Галлы - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Луи Брюно cтр.№ 53

Прорисовка стелы,, изображающей бой между Валерием Корвом и неким галльским великаном

Верно и обратное: галльская мифология заимствует или делит со своими соседями героев, которые, как считается, совершали путешествия в Галлию. Диодор сообщает, что считалось, будто бы Геракл основал город Алезию. Этому греческому герою приписывают все, что послужило смягчению нравов варваров, отмену человеческих жертвоприношений, закладку дорог, уважение к иностранцам и т.д. Тот же Диодор еще указывает, что аргонавты должны были бы побывать на берегах океана и должны были бы ввести там культы в честь Диоскуров.

Такие несколько причудливые примеры подтверждают догадки Корнута о богатстве галльской мифологии. Но лучшее доказательство ее богатства можно еще сегодня найти в ирландских легендах, непосредственно связанных с древнекельтскими. Эти рассказы — удивительно разнообразные — напоминают не только героические эпопеи греческого образца, как поэма о Кухулине, но также затрагивают все аспекты повседневной жизни, верования, историю народов и царств. Это колоссальная область знаний.

В Галлии, как и в Риме или в других великих древних цивилизациях, магию нелегко отделить как от гадания, так и от медицины. Определить, что есть магия, — уже достаточно трудное дело. Поэтому не стоит удивляться, что в начале XXX книги «Естественная история», посвященной магии, Плиний за обильными цитатами галльских фактов упоминает как человеческие жертвоприношения, так и астрологию: «Галлы, вплоть до наших дней, были одержимы магией», — пишет он. Нет никаких сомнений, что в доисторической Галлии процветает подобного рода деятельность, тесно связанная с официальной религией, но тяготеющая к ее периферии. И письменные свидетельства намекают, что ей занимаются главным образом те самые vates, которые, видимо, практикуют ее наравне с гаданием. Плиний, который, разумеется, не утруждает себя вниканием в подобные тонкости, приписывает широкое распространение магии влиянию друидов. Конечно же, он ошибается, ибо последние стараются, наоборот, свести к минимуму жертвоприношения, особенно человеческие, и обращают магию на службу медицине. Как раз почти полное исчезновение друидов после римского завоевания вновь придает вес магам и претендующим быть таковыми, которые чувствуют себя в религиозном хаосе как рыбы в воде.

Но Плинию нужно отдать должное в том, что он сохранил для нас кое-что из этих практик. Внимательное прочтение описаний говорит о том, что его информатор видел ритуалы друидов. Значит, надо полагать, секрет темных манипуляций уступил место неким вполне религиозным ритуалам. Самый знаменитый пример — это сбор омелы. Данное растение является лучшим противоядием, а также является средством от бесплодия. Галльское слово, которым оно названо, означает «та, что исцеляет все». Друиды долго разыскивают тот редкий вид омелы, который произрастает на каменном дубе. Когда жрец находит растение, они торжественно припадает к подножию дуба. Облаченный в белое, он срезает омелу кривым золотым ножом и заворачивает растение в белое сукно. В тот же момент у подножия дуба приносят в жертву двух молодых тельцов.

Действительно, омела обладает целебными свойствами, которые даже сегодня используются в гомеопатии. Таковы и другие растения, которые ищут друиды, — вербена, selago (разновидность можжевельника казацкого), болотное растение samolus. Впрочем, они, видимо, всякий раз наделяются двойной силой — терапевтической и магической. Всегда, чтобы сохранить свои благие свойства, растение должно быть собрано самими друидами, которые для каждого из них совершают особый ритуал. С обнаженными, чисто вымытыми стопами они делают приношение хлеба и вина, растение берется правой рукой без использования ножа. Правая рука просовывается через левое отверстие в тунике, как это делают воры. Либо, наоборот, совершают действия только левой рукой, натощак, не глядя на растение, и т.д. То, что сбором занимаются исключительно друиды, с обязательным совершением жертвоприношения, указывает, что все подобные растения рассматриваются как священные. А к людям они попадают через привычных посредников — друидов, которые при этом должны блюсти свою чистоту. Значит, речь идет о белой магии, в которой задействованы свойства растений — реальные или вымышленные. Притом что используются терапевтические свойства растений, их вредоносные свойства тем не менее не игнорируются. Один из древнейших текстов, в котором упоминаются галлы, восходящий к IV веку до н.э. и скомпилированный Страбоном, сообщает, что галлы вытягивают из некого дерева смертоносный яд, которым смазывают свои стрелы. Ботаникам удалось идентифицировать данное растение: речь идет о Datura Stramonium, ядовитость которого хорошо известна.

Существует и другая форма белой магии, но в данном случае она основывается на символах. Плиний приводит любопытный ее пример: сбор змеиных яиц. Такое яйцо, которое на самом деле должно представлять собой скорлупу ископаемого морского ежа, считается произведенным переплетающимися змеями. Яйцо, получившееся из их слизи и слюны, внезапно выбрасывается в воздух одной лишь силой шипения рептилий. Желающий его заполучить должен сделать это во время определенной лунной фазы, поймав яйцо, не дав ему упасть на землю и тут же должен ускакать на лошади. Полученная таким способом драгоценная вещь становится талисманом, который помогает выиграть тяжбу и облегчает доступ к власть имущим.

Свинцовая пластина из Ларзака

Естественно, параллельно, скрыто существовала и черная магия. Ей занимаются индивиды-маргиналы. Расцвет она переживает лишь в течение нескольких десятилетий после римского завоевания, когда обрушилась вся галльская религиозная структура и полностью исчезло жреческое сословие. Называющие себя ватами или друидами люди, более-менее образованные, чтобы справиться с переводом галльского на латынь и наоборот, составляют различные колдовские формулы. Самый известный документ подобного рода — это «свинец из Ларзака» — свинцовая плитка, на которой записан самый длинный галльский текст из всех известных. Там написано то, что латины называют defixio — то есть колдовская формула, направленная в адрес целой группы колдунов, подозреваемых в том, что оказывают влияние на ход судебного дела с помощью магии. Подобные таблички с defixio, как правило из свинца, нередко встречаются в Галлии. Очевидно, они несут сильное влияние Рима. На самом деле письменность до завоевания Цезарем никогда в религиозных делах не использовалась. Однако факт нахождения подобных вещей в местах культа и то, что в них содержатся мольбы к галльским богам о помощи, позволяют предположить, что практики чародейства издавна существовали в традиции галлов.

Отсутствие каких-либо документов, записанных до римского завоевания, и существование с древних времен мифа о невежестве галлов — все это мало-помалу способствовало утверждению мнения будто бы духовная деятельность, литературное творчество и занятия науками для галлов были невозможны. Однако вот что пишут древние историки. «Это люди необычайно сообразительные, обладающие потрясающей способностью перенимать и воспроизводить все, что им показали», — говорит Цезарь, который припоминает рассуждения Посидония касательно галльского искусства и технологий, когда видит, что его противники создают защитные сооружения, необычайно эффективные в противостоянии с легендарными римскими осадными машинами. Страбон и Диодор Сицилийский кратко воспроизводят длинный отрывок того же Посидония, посвященный научным занятиям галлов. Страбон: «Они предаются изучению духовной культуры и риторики». Диодор: «У них проницательный ум, не лишенный естественной склонности к наукам». Эти ясно выраженные и единогласные мнения доказывают, что галлы обладали открытым пытливым умом, отлично усваивающим новые знания, будь то в философии, гражданских и военных искусствах, а также в политике и законоведении. Археологические находки, касающиеся орудий труда и методов строительства, подтверждают не только упомянутую Цезарем изобретательность и высокое техническое мастерство, но также главным образом необычайное стремление ко всему новому, проявляющееся как в идеях, так и в их практическом применении. Так что надлежит восполнить, тем более что это возможно, наши представления об обширности и глубине познаний галлов.