Ведьмин зов  - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 134

Судя по лицу конвоира, тот терпеть не мог пешие прогулки. Ивга поймала себя на злорадстве: она хоть как-то может досадить ему. Отомстить за то, в чем бедняга не виноват. Пока шагаешь, уменьшается боль, на ходу приходят дельные мысли. Она отдала Клавдию рабочий ноутбук, но на ее память он не претендовал.

Как произошло осквернение обряда? Кто и когда провел первую «скверную» инициацию? Зачем? А главное, как вышло, что в результате на земле не осталось ни одной «чистой» ведьмы? Целительницы, созидательницы, умеющей не разрушать, а чинить, лечить, а не ранить?

Возможно, «чистые» были беззащитны, думала Ивга. Возможно, их истребили их же соседи – обыкновенные люди, без благодарности, из страха перед тем, что не могли понять… Возможно, «скверна» была попыткой ведьм защитить себя, и какое-то время «добрые» и «злые» существовали одновременно… Но выжили, естественно, те, кто умел убивать; теперь, инициируя друг друга, ведьмы снова и снова воспроизводят оскверненный обряд. Как разомкнуть порочный круг, если его можно разомкнуть?

Она вытащила из кармана телефон; до проверки телефона Клавдий не унизился, но в трубке и не было рабочих материалов, кроме одного. Фотографии разрушенной каменной плиты с текстом, достопримечательность провинции Ридна. Из-за сети трещин текст невозможно было прочитать – даже Ивге. Одно слово читалось определенно: «скверна», а остальные давали широкий простор для толкований. «Мир»? «Голод?» «Люди»? Ивга много раз распечатывала фотографии, обрабатывала их в графическом редакторе, всматривалась в сеть трещин. Из-за чего развалилась плита, если другая, рядом, тоже с текстом, прекрасно сохранилась?

Поблескивали лужицы на краю аллеи. Пустовало летнее кафе – деревянный домик с резными балясинами. Ивга шла по своим следам: девятый или десятый большой круг, ее отпечатки темнели на кирпичной дорожке, подернутой тончайшим слоем снега. Неподвижно сидели утки на воде незамерзшего озера. Стояла мягкая, деликатная зима: ее предшественницы в прежние годы были куда суровее.

Конвоир замерз, выбился из сил и проголодался:

– Я прошу прощения, госпожа Старж. Но скоро стемнеет…

– Я не боюсь темноты, – сказала Ивга. – А вы?

Теперь он злился на нее. Прекрасно. Зубная боль стала сильнее, и еще сильнее, ну что это такое, ни в какие ворота не лезет…

Она обернулась: конвоир стоял, расставив ноги, чуть согнув колени, наклонив вперед голову. Его глаза метались туда-сюда, ноздри дрожали.

– Что происходит? – спросила Ивга, заранее зная ответ.

– Здесь ведьма, – сказал он отрывисто. – В радиусе… рядом.

Его короткие седеющие волосы поднялись, как по стойке «смирно»: опытный оперативник, он переходил в боевое состояние. Ивгу начало подташнивать рядом с ним.

– Оставайтесь на месте, – сказал инквизитор. – Не сходите с места!

Странной походкой, перемещаясь рывками, он двинулся прочь от дороги, по направлению к летнему кафе, в сумерках похожему на старинную избушку. Ивга прижала ладони к вискам; ей было почему-то страшно смотреть, как он идет. Она вдруг представила, как оттуда, из-за темного строения, кинется чудище с крючковатым носом и растрепанными седыми патлами.

– Не ходите туда! – крикнула она инквизитору в спину. – Вызовите подмогу!

Не обернувшись, тот скрылся за деревянным строением. Либо он знал про невидимую ведьму больше, чем Ивга, либо, наоборот, значительно меньше. Ивга осталась одна в сумерках, среди пустого парка, в тишине, нарушаемой далеким шумом автострады и скрипом тяжелых елей.

– У меня есть то, что тебе нужно, – сказали у нее за спиной.

Ивга рывком обернулась.

От широкого ствола отделилась фигура – ни крючковатого носа, ни седин, ни рваного балахона. Куртка, накинутая поверх тонкого свитера, собранные на затылке каштановые волосы. Внимательные глаза, ясно видимые в полумраке.

– То, что ты ищешь, – сказала ведьма, еле шевеля губами. – Чистая инициация.

Ивга вросла в дорожку – будто провалилась в болото.

– Идем. – Ведьма поманила ее рукой. – Я научу. Ты научишь других. Ты пройдешь свой путь… и изменишь мир.

Ивга шагнула. Даже не так: ее ноги, приняв самостоятельное решение, отлепились от кирпичной дорожки, подернутой теперь не снегом, а льдом, и понесли вперед – шаг за шагом…

И поскользнулись на неровном кирпиче, обледеневшем и гладком. Ивга упала, едва успев выставить руки, приложилась к стеклянному камню подбородком и щекой и очнулась.

– Я уже была там, – сказала, с трудом поднимаясь. – Я проходила этот путь, туда и обратно. Там нет ничего, что мне нужно.

– Им ты можешь врать, себе – никогда, – сказала ведьма. – Не дай себя запереть. Порви поводок. Сними ошейник. Ты свободна.

Она ушла – растаяла в сумерках. И в тот же момент из-за резного строения выскочил инквизитор – запыхавшийся, напуганный, злой, посрамленный, но – Ивга облегченно вздохнула – живой.

* * *

– Хватит меня разглядывать! – Она отвернулась, прикрывая разбитое лицо. – Заживет, как на ведьме!

– Еще скажут, что я тебя избиваю, – сказал он не то в шутку, не то с беспокойством.

– Да-да, – она приложила холодную примочку к носу, – я всем скажу, что это ты.

Он забрал Ивгу из больницы «Скорой помощи», куда перед тем отвез ее перепуганный конвоир. Врачи заверили, что дней через десять «и следа не останется». Но эти десять дней предстояло проходить с кровоподтеком и ссадиной на лице.

– Ты понимаешь, что она тебе врала?

– Да, – сказала Ивга.

– Точно понимаешь?

– Зачем переспрашивать? – Ивге казалась, что зубная боль продолжается, хотя конвоир давно ушел. – Я похожа на юную дурочку?

Она не нравилась себе – ни лицо в зеркале, ни голос, ни близость истерики. Жизнь под конвоем измотала ее, и где-то ведь еще маячил обновленный кодекс о ведьмах. Ивга попадала под него точнехонько, как шарик под колпачок: склонность к инициации. Которую определяет инквизитор субъективно, на свой взгляд.

– Теперь тебя будут сопровождать трое, – сказал Клавдий. – А лучше четверо.

Порви поводок, сказала та ведьма в парке. Сними ошейник. Тут не поводок, тут цепи в сто рядов, ошейник строгий, еще и с намордником. И это только начало.

– Ох, как мне это не нравится, – сказал он глухо. – Такое впечатление, что ты меня уже не слышишь.

– Я очень устала, – сказала она, будто признавая поражение, и побрела к лестнице.

Она уходила, не глядя на Клавдия, оставляя за спиной. Уходила в темноту, чувствуя, как отдаляется круг света, как поднимаются вокруг каменные стены, как выбор становится проще, и Клавдий нисколько не виноват: инквизитор может быть только инквизитором, медведь не запоет соловьем, роли расписаны, судьба предопределена.

– Ивга! – Он догнал ее, и это было плохо. Не оставалось сил, чтобы продолжать разговор. Но он крепко взял ее за руку выше локтя и заставил остановиться: