Тьма надвигается - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 58

За пленниками следовал полк верблюжьей кавалерии. Судя по тем отчетам, что дошли до столицы, всадники на дромадерах сыграли основную роль в победе над ункерлантцами. Даже южные окраины Зувейзы представляли собою пустыню. Верблюды могли преодолеть простор, перед которым спасуют кони, единороги и бегемоты. В критический момент ударив противнику по фланг, кавалеристы повергли ункерлантцев сначала в смятение, а затем в позорное бегство.

Кто-то коснулся плеча Хадджаджа. Министр обернулся и встретился взглядом с одним из царских слуг.

– С разрешения вашего превосходительства, – с поклоном промолвил лакей, – его величество желает видеть вас в палате для частных приемов немедля по окончании парада.

Хадджадж поклонился в ответ.

– Воля его величества – родник моего восторга, – ответил он вежливо, хотя и не вполне искренне. – Я исполню ее в указанный срок.

Лакей склонил голову и поспешил прочь.

Как только по площади прокатилась последняя захваченная баллиста, Хадджадж поспешил скрыться под сводами дворца и в относительно прохладном сумраке нашел дорогу в палату, где так часто вел беседы со своим повелителем. Шазли уже ждал его. Печенье, чай и вино – разумеется, тоже. Хадджадж упивался неторопливыми обычаями своего края; по его мнению, что ункерлантцы, что альгарвейцы действовали обыкновенно с неприличной поспешностью. Случались, однако, моменты, когда спешка бывала хотя и непристойна, однако необходима.

Шазли, видимо, думал так же. Царь оборвал вежливые сплетни над кубком вина так поспешно, насколько позволяли приличня.

– Что теперь, Хадджадж? – спросил он. – Мы отвесили конунгу Свеммелю изрядную оплеуху. Что бы ни мечтали вытрясти из нас ункерлантцы, мы показали, что им придется заплатить дорого. И то же самое мы продемонстрировали миру. Следует ли надеяться, что мир заметил наши старания?

– О да, ваше величество, заметил, – отозвался министр. – Я уже получил поздравления от послов некоторых держав. И каждое письмо заканчивалось пометкой, что является сугубо личным и не подразумевает изменения государственной политики со стороны упомянутых королевств.

– И что же нам делать? – с горечью поинтересовался Шазли. – Если мы двинемся на Котбус и возьмем его приступом – хоть тогда нам кто-нибудь поможет?

– Если мы двинемся на Котбус и возьмем его приступом, – сухо промолвил Хадджадж, – помощь потребуется уже Ункерланту. Но я не жду, что это случится. Я не ожидал и тех добрых вестей, что мы уже получили.

– Ты профессиональный дипломат, а значит – профессиональный пессимист, – заметил Шазли. Хадджадж склонил голову, признавая истину в его словах. – Наши командиры, – продолжал царь, – сообщают мне, что ункерлантцы напали меньшими силами, чем предполагалось. Возможно, они пытались застать нас врасплох. Но как бы там ни было, они потерпели неудачу и дорого заплатили за это.

– У Свеммеля есть привычка нападать прежде, чем все окажется в готовности, – заметил Хадджадж. – Это дорого ему обошлось в войне против брата, это заставило его ввязаться в бесплодную свару с Дьёндьёшем, и теперь он платит вновь.

– Поспешность сыграла ему на руку лишь против Фортвега, – напомнил Шазли.

– Основной удар по Фортвегу нанесли альгарвейцы, – уточнил Хадджадж. – Свеммель всего лишь набросился на полумертвую тушу, чтобы отхватить кусок мяса. То же самое, строго говоря, он собрался проделать и с нами.

– Он заплатил кровью, – промолвил Шазли сурово, подобно любому царю-воителю в бурной истории пустынного края. – Он заплатил кровью, но не добыл и куска мяса.

– Покуда нет, – проговорил Хадджадж. – Как вы знаете, мы утопили в крови одну ункерлантскую армию. Свеммель пошлет другую по ее стопам. Нам не сравниться с ней числом, как ни старайся.

– Ты не веришь в нашу победу? – Царь Зувейзы, похоже, обиделся.

– Победу? – Его министр покачал седеющей головой. – Если ункерлантцы не отступятся – не верю. И если хоть один ваш командующий скажет иначе, отвечайте ему, что нельзя курить столько гашиша. Я надеюсь лишь, ваше величество, что мы нанесем ункерлантцам достаточно ощутимый урон, чтобы сохранить большую часть того, что они намерились отнять у нас, и не позволить врагу поглотить нашу страну, как то было прежде. Даже это, полагаю, окажется непросто – разве не провозгласил конунг Свеммель, что намерен воцариться в Бише?

– Генералы мои твердят о победе, – промолвил Шазли.

Хадджадж, не вставая с кресла, поклонился.

– Вы царь. Вы мой повелитель. Вам решать, кому верить. Если мои действия на протяжении последних лет заставили вас потерять доверие ко мне, вам довольно сказать лишь слово. Годы мои таковы, что я с радостью сложу с себя бремя власти и удалюсь к своим владениям, к женам, детям и внукам. Моя судьба в ваших руках, как и судьба всего царства.

Невзирая на красивые слова, министр вовсе не желал отправляться в отставку. Но еще меньше ему хотелось, чтобы царь Шазли увлекся мечтами о боевой славе, и угроза отставки была лучшим способом привлечь внимание монарха, какой смог измыслить Хадджадж. Шазли был молод. Мечты о славе притягивали его больше, чем пожилого министра. С точки зрения Хадджаджа, именно поэтому царству нужен был министр иностранных дел. Шазли, впрочем, мог придерживаться иного мнения.

– Останься при мне, – промолвил царь, и Хадджадж покорно склонил голову, стараясь не выдать облегчения. – Я буду надеяться, – продолжал Шазли, – что мои военачальники правы, и накажу им сражаться отважно и коварно в меру и превыше сил. Если же придет час, когда воевать станет невозможно, я положусь на тебя в том, чтобы вымолить наилучшие условия мира с Ункерлантом. Теперь ты доволен?

– Весьма, ваше величество, – ответил Хадджадж. – Я же, со своей стороны, буду надеяться, что военачальники правы, я же – ошибаюсь. Я не столь дерзок, чтобы полагать себя непогрешимым. Если ункерлантцы наделают достаточно ошибок, победа еще может прийти к нам.

– Да будет так, – заключил царь Шазли и легонько хлопнул в ладоши.

Согласно дворцовому этикету Зувейзы это значило, что аудиенция окончена. Хадджадж поднялся, откланялся и покинул дворец. Только убедившись, что его никто не слышит, он позволил себе сделать глубокий вздох. Царь не потерял к нему веры. В опале старик становился ничем – верней сказать, ничем более отставного дипломата, каким только что обрисовал себя. Он покачал головой. Ну кого еще найдет царь Шазли, чтобы мог так складно врать за целую державу?

Одной из привилегий министерского посла была служебная коляска. Ею Хадджадж сейчас и воспользовался.

– Отвези меня домой, будь любезен, – попросил он кучера. Тот почтительно приподнял широкополую шляпу.

Дом Хадджаджа стоял на склоне холма, чтобы было уловимо малейшее дуновение прохладного ветерка. Прохладный ветерок в Бише был острым дефицитом, но по осени и весной порой задувал. Как большинство зданий в столице, обиталище министра было выстроено из золотистого песчаника. Раскиданные в обширном саду пристройки к нему занимали значительную часть склона. Большинство растений вокруг происходили из самой Зувейзы и хорошо переносили засуху.