. Но дела лучше всего обсуждать со стаканом в руке, разве не так?

— Ну если тебе так легче… Шучу, дорогой, шучу! Хороший хозяин обязан угостить гостя, и плох тот гость, который отказывается от угощения!

Усадив гостей, Карим направился в спальню: нужно было одеться. Долговязый пулеметчик сделал движение, словно намереваясь последовать за ним, но Руслан подал едва заметный знак глазами, и он расслабился, развалившись в кресле и вытянув до самой середины комнаты обтянутые камуфляжем голенастые ноги в облепленных мокрой глиной высоких ботинках. Пулемет он держал на коленях, как будто тот прирос к рукам, сделавшись их продолжением.

В спальне Карим торопливо натянул брюки, свитер и носки и подошел к зеркалу. Лицо у него было белое с прозеленью, как тронутый плесенью козий сыр. Впрочем, вполне возможно, виноват был желтушный свет сорокаваттной лампочки без абажура, которая свисала с середины потолка на пыльном витом шнуре. Волосы были всклокочены, глаза беспокойно бегали. Карим просто боялся и при этом точно знал, чего именно.

Руслан командовал отрядом, который Карим покинул чуть более полугода назад. Нет, Карим не дезертировал, и никакой иной вины перед Русланом за ним не числилось. Просто, когда федералы начали отжимать их к горам и брать в кольцо, Руслан сказал: все, расходитесь по домам. Сдайте оружие, федералы обещали амнистию всем, кто добровольно выйдет к ним с поднятыми руками. Мы можем умереть сейчас, а можем дождаться лучших времен и нанести русским удар в спину. Расходитесь по домам и живите, кто как сумеет. Когда пробьет час, я вас позову…

Спускаясь в долину, Карим очень рассчитывал на то, что обещанный час не пробьет никогда. Все эти шесть месяцев он с замиранием сердца ждал известия, о том, что Руслан убит в перестрелке или взят в плен и ждет суда. Хорошие времена остались в прошлом, и теперь браться за оружие было не только опасно, но и невыгодно. Многие пути поступления денег были перекрыты федералами, и половина купюр, которыми командиры расплачивались с боевиками, на поверку оказывались фальшивыми. А кроме всего прочего, каждое утро просыпаться в собственной постели оказалось неожиданно приятно…