Ухо Ван Гога. Главная тайна Винсента - читать онлайн книгу. Автор: Бернадетт Мёрфи cтр.№ 10

В тот вечер, сидя в съемной квартире, я по электронной почте отправила письмо Мартину Бейли, в котором объяснила суть моего проекта и предложила предоставить весь собранный мной материал. Мартин ответил, что признателен за щедрое предложение, но не собирается в обозримом будущем возвращаться к проекту «Ухо Ван Гога». В моей душе забрезжила надежда. Весь вечер я внимательно читала написанную Мартином статью и нашла в ней упоминание о второй, неизвестной мне газетной статье, вышедшей сразу после происшествия. Это была малюсенькая вырезка из газеты, которую отправили по почте одному из друзей Винсента, бельгийскому художнику Эжену Боху⁴. Мартин Бейли нашел эту статью в бельгийских королевских архивах. С первого взгляда могло показаться, что в короткой статье не содержится никакой новой информации:

То, что в статье говорилось о польском художнике, меня совершенно не смутило. По-французски голландец – hollandaise, а поляк – polonaise. В разговорной речи эти слова звучат похоже. На вырезке не было даты публикации и названия газеты, однако упоминание нанесенного увечья позволяло сделать вывод о том, что информация может быть только о Ван Гоге. В статье упоминалось о том, что газета незадолго до этого публиковала материал о Ван Гоге. Меня порадовало то, что где-то, вполне возможно, существует эта первая статья. Я всегда склонялась к мысли, что газеты просто не могли игнорировать такой сенсационный и «сочный» материал, и эта информация свидетельствовала о том, что о происшествии в Арле действительно писали в разных газетах. В статье Бейли упоминал о том, что безрезультатно пытался найти название газеты, из которой была сделана эта вырезка. Я решила, что после возвращения во Францию попытаюсь найти эту первую статью о Ван Гоге⁶.

В статье Бейли меня удивили две вещи. Первая: по словам Тео, Винсент отрезал себе ухо ножом, но, согласно статье, упоминаемой в вырезке из газеты, художник использовал «бритву»⁷. Так кто же на самом деле прав – Тео или газетный репортер? Второе: в статье сказано, что Ван Гог подарил ухо «девушке, работавшей в кафе», что противоречит информации из всех остальных письменных источников, с которыми я была знакома. Все считали, что таинственная Рашель была проституткой. Или, может быть, выражение «девушка, работавшая в кафе» является очередным эвфемизмом?

Под конец моего пребывания в Амстердаме в читальный зал вошел высокий и худой голландец, которого Фике представила мне как старшего исследователя Музея доктора Луиса ван Тилборга. Луис уже много лет работает в Музее и является одним из ведущих специалистов по всем вопросам, касающимся Ван Гога. Я слышала и читала множество противоречивой информации об ухе художника – одни считали, что он отрезал себе все ухо, другие придерживались мнения, что только мочку, и вот наконец мне представилась возможность спросить об этом эксперта. Если художник отрезал только мочку уха, упала ли бы Рашель в обморок от ее вида? «Ну, – ответил Луис, – некоторые падают в обморок при виде крови».

Во время нашего разговора Луис спросил, читала ли я биографию художника, написанную Густавом Кокио. Я ответила, что только слышала, что такая книга существует. Это была первая биография Ван Гога, написанная французом. До разговора с Луисом я и не подозревала о том, что Кокио был в Арле в 1922 году и встречался с людьми, которые знали Ван Гога в конце 1880-х. Кроме того, Луис сообщил, что Кокио был первым современником художника, опубликовавшим информацию о ране Ван Гога, что меня крайне заинтересовало.

Луис порекомендовал мне прочитать книгу Кокио и сказал, что она поможет мне понять, каким был Арль в конце XIX века. Книга содержала фотографии, снятые автором во время посещения города, а он в тот период мало отличался от того, в котором жил Ван Гог. На одном из снимков был изображен Желтый дом таким, каким его видел Ван Гог. Глядя на эту фотографию, я чувствовала себя так, словно заглядываю в таинственное прошлое. Я обратила внимание на скошенный фасад здания, а также на то, что спальня художника не была квадратной, как я ранее предполагала⁸.

Пребывание в Амстердаме ассоциируется у меня с бесконечной чередой коробок с документами, которые постоянно подносили к моему рабочему столу. Я внимательно рассматривала каждый документ, размышляя о том, нужна мне его копия или нет. Все документы казались мне чрезвычайно интересными. Однажды передо мной на столе оказалась коробка с надписью «Неожиданное и любопытное», в которой были собраны разные предметы, так сказать, по мотивам драмы в Арле: резиновые уши, комиксы, обложки музыкальных альбомов и даже термическая кружка, на которой после наливания в нее горячей жидкости появлялось изображение отрезанного уха. Я обожаю китч, поэтому долго рассматривала эти странные объекты. Потом меня охватила паника – я подумала о том, что за короткое время не успею отсмотреть весь материал. И тогда я начала фотографировать все, что, по моему мнению, могло представлять хоть какой-то интерес. Я сделала сотни снимков на цифровой фотоаппарат и отксерокопировала тонну документов.

Луис сообщил мне, что в 1960-х музей приобрел записную книжку Кокио, оригинал которой находится в хранилище, расположенном не в Музее, а в другом месте. Он заметил, что, если у меня есть желание ознакомиться с этими записями, мне придется еще раз приехать в Амстердам.

* * *

Весной 1889 года Винсент Ван Гог несколько раз лежал в арльской больнице. Тео попросил отправляющегося из Парижа к средиземноморскому побережью художника Поля Синьяка остановиться в Арле и навестить Винсента. Кокио написал Синьяку письмо с просьбой рассказать о том, что тот помнит о посещении Ван Гога в больнице. 6 декабря 1921 года Синьяк написал ответ. В нем была общепринятая версия о том, какую рану нанес себе Ван Гог. Оригинал письма утерян, однако Кокио переписал текст Синьяка в записную книжку. Вот три предложения из этого письма, которые цитируют практически все авторы биографий Винсента Ван Гога:

Существует рисунок с изображением Винсента на смертном одре, сделанный в июле 1890 года доктором Гаше, который общался с художником в последние недели его жизни. Этот рисунок подтверждает слова Синьяка. За два года, прошедшие с того дня, когда художник отрезал себе ухо, рана зажила. На рисунке Гаше, который

можно назвать быстрым наброском, изображена левая сторона лица Ван Гога, включая ухо. Глядя на рисунок, можно подумать, что информация из двух газетных статей была неправильной или репортеры преувеличили размеры трагедии, чтобы сделать историю более драматичной, и на самом деле Ван Гог отрезал мочку, а не целое ухо.