Верни мне мои легионы! - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 30

При мысли об этом Квинтилия Вара бросало в дрожь, и он представлял себе пустынные острова, разбросанные по Средиземному морю. Вару вовсе не хотелось провести остаток жизни на одном из таких островков. А если бы его поймали на обмане, ссылка была бы еще не самой худшей участью.

Его не спасла бы от гнева Августа женитьба на Клавдии Пульхре. Подумаешь, муж внучатой племянницы! Да родная дочь Августа провела пять лет на острове Пандатария, без вина и мужского общества, пока отец, сжалившись, не заменил это наказание более мягким, а именно: сослал ее в Региум, на самый кончик носка италийского сапога.

Конечно, Юлия была виновна в вопиющей безнравственности, тогда как он, Вар, лишь присваивал часть государственных доходов. После того как из Юлии попытались сделать пешку в династических планах Августа — ни один из этих планов не сработал так, как хотелось императору, — она стала вести себя по отношению к отцу вызывающе. Вар, к худу или к добру, никогда не привлекал к себе такого большого внимания.

Он вздохнул.

— Ты в порядке, господин? — спросил Аристокл.

Не рассказывать же рабу, что у тебя на уме.

— Пожалуй, да, — ответил Вар. — Богам ведомо, я буду рад убраться из Минденума. А кто, будучи в здравом уме, не был бы этому рад?

— Тут ты прав!

Обычно Вар задавался вопросом, искренен ли с ним хитрый раб, но на сей раз сомневаться в искренности грека не приходилось. Аристокл терпеть не мог Германию и германцев и не трудился это скрывать.

— Ветеру тоже не назовешь «шестеркой», — усмехнулся Вар.

Конечно, с самым удачным броском игральных костей можно было бы сравнить поездку в Рим. Впрочем, сгодились бы и Афины, или Александрия, или Антиохия — столица римской Сирии. Но уж никак не Ветера.

— И все же это лучше, чем Минденум.

Аристокл взмахнул рукой, охватив этим жестом все, что осталось от лагеря легионеров. Войска здесь пока еще не зимовали. А поскольку говорить о полном превращении этого края в римскую провинцию было еще рано, легионеры или уносили с собой, или уничтожали все, что могли бы забрать туземцы, — например, весь металл, который имелся в лагере, от лекарских ножей и конских удил до сапожных гвоздей и ложек. Иначе германские кузнецы перековали бы любое оставленное римлянами железо в наконечники копий, ножи и мечи. Легионеры сожгли все бревна и доски в лагере; благо леса здесь было много и нарубить новые следующей весной не составит труда. В походах римляне каждый день разбивали новый лагерь, поэтому, уходя, ничего не оставляли после себя.

— Когда-нибудь здесь будет настоящий римский город, — проговорил Вар. — Множество городов в Африке, Испании и Галлии начинались с лагеря легионеров, а сейчас это настоящие центры цивилизации.

— Пожалуй, так.

Но, судя по тону, раб не был в этом уверен.

— Правда, тамошние города не возникали посреди ничего.

Квинтилий Вар не стал спорить, а просто спрятал улыбку. Если Аристокл упорно желает презирать Минденум, пускай. Факт остается фактом: когда империя была моложе, когда еще не была столь обширной, множество городов, которые ныне считаются красивыми и удобными, представляли собой точно такие же лагеря, казавшиеся годными только для военных. Подошедший Вала Нумоний отсалютовал Вару.

— Мы готовы выступить к Рейну, — доложил начальник конницы. — Признаться, мне ничуть не жаль покидать это место.

Вар бросил взгляд на Аристокла. Раб буквально излучал согласие со словами Нумония, как раскаленный докрасна кусок железа на наковальне излучает жар. Наместник хотел сделать вид, что ничего не замечает, но, не удержавшись, заметил:

— В общем, мне тоже не жаль.

Легионерам предстоял долгий, утомительный марш по раскисшей грязи к верховьям Люпии. Дальше будет легче: многие погрузятся на суда и спустятся по течению к Рейну. Поскольку по берегам стоят римские крепости, германцам, даже самым враждебно настроенным, останется лишь за всем этим наблюдать. Все давно было отработано, но Вар считал, что такой отход будет слишком незаметным.

— Мы должны пройти через всю Германию, — сказал он. — Мы должны показать здешнему населению, что можем двигаться куда захотим и когда захотим.

— Да, господин, — покорно отозвался Аристокл.

— В чем дело? Тебе не нравится эта идея?

Квинтилий Вар хорошо знал своего раба и мигом улавливал любые перемены в его настроении.

— Господин, — честно ответил грек, — к идее убраться из Германии я отношусь с восторгом, но к идее пройти через Германию… По правде говоря, в этой жалкой стране нет ни одного места, куда мне хотелось бы отправиться. Она может быть мила только варварам, которые ее населяют.

Поскольку Вар придерживался того же мнения, он не стал говорить Аристоклу, как тот ошибается. Наместник заметил лишь, что в скором времени из этой земли получится прекрасная провинция, нужно только окончательно ввести ее в состав империи.

Вар постарался, чтобы в его словах звучало куда больше уверенности и оптимизма, чем он испытывал на самом деле.

Аристокл неосторожно шагнул назад и вляпался в грязь, которая тут же попыталась засосать его сандалию. Одежда, прекрасно подходившая для любого места по берегам Средиземного моря, здесь никуда не годилась. Туники и тоги в здешнем климате не согревали, неудивительно, что туземцы кутаются в плащи и носят штаны. И их сапоги не сваливаются, защищая ноги лучше сандалий.

Возмущенно бормоча, Аристокл вырвал пучок травы и, как мог, очистил сандалию и ногу.

— Лучше бы оставить этих дикарей в покое, — ворчал он, — и дать им жить в своей варварской земле по своим варварским обычаям. Они не заслуживают того, чтобы стать частью нашей империи.

И снова Вар почувствовал, что согласен с рабом: правда, в данном случае мнения раба и господина ничего не значили.

— Август хочет получить эту провинцию. У него есть на то свои причины, и Август всегда получает желаемое.

На памяти Вара так было всегда, а Вар слишком хорошо знал, что уже далеко не молод. Так что упомянутое им правило вполне можно было считать законом природы.

— Август никогда не видел этой страны. Он никогда не видел этих варваров, — возразил Аристокл и, вырвав еще один пучок травы, принялся оттирать им грязное пятно, которого не заметил раньше. — Клянусь богами, господин, если бы император их увидел, он бы решил, что германцы ему не нужны.

Представив себе Августа, осматривающего наблюдательный пост в Минденуме, Квинтилий Вар рассмеялся. Нет, Август, конечно, не был чужд военной жизни — в гражданской войне, последовавшей за смертью Цезаря, он взял верх над лучшими тогдашними полководцами. Но Август, несомненно, принадлежал миру Средиземноморья, и здесь, в мрачных северных лесах, был бы так же неуместен, как рыба в египетской пустыне. Император в Германии? Такое просто трудно себе представить.