Софи Лорен - читать онлайн книгу. Автор: Уоррен Харрис cтр.№ 82

Софи повиновалась, но, когда вернулась, сказала Чаплину: "Я чувствую себя, словно голая". Он ответил, что, напротив, она выглядит даже еще более красивой, однако попросил актрису что-нибудь сделать с ее прической. "Это слишком великолепно. Каждая прядка на своем месте, слишком безукоризненно", — заявил он.

Софи запустила пальцы в свои волосы, проделала какие-то манипуляции и спросила: "Так вам больше нравится?" Чаплин кивнул утвердительно. Однако, когда через минуту он отошел, она вернулась в гримерную и снова причесалась так, как ей нравилось. Когда начались съемки, Софи продолжала играть с ним в ту же игру, однако вскоре отказалась от нее, так как появились гораздо более важные проблемы.

После того как Чаплин познакомил ее с оператором Артуром Иббетсоном, Софи предельно мягко постаралась объяснить, как им следует вести себя, чтобы во время съемок она чувствовала себя удобно. Можете называть ее сумасшедшей неаполитанкой, но она считает, что ее профиль слева более подходит для комедий, а правый для драм. Поэтому, когда король комедий занимает место режиссера, она хочет, чтобы он показывал ее профиль только слева или анфас, слегка повернутый влево.

Начались трудности и с Марлоном Брандо, который арендовал роскошную квартиру в лондонском районе Белгравиа и привез с собой двух приятелей: Кристиана Маркуа, французского актера, по слухам, его любовника, и Эстер Андерсон, молодую актрису с Ямайки, которая училась актерскому мастерству у его преподавательницы Стеллы Адлер. Прибыв в декабре, чтобы вкусить радости лондонской жизни, Брандо к началу съемок был на грани изнеможения. Съемки начались 24 января 1966 года. Рано утром в этот день актер позвонил Джери Эпштейну и заявил, что он болен и не может прийти.

Чаплин, который сам только что перенес грипп и не очень хорошо себя чувствовал, воспринял эту новость очень спокойно и сказал Эпштейну: "Я не Господь Бог, и, если он болен, пусть болеет". Они начали без Брандо, и в течение трех полных дней снимали сцены, в которых были заняты Софи и сын Чаплина, актер Сидней, игравший роль партнера Брандо по бизнесу. На четвертый день они намеревались перейти к сцене в бальном зале, для которой требовалось две сотни статистов и который должен быть снят в течение двух дней, так как место в студии заранее забронировали для другого фильма. Брандо поклялся, что обязательно примет участие в этом эпизоде.

"В восемь тридцать утра, — вспоминал Джери Эпштейн, — прибыли Софи и Чарли, чтобы начать репетиции. Прошло два часа, Марлона нет. Чарли был на грани взрыва. Это действует так деморализующе, когда две сотни людей толкаются по залу в ожидании съемок, пьют чай, едят сэндвичи, играют в карты, а грим между тем начинает "плыть". Наконец поступило сообщение, что Марлон вышел из дома и находится на пути в студию. Чарли шагал по комнате, словно зверь, загнанный в клетку, присаживаясь на секунду, нервно стуча пальцами по столу. Софи сказала: "Когда явится Марлон, вам следует его выгнать. Вы не должны позволять ему вести себя таким образом".

Чувствуя, что Софи подбивает Чаплина на взрыв, Эпштейн попросил ее не вмешиваться. Он не хотел скандала на глазах у всей массовки. Неожиданно сообщили, что Брандо находится в гримерной и готов сниматься. "Через несколько мгновений он вышел на съемочную площадку, словно невинный маленький мальчик, — вспоминал Эпштейн. — Чарли обрушился на него, как торнадо. Он схватил Марлона за руку и сказал: "Слушай, ты, сукин сын, отныне ты работаешь на Чарли Чаплина. Если думаешь, что ты пуп земли, садись на следующий же самолет и убирайся в Голливуд, мы обойдемся без тебя".

Софи сидела, наблюдая за этой сценой с улыбкой Моны Лизы на лице, по словам Эпштейна, который подозревал, что она получала удовольствие от этого зрелища как компенсацию за проигрыш сражения с Брандо за место в списке исполнителей. "Марлон превратился в маленького мальчика, который оправдывается перед большим папой. Он весь вспотел и съежился, пытаясь защититься, — рассказывал Эпштейн. — Чарли оборвал его и сказал: "Слушай, я старый человек, но прихожу сюда вовремя. С сегодняшнего дня ты будешь работать на площадке каждый день, с восьми тридцати, как и я". Марлон кивал, тараща глаза. После этого, даже если гулял до утра, он прибывал пунктуально, переодеваясь для роли в лимузине, который вез его из Лондона на студию "Пайнвуд".

Так как у Софи уже сложилось отрицательное впечатление о Брандо с того времени, когда он инспектировал картины в ее гримерной и посоветовал ей обратиться к психиатру, естественно, ни о какой любви между ними, когда они начали работать вместе, говорить не приходилось. Возможно, если бы не Чаплин, события развивались бы по-другому. Однако Софи обожала Чаплина, а Брандо презирал его, уже поэтому две звезды не могли быть друзьями.

Для Софи Чаплин стал еще одним "играющим" режиссером, как Де Сика, но более властным. Он заранее проигрывал сцену и требовал, чтобы она в точности повторила ее, в отличие от Де Сика, который разрешал немного импровизировать. Он ничего не оставлял на волю случая и даже инструктировал Софи в течение двух часов, как надевать бюстгальтер шиворот-навыворот, что предусматривалось в одном из комедийных эпизодов.

Многие сотрудники, которые работали на съемочной площадке и наблюдали, как Чаплин репетирует с Софи и Брандо, считали, что он гораздо лучше передает характеры главных героев, чем они. Чаплин говорил им, где встать, сколько шагов сделать, сколько тактов отсчитать в уме, прежде чем повернуться. "Это самая легкая картина, которую я когда-либо делал. Чарли все делал сам", — говорил тогда Брандо. Конечно, саркастически. В душе он негодовал. Методы Чаплина не оставляли ему выбора.

Позже Брандо описал себя в этой работе как простую марионетку в руках режиссера, назвав Чаплина "самым большим садистом, которого я когда-либо встречал. Это был эгоистический тиран, пытающийся сэкономить каждый грош. Он нападал на людей, когда они опаздывали, и постоянно зудел, чтобы все работали быстрее".

Возможно, негодуя на Софи из-за того, что она спешила выполнить каждый каприз Чаплина, на протяжении всех съемок он относился к ней довольно грубо и часто выкрикивал: "А вот идет Софи Лорен", когда она шла к съемочной площадке. Он рассказывал своему другу, что пристрастие Софи к итальянской кухне делает ее дыхание "тяжелым, как у динозавра".

Однажды они стояли рядом, ожидая следующего дубля, и Брандо, играючи, ущипнул Софи ниже пояса. Она влепила ему пощечину и предупредила: "Никогда не делай этого больше. Я не из тех женщин, кому это нравится".

Когда наступило время съемок любовной сцены, все долго шло шиворот-навыворот. По сценарию, Софи и Брандо начинают сначала ссориться, а заканчивают страстными объятиями. После первого дубля Софи взорвалась и сообщила окружающим: "Вы знаете, что он только что прошептал мне на ухо? Что у меня в носу растут волосы!" Жестикулируя, как неаполитанская торговка рыбой, актриса заявила: "Как же этот человек собирается играть со мной любовные сцены?"

После того как Чаплин ее успокоил, Софи согласилась на дубль. На этот раз Брандо относился к ней более нежно, однако не столь страстно, как хотел Чаплин. В третьем дубле Брандо был настолько груб, что Софи снова взорвалась: "Он укусил меня в губу. Посмотрите, кровь. Разве этот чертов актер не знает, как изображать страсть?"