Безумие белых ночей - читать онлайн книгу. Автор: Ринат Валиуллин cтр.№ 5

В парке цветет черемуха, парочка на скамейке, увлеченная любовной игрой, не чувствует ее аромата. Юноша втягивает в себя никотин влюбленности. Я прячу губы девушки в свои, не переставая жевать голодной ладонью вкусную грудь девицы. Кожа была теплой и плотной, как нагретая солнцем стена, на которую приятно положить ладонь и погладить, к которой можно было прижаться, в которую хотелось быть замурованным, тату вместо таблички: «Здесь был я». Как же ее звали? Убивать не надо, все равно не вспомню. Что же дальше? А дальше, а вот он я: отстояв небольшую очередь вместе с женой, покупаю горячий багет в лавке с горячим хлебом. Сжимаю теплый мякиш, вспоминая парочку из парка и свою голодную подростковую ладонь. Отрываю от багета четверть и протягиваю жене. Она берет грудь совсем по-другому, чуткая женщина, нежная, сразу видно, моя жена. Самое потрясающее случается, когда ты этого не ждешь и уж тем более не стоишь за этим в очереди. Я не стоял, мне было жаль тратить на это время. Даже времени было бы меня жаль, стань я таким. Человеку всегда кажется, что именно он распоряжается временем, что он им владеет, на самом деле это мы у него в плену, оно поимеет любого, потом высадит на остановке «Ад» или «Рай» и идет дальше. Хорошо, что еще есть такая штука, как память. Можно пересмотреть лучшие из моментов, живописнейшие из мест. Я перемотал немного назад:

— И с чего мы начнем наш роман, с ресторана или со звезд? — спросил я ее.

— Между астрономией и гастрономией один шаг, одна буква «г», которая предвещает дерьмовый финал, давайте возьмем вина, сыра и выйдем к морю, посмотрим, как купаются звезды.

В очереди за счастьем можно было бы постоять потом вместе, примерно, как мы сейчас за хлебом. Главное, чтобы она, любовь, случила и случилась. Хотя с первого взгляда я не был уверен, что это она, именно та, с которой я только что стоял за хлебом. Перед нами была еще пара человек, и я отмотал еще немного назад:

«У тебя прекрасные волосы», — гладил я ее волосы. «Это от мамы». — «Она красивая?» — «Не задавай глупых вопросов».

* * *

Машины стоят, проспект забит в сторону центра, в обратную все летят: кто злорадствует, кто сочувствует. «Вот это пробка, надеюсь, когда поеду обратно, рассосется». Мне надоело идти пешком. Я засунул свою тачку в карман и оставил, удостоверившись, что нет никаких запрещающих стоянку знаков. Вышел обратно на проспект к остановке трамвая. У трамваев была своя выделенная личная полоса, даже две — железные линии, устремленные в перспективу. Скоро он подошел: большой и спокойный, как корабль. И вот уже из окна я наблюдаю, как обгоняю те машины, с которыми я только что стоял бок о бок, я обгоняю время. Тот редкий случай, когда можно его обогнать, так же, как, например, вылететь из Японии в США и побороться с ним на часовых поясах. Вспомнился Сабантуй, где национальные борцы, обхватив друг друга поясами, скрипели, рычали, потели. На кону стояла новенькая «Лада».

Я стоял в самом конце вагона, то и дело покачиваясь на волнах своих мыслей. Вот женщина поправила волосы, так они перезагружаются, чтобы напомнить о себе, о своей красоте. Порой ощущение тяжелой копны волос в руке придает им больше уверенности, чем взятая под руку рука мужская. На самом деле все эти жесты по наведению порядка выдавали неуверенность. И чем старше женщины становятся, тем больше в них неуверенности за свой внешний вид. Она всегда была связана с тактильным. Поэтому объятия, поэтому поцелуи, поэтому спанье на одной кровати, все ради того, чтобы доказать свою преданность и причастность, с расчетом на взаимность. Все меньше в этом оставалось страсти. Этот город был для постели, можно даже без секса, для долгого спанья, для творческого бродяжничества. Я сочувствовал тем, кто собирался здесь сделать карьеру. Они выбрали не тот город для отправной точки, захочешь оттолкнуться от стартовой площадки, а завяз уже по пояс в климате Васильевского острова. Питер — это независимое островное государство, населенное поэтами, музыкантами и художниками. Похоже, я тут надолго. Мне хорошо в этом болоте. Здесь я сам себе кулик, которого дома всегда ждали куличи.

* * *

Наконец я въехал на мост. Машины встали, и можно было поглазеть по сторонам, пока не расцветет зеленым светофор. В боковое стекло я наблюдал, как пятеро людей пытались столкнуть в Неву шар под Дворцовым мостом, который был ядром всех торжеств. В моем свадебном альбоме тоже есть место этой планете, которая, несмотря на все старания молодых, осталась на орбите. Как сказал герой романа Кина Кизи: «По крайней мере, я попробовал». Они тоже попробовали, они махали руками и открывали рты, по их шумной неровной походке видно было, что пробовали с утра и мало закусывали.

На мосту машины выстроились в три полосы, все они двигались с разной скоростью, будто их тянули впереди разные люди. Но это были не люди, это были обстоятельства. Мою тянули хуже всех. Наша команда проигрывала, я, не раздумывая, предал ее и с трудом перестроился в другой ряд и тут же встрял. «Вот она, цена измены». Скоро я все же доехал до причины. Там сцепились двое, не поделили асфальт, подбит глаз у одного, разбитой губой повис бампер другого.

Я все думал о них, пока стоял на красном, замешкался, не заметив зеленого, сзади уже кто-то нервничал и давил на клаксон. «Да пошел ты!» — кинул я обыденное, и чтобы как-то реабилитироваться в глазах самого себя, но особенно тех, кому на меня было до лампочки, я нажал на педаль дросселя. Так же я поступал после корявых маневров на дороге. Мы часто прибавляем скорость из чувства неудобства, нам быстрее хочется это оставить позади, забыть, заесть, запить.

К концу маршрута в голове только одна мысль: повезет ли с парковкой. В центре с этим всегда было сложно. «Мы так долго искали парковку, что еба… нам расхотелось», — вспыхнула пошлость в моей голове. Я моргал правым глазом и шел малым ходом вдоль тротуара, к которому прилипли чужие машины. Мест не было. Сделав пару кругов, я остановился и включил аварийку, стал ждать, пока кто-нибудь из владельцев припаркованных авто не выгонит своего коня, отправившись на работу в другой район города. Работать никто не хотел. Я не был исключением. Написал студентам, что скоро буду. Минут через двадцать я дождался своего гаража.

* * *

На этом разговор наш оборвется, потому что вернется из душа она, воздушная и вновь аппетитная. Ее обтекающие молоком и молодостью формы не могут меня оставлять равнодушным. «Трубку дать? — спросит он и, не дожидаясь команды ее спинного мозга: Муж звонит», — протянет ей телефон. «Ты знаешь, который час?» — все еще будет трепать она волосы полотенцем, брошенным на плечи. Я снова под влиянием посмотрю на часы, те снова покажут мне часовой стрелкой палец. «Да, знаю». — «Ну, раз знаешь, чего звонить? Теперь опять спать всю ночь не буду». — «С этим?» — «Я же говорю, что не буду». — «Ты серьезно?». — «Конечно, больше не буду, так что ты ложись тоже и даже не смей думать о таком. За кого ты меня принимаешь?» — «Я не думал». — «Вот и не думай. Я знаю, это сложно, себя заставить не думать, но я же себя заставила. А так храпела бы сейчас с тобой. Жизнь проходит, а мы все верность из себя корчим. Пора очнуться». — «Ну, ты скоро?» — услышал я за кадром любовника. «Дай мне с мужем поговорить», — зажала она трубку рукой, но я без слов понимал ее реплики. «Завтра приду, спи», — снова дунула мне в динамик. «Больше не отпущу ни в какие командировки», — успокоился я, что она жива, здорова, укладываясь спать.