Замок Корона - читать онлайн книгу. Автор: Шарон Крич cтр.№ 2

А сейчас снизу, со двора, плыл душистый аромат роз и жимолости. Две жёлтые пташки, чирикая, игриво кружились над кустом розмарина, прячась в него и выныривая обратно. Молодая служанка с огромной охапкой белья для стирки проскочила из одного тёмного дверного проёма в другой.

Принц Джанни не знал, как зовут служанку, и ему было безразлично, какая жизнь течёт в этих тёмных дверных проёмах, и жизнь молодой служанки его совершенно не интересовала. Не то чтобы его ум был поглощён чем-то другим. По правде говоря, его ум часто был похож на большое пустое ведро. Его учителя ежедневно пытались заполнить это ведро, но к их глубокому разочарованию, принц имел способность вновь и вновь опустошать его с поразительной скоростью.

В тяжёлую дубовую дверь трижды постучали.

– Ваше королевское высочество, наследник престола королевства Корона, принц Джанни. Это я, учитель дипломатии. По расписанию у вас…

– А, войдите, войдите, – откликнулся принц Джанни. – Давайте продолжим.

Первый король королевства Корона был таким, каким, по вашему мнению, наверное, должны быть короли: сильный, мудрый и храбрый – настоящий вождь. Но нынешний король Гвидо был уже двенадцатым правителем замка Корона, и, как бы сильны и мужественны ни были его предки, за прошедшие годы эти качества подрастерялись, так что король Гвидо не отличался ни силой, ни мудростью, ни, разумеется, отвагой. Его старший сын, принц Джанни, во многом походил на отца: он был слаб, пустоголов и труслив.

Зато одиннадцатилетний принц Вито, самый юный член королевской семьи, унаследовал некоторые давно утерянные его родичами королевские качества. Это был здоровый, крепкий мальчик, широкоплечий и выносливый, со стальным блеском в серых глазах и гривой тёмно-русых шоколадных волос, величавый и производящий впечатление.

Его гибкий ум легко усваивал любую самую сложную информацию, а его храбрость была такова, что он, можно сказать, вовсе не знал страха.

Возможно, вы сочтёте, что принц Вито был более подходящим кандидатом на королевский титул, но он был третьим ребёнком и вторым мальчиком, «запасным наследником», – а за всю долгую историю этого королевского рода ни один «запасной» ни разу не взошёл на трон.

Была в принце Вито и злость того рода, что, если бы вы были крестьянином, жизнь которого зависела бы от такого, как Вито, вам стоило бы его бояться. Принцу нравилось конфликтовать. Он наслаждался, повелевая. Вито ожидал от окружающих повиновения и считал, что те, кто его не слушается, заслуживают немедленного и строгого наказания.

Пока его брат, принц Джанни, учился этажом выше, принц Вито готовился к уроку фехтования. С ним был его камердинер, пожилой мужчина, всю жизнь прослуживший королевской семье, продвинувшись от помощника повара сначала в конюхи, потом к помощнику помощника камердинера второго принца и, наконец, достигший своей нынешней высокой должности.

– Ваше королевское высочество, второй принц… – начал он.

Принц Вито вздрогнул.

– Никогда – слышишь меня? – никогда больше не смей называть меня вторым принцем!

– Но, ваше королевское высочество… Государь… Вито, принц Короны… Ведь это официальный и корректный титул…

– С этого момента – нет, – отрезал принц Вито. – Я его отменяю. Я запрещаю его!

– Слушаюсь, государь принц, сударь…

Несколько мгновений спустя камердинер принца Вито, будучи совершенно поглощён старанием разгладить морщинку у пояса брюк принца, забылся и вновь обратился к нему: «Ваше королевское высочество, второй принц…»

– Вон! Вон отсюда! – рявкнул принц Вито. – На конюшню! Я приказываю! Пришлите мне нового камердинера!

Принц Вито твёрдо верил в два правила. Первое – что нельзя оставлять непослушание безнаказанным, потому что это ведёт к ослаблению королевства. А второе – что мир подчинён чёткому разделению: есть члены королевской семьи, и есть остальное человечество, и различие между ними всегда должно быть совершенно очевидно.

Нам бы очень хотелось сказать, что принцесса Фабриция была самой сильной, мудрой, храброй и доброй из всех королевских детей, но – увы! – она была легкомысленной и глупой, да к тому же пугалась любого пустяка. С самого рождения её ласкали и баловали, так что двенадцатилетняя принцесса выросла изнеженной и пустой девочкой.

Она унаследовала от матери её ярко-рыжие кудри и небесно-голубые глаза, а её кожа безупречной нежностью была подобна светло-коралловому лепестку розы. Неудивительно, что её так баловали с самого младенчества и так опекали, и лелеяли, и так ею восторгались. И хотя некоторые дети от такого обожания расцветают, принцессу Фабрицию оно сделало несносной.

Этим летним днём, когда принцесса Фабриция поднесла к губам серебряный кубок с молоком, подслащённым шоколадом, оно ручейком пролилось на её лавандовое платье из органзы. «Ах! Аааа!» Это привело к долгой и очень интенсивной истерике: рыдания, всхлипы, причитания, которые ничто не могло успокоить. Служанки мельтешили вокруг, вытирая, промакивая, застирывая… «Аааааа!»

Внизу, во дворе, стояли молодая служанка и мальчик-конюх. Они подняли глаза вверх, к источнику душераздирающих воплей.

– Как думаешь? – спросил юноша. – Она что, муху увидела?

– А может, – предположила девушка, – принцесса заметила в воздухе пылинку?

Пия стояла в лесной чаще, держа в руках кожаный кошель. Кожа была тонкой и мягкой, и она боялась испачкать её своими грязными руками.

– На, – обратилась она к Энцио. – Держи его осторожно – за шнурок. – Пия вытерла руки о свою юбку из грубой материи. – Ну, а теперь дай мне рассмотреть.

Энцио покорно вернул кошель Пии, чувствуя облегчение от того, что он больше не несёт за него ответственность. Пия осмотрела королевскую печать на одной из сторон мешочка.

Сложный узор, выстеленный золотой нитью, изображал щит.

В каждом из четырёх углов щита располагалась эмблема, также вышитая золотыми нитями. Три из этих рисунков Пия узнала легко: это были замок, корона и дерево.

– А что это четвёртое? – спросила она у Энцио.

Всем, даже Пии и Энцио, было известно, как выглядит королевская печать.

Она была оттиснута на всех официальных декретах, которые вывешивались в деревне, на мешках с пшеницей и кукурузой, на знамёнах и алых плащах королевских стражников. Но никогда Пия и Энцио не рассматривали этот рисунок так внимательно.

– Морковка? – предположил Энцио.

Пия фыркнула:

– Не может быть! Угорь? Или, может, червяк…

– У короля? Ни за что не поместит он червяка на печать!

– Верно, – согласилась Пия. Она аккуратно взвесила мешочек в руке. – Не очень тяжёлый. И что-то позвякивает.