Навеки не твоя - читать онлайн книгу. Автор: Остин Сигмунд-Брока, Эмили Уибберли cтр.№ 6

– Что ж… Ты в любой момент можешь изменить решение, если захочешь, – говорит мама неохотно. – А что ты там сказала насчет Эшленда?

– Да ничего такого. Джоди, умница этакая, выдвинула нас на участие в Орегонском Шекспировском фестивале в программе старшеклассников, и они нас приняли, – говорю я, глядя в пол.

– Это звучит очень даже важно, – мамин голос полон энтузиазма. Ох. – Когда это? Я хочу приехать!

– Нет, мам, ничего такого, правда, – поспешно возражаю я.

– Сопротивление бесполезно, Меган. Если ты мне не скажешь, когда это, то я узнаю у папы.

Я закатываю глаза, и тут с нижнего этажа доносится истошный плач.

– Кажется, тебя кто-то зовет, – мамины слова звучат поверх визга.

– Что? Ты не хочешь подождать? Это будет продолжаться еще минут двадцать, – говорю я с полуухмылкой, и она смеется. – Поговорим позже, мам.

Я отключаюсь и иду вниз. Источник воя сидит в высоком стульчике в кухне. Моя полуторагодовалая сводная сестра Эрин очаровательна, но легкие у нее такие мощные, что труппа школьного мюзикла бы умерла от зависти. Я останавливаюсь в дверном проеме, желая улучить мгновение.

Моя мачеха тянется к Эрин. Роуз – высокая блондинка, безупречно красивая. Если она едва выглядит на тридцать, то это потому, что ей и правда едва стукнуло столько. Они с моим папой поженились два с половиной года назад. Я не была в восторге, когда увидела ее в первый раз. Это было всего через несколько месяцев после развода, и я все еще лелеяла детские надежды, что папа передумает и поймет, что мама – его суженая.

Роуз положила этому конец. Когда я узнала, что папа встречается с женщиной на десять лет моложе, то сомневалась в искренности этих чувств. Я решила, что ему исполнилось сорок и он переживает кризис среднего возраста, встречаясь с красивой блондинкой, благодаря которой он чувствует себя молодым. Это было так банально.

Затем я присмотрелась к ним обоим и наконец осознала то, чего не замечала в последние два года рушащегося на моих глазах брака родителей. У него не было кризиса среднего возраста. Он не восставал против института брака. Он просто разлюбил маму. Я видела, как папа улыбался Роуз в тот день, когда я познакомилась с ней, – такой улыбки я у него раньше не видела и поняла тогда, что он никогда не пожалеет о разводе.

Потому что он полюбил Роуз. Дело было не в ее возрасте или чем-то еще – только в том, что было между ними. Он и правда вписался в стереотип – только не тот, который я ожидала. Он нашел свою родственную душу.

– Эй, – оторвался папа от плиты, взмахивая лопаточкой в сторону Роуз. – Я же тебе говорил ни за чем не вставать! – Он смотрит на нее, и на лице его улыбка обожания, как у влюбленного подростка.

Роуз на седьмом месяце беременности.

Она закатывает глаза, но кладет руку на живот, выражение ее лица смягчается, и она садится обратно.

Я должна ненавидеть Роуз. Я должна ненавидеть все в ней. Иногда мне даже этого хочется, но правда в том, что я никогда не испытывала к ней ненависти. Нет ее вины в том, что отношения моих родителей не продлились вечно, как я хотела. Я не обвиняю ее в том, что папа полюбил ее так, как никогда не любил маму. И все же, хоть я и не могу ее ненавидеть, мы с ней ведем себя скорее как немного стесняющиеся друг друга соседи, чем как два человека с одной и той же фамилией.

Папа роняет лопаточку, морщась, когда Эрин издает особо пронзительный вопль, и бежит к ней, чтобы вручить ее любимого плюшевого слоника.

Я даю себе еще секунду. Я люблю Эрин, и я не ненавижу Роуз, но иногда с ними тяжело. Я в последнем классе школы. Мне нужно учиться по вечерам и ходить на вечеринки по субботам. Вместо этого я с трудом фокусируюсь из-за затычек в ушах и необходимости нянчиться с ребенком. Мне следовало бы размышлять о своем будущем, искать себя, а вместо этого я разбираюсь в отношениях с мачехой и отскребаю от учебников детское питание.

Но дело не только в этом. Сложнее всего наблюдать за тем, как папа строит новую жизнь, в которой мое место меньше с каждым днем. Особенно учитывая Эрин и будущего ребенка, создается такое впечатление, будто они просто приютили меня на годик, прежде чем я отправлюсь в колледж. Прежде чем они смогут наконец зажить так, как хотят.

Я узнаю его прическу со спины за квартал. Черные, зачесанные на одну сторону, будто он только что правой рукой их пригладил. Что, наверное, он и сделал – я помню, как он ерзал за столиком в «Вероне». Будто его руки, когда он не пишет что-то в блокнот, должны беспрерывно быть чем-то заняты.

Оуэн Окита идет один, он заворачивает за угол, где огромная лужа залила бордюр – след вчерашнего ливня. Я провела день, смотря и пересматривая в качестве подготовки игру Оливии Хасси в экранизации «Ромео и Джульетты» Дзеффирелли, от чего мой живот только сильнее свело: сегодня первая репетиция.

Я доезжаю до знака «стоп» и опускаю окно как раз тогда, когда Оуэн переходит дорогу.

– Эй, – зову я. – Тебя подвезти? – Мне бы не помешало с кем-то поболтать, чтобы отвлечься от мыслей о репетиции.

Он поднимает взгляд на мой голос. Найдя меня глазами, с удивлением в них он отвечает:

– Нет, но спасибо.

Я сжимаю губы в обиженную гримасу.

– Я сегодня ходила в душ, знаешь ли. Не пахну.

– Дело не в… – Он мотает головой, осекаясь. Его брови дрогнули в притворном любопытстве. – А что, люди часто с тобой отказываются ехать из-за запаха?

Не могу сдержаться – мои глаза распахиваются шире.

Оуэн выглядит довольным, что я не нашлась, что ответить.

– Мне просто нравится ходить пешком, – объясняет он. – Дает мне время поразмышлять.

Я пожимаю плечами, приходя в себя.

– Тебе же хуже. К твоему сведению, я сегодня даже воспользовалась кокосовым гелем для душа. Я пахну великолепно. – Я проезжаю мимо него, успев увидеть в зеркало заднего вида, как он раз или два моргает, а затем шагает прямо в лужу. И резко опускает взгляд, будто только вспомнил, что она там.

* * *

Спустя десять минут я въезжаю на парковку, где меня уже ждет Маделайн.

Хоть ее все обожают и она могла бы выбрать себе в друзья кого угодно – от капитана команды чирлидеров до лучшей ученицы параллели, Маделайн выбрала меня. Почему-то. Я бы даже не назвала ее популярной, если не считать строго словарного значения этого слова. Ко мне относятся довольно хорошо, но большинство знает меня только через нее.

Отчасти поэтому я не против своей репутации школьной кокетки. Потому что это хотя бы какая-то репутация. А не просто «девочка, которая дружит с Маделайн».