Империя очень зла! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ланцов cтр.№ 7

— Остаются еще германские княжества.

— Нет, не остаются. Они не являются самостоятельными правителями. После 1871 года во всяком случае. Брак с девицами их домов суть тоже самое, что брак моего деда с Долгоруковой. — Дагмара от этого упоминания вздрогнула, как от оплеухи. Ведь княжна Долгорукова была любовницей Александра II и чуть не стала Императрицей, оттесняя от престолонаследия будущего Александра III — супруга Марии Федоровны. Больная для нее тема. Очень. — Да и толку России от этих браков? Пустая возня. Нужно менять закон или вовсе его отменять, ибо в нынешнем виде он совершенно не пригоден к делу.

— И как же ты его хочешь менять?

— Пока не решил. Однозначно только одно — браки членов Августейшей фамилии должны приносить пользу Империи. Реальную, ощутимую, материальную пользу. Землю, деньги, заводы… хоть что-то. Либо улучшать кровь.

— Улучшать кровь?

— Да мама. Улучшать. Или ты думаешь, что близкородственные браки, которыми развлекаются веками все аристократы в Европе не ведут к вырождению наших домов? Пять колен мама. Пять колен должно быть между будущим мужем и женой, чтобы не накапливался негативный эффект. И не плодились хворые телом или душой более обычного. Поэтому время от времени надобно выбирать в невесты девушек породистых не по происхождению, а по экстерьеру или личным качествам. Ведь наследники берут свой облик и таланты не только от отца, но и от матери. Вспомни, супругу Павла Петровича. Она была настоящим гренадером по росту и размаху плеч. Сам же Павел — деятельный малыш. Какими стали их дети? Вот! — Назидательно поднял он палец. — С умом, талантами и характером тоже самое, что и с внешностью. Берешь в жены забитую, безвольную серую мышку и имеешь все шансы получить таких же детей. А удержат они власть? Смогут ли сохранить династию? Ой сомневаюсь.

— Ты говоришь страшные вещи, сынок, — очень тихо произнесла Мария Федоровна.

— Правда всегда страшна и никому не интересна. Но если ты не хочешь, чтобы твоих внуков революционеры расстреляли в каком-нибудь грязном подвале — тебе стоит над ней подумать.

— Почему в подвале?

— А тебе больше по душе гильотинирование при большом скоплении народа? Чтобы толпы черни потом веселились, нацепив отрубленные головы на палки и потрясая ими на потеху окружающим? Не забудь бунтовщикам об этом сообщить, а то еще перепутают.

— Сынок!

— Ты забыла судьбу Марии-Антуанетты? Ты забыла о том, какой кровью была залита вся так любимая тобой Франция? Ты забыла о том, что высокородных дам революционеры, сначала коллективно насиловали, а потом раздирали на части и бегали по улицам с кусками их тел и органов? И это — просвещенная Франция! А у нас — Россия, в которой, как известно бунты славны безжалостностью и беспощадностью.

— Ты очень сильно изменился, — покачав головой, произнесла Вдовствующая Императрица. — Очень…

— Считай, что там, в поезде меня уронили и я, наконец, вылупился из яйца. Слишком прочная скорлупа. Без посторонней помощи — не выбраться было.

— Ты полагаешь, что так ведут себя цыплята? — Горько усмехнулась Дагмара.

— Из яиц не только они вылупляются. Или ты забыла, кто изображен на гербе Романовых? Грифон мама. Грифон. Это чудовище с мощным клювом, сильными крыльями и могучими лапами, полными стальных когтей. Рядом с ним никто не может быть в безопасности… кроме матери. — Мария Федоровна вопросительно выгнула бровь, задавая молчаливый вопрос. Николай Александрович же улыбнулся, но развивать эту тему не стал. Сказано и так достаточно…

1889 год, 8 марта. Санкт-Петербург

Когда Николай Александрович вернулся в столицу, она напоминала растревоженный улей. Все обсуждали коронацию и громкие аресты. Аресты! Настоящие! Целый министр и глава полиции Москвы взяты под стражу! Невиданно! Неслыханно! Невероятно! На фоне этих новостей даже «дело железнодорожников» отошло на второй план, став не таким острым и злободневным. Ведь там никого не задерживали — все фигуранты находились на свободе.

Кто-то Императора ругал, дескать, не ценит уважаемых людей. Кто-то хвалил, восторгаясь тем, что наконец-то пришел тот, кто разгонит ворье и наведет настоящий порядок. Кто-то дрожал как осиновый лист, опасаясь привлечь к себе внимание. Большинство же были просто шокированы и возбуждены, увлеченно обсуждая эту тему. В этот вопрос погрузилась буквально вся страна — от мала до велика. И студенты, и солдаты, и профессора, и генералы. Невиданный прежде скандал приковал внимание каждого. Но, как и водится при таких перегревах, накал быстро стал спадать. Сенсация ведь товар скоропортящийся…

А тем временем Николай Александрович готовился для следующего удара по своим недругам. Главное — опережать и удерживать стратегическую инициативу. То есть, управлять сценарием происходящего, а не выжидать.

Ожидаемый провал коронации был обставлен публичным кризисом и скандалом. Крайне неудобным для оппонентов Императора. И они, безусловно, пытались придумать как его разрешить малой кровью. Ну и, само собой, готовились к возможному повторению выходки «буйного самодержца». Но он не собирался повторять. Он стремился удивлять. Поэтому и заявился в гости к Великому князю Алексею Александровичу прямо на заседание Морского ведомства, которое тот возглавлял. Нагрянув стремительно и внезапно. Без предупреждения. Как и полагается проводить проверки, ибо те, о которых сообщают загодя, толку обычно не приносят. Бестолковая возня. Сначала одни энергично «возводят Потемкинские деревни», а потом другие с умным видом осматривают их и делают вид, что что-то там действительно проверяют. Цирк, да и только. Настоящая проверка должна быть резкой и внезапной, как понос.

Великий князь Алексей Александрович формально был заслуженной, почти героической фигурой. С десяти лет в море. Много путешествовал. Побывал даже в кораблекрушении, где не струсил и повел себя достойно. И даже военные заслуги имел во время войны 1877–1878 годов.

На первый взгляд — идеальный кандидат, прекрасно подходящий стареющему Константину Николаевичу на замену. Но при ближайшем рассмотрении всякий энтузиазм в отношении Великого князя пропадал совершенно.

Да, много бывал в море. Но ходил он на парусных судах и в сущности парадным офицером, от которого ничего толком не требовали и делать не заставляли. Из-за чего его скорее можно было назвать любителем морского туризма, чем моряком. Хуже того — в современном железном флоте ничего не смыслил и разобраться не спешил. А тот боевой опыт, что он получил, был не военно-морской, а скорее относился к понтонной команде. Полезный, безусловно. Но к делу ему порученному не имеющий никакого отношения. Да и все, кто его знал, утверждали — человеком Алексей Александрович был сугубо штатским в самой безнадежной крайности. Все вокруг были абсолютно убеждены — одна лишь мысль провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку.

Усугубляло ситуацию то, что Алексей Александрович был безнадежным бабником, спускавшим на своих любовниц целые состояния. А деньги имели свойства заканчиваться. Вот Великий князь и наведывался изредка в Санкт-Петербург, дабы пополнить свои запасы финансов. Появится. Пройдется по обязанным людям. Соберет «подарки». И обратно к месту постоянного проживания — за границу, бухать, гулять и вести красивый образ жизни самым безудержным образом.