Щит и вера - читать онлайн книгу. Автор: Галина Пономарёва cтр.№ 29

– Брат, а ты свои награды боевые взял? – спросил Калина Григория.

– Да, Калинушка, взял. Вчера начистил медаль и Георгия, пока в тряпице в вещмешке хоронятся, а как обмундировку получу, так и одену.

– Это ты правильно решил. Как определишься, напиши, брательник. Непременно напиши! – повторил он ещё раз.

Они замолчали. Калина думал, как со всем внезапно увеличившимся хозяйством управиться, а Григорий – о том, что опять жизнь будет поломана войной. Судьба тысяч людей огромной империи пойдёт иначе.

Приехав в Камень, Григорий зашёл в городскую управу. Калина, привязав лошадь, осмотрел небольшую площадь, на которой уже собралось много мужиков. Вскоре вышел Григорий.

– Калина, поезжай домой. Нас сейчас на погрузку поведут на пристань. По Оби до Томска, а там формирование полка – и на фронт.

– Прямо сразу на фронт? – заволновался Калина.

– А чему же нас учить? Все резервисты – вояки! Нас сразу на передовую, в бой. Вот так, брат! Прощай, береги баб, детей, дом!

Братья обнялись и крепко расцеловались. Григорий забросил на плечо мешок со съестным, приготовленным Марией ранним утром, и быстрым шагом пошёл к уже начавшим построение резервистам. Калина смотрел ему вслед. Как только колонны резервистов двинулись строевым порядком к пристани, он отвязал лошадь. Немного погодя увидел, что Григорий, обернувшись назад, помахал рукой стоящему возле лошади брату.

– Прощай, брательник, прощай! – тихо промолвил Калина. Сердце его сжалось от боли за младшего брата, которого опять судьба одевала в солдатскую шинель.

* * *

На обской пристани стояла большая баржа. На неё взошли мобилизованные. Все они были уже не юными, спокойно разговаривали, курили самокрут, кто-то жевал домашнюю снедь. Идти по Оби до Томска – путь немалый, дён пять, не меньше. Среди расположившихся на барже из Лугового Григорий оказался один. Но из ближайшей округи набралась сотня-другая служивых. Каждый из них знал цену тем дням спокойной жизни, которая им была отпущена, и не суетился, не спешил. Потекли, как полагается, разговоры о былых сражениях, об урожае, о супостатах германцах, о судьбе Российской империи.

Солнце дарило летнее тепло. Днём было жарко. На судне был сделан навес, который прикрывал людей от зноя и тёплых дождей. Резервисты, объединяясь небольшими кружками, выкладывая харчи на общий стол, обедали, знакомились, рассказывали разные истории. Так и прибыли в Томск. Григорий никогда не бывал в губернском городе. По прибытии на томскую пристань их встречал полковник с группой офицеров. Построив прибывших, он поприветствовал их, и колонна строевым шагом двинулась к казармам, где проходило формирование воинских частей.

Было раннее утро. Город ещё спал. Редкий прохожий встречался на пути. Томск поразил Григория своими ажурными окнами домов. Высокие здания были отделаны резьбой и стояли в голубых, мастерски выполненных из дерева кружевах и от этого походили на красивые терема. Во многих домах окна были ещё закрыты резными ставнями. Такой чудо-дом Гриша видел в Луговом только у одного российского переселенца.

До казарм колонна дошла довольно быстро. В распоряжении у прибывших, как оказалось, были всего лишь сутки. Разместив солдат на ночлег, комендантские службы приступили к выдаче обмундирования. Формировалась 11-я Сибирская стрелковая дивизия Омского военного округа. Получив форму и другое полагающееся стрелку обмундирование, Григорий достал из домашнего мешка начищенные до блеска Георгиевский крест и медаль, прикрепил награды к гимнастёрке.

* * *

Только забрезжил рассвет, раздалась команда: «Подъём!» Сибирские стрелки вновь сформированной дивизии выстроились на плацу возле казарм. Всё тот же полковник обратился к частям дивизии с речью:

– Солдатушки! Государь наш Николай Александрович и матушка наша Россия велят исполнить солдатский долг. Началась большая и тяжёлая война. Не мне вам, побывавшим в боях, говорить о том, что это такое. Кому, как не вам, опытным солдатам, встать в первые ряды защитников православных, славян, братьев наших. Уже через пару часов вы будете отправлены в путь и через пять-шесть суток прибудете на боевые позиции, получив оружие, встанете на защиту Отечества. С Богом, православные!

После этих слов бесконечные колонны стрелков двинулись к железнодорожному вокзалу, а затем в теплушках на запад…

Весь путь от Томска солдаты обсуждали предстоящие военные действия. Как бывалые, многие стрелки отметили слабое обмундирование: летние гимнастёрки, сапоги тонкой кожи, а подошвы так и вовсе из толстого картона, обтянутые всё той же тонкой кожей.

– Да, ребята, в такой обмундировке мы только до первых дождей схорониться сможем. А там, если не переоденут в настоящую обувку да шинели, дадим дуба, – говорили наиболее возрастные солдаты.

– Да уж позаботятся небось, кому положено об ентом. Нечто не знают? Ведь лето ещё, поди! – с уверенностью отвечали другие.

Порой из вагонов неслись песни, звуки гармони и шум подвыпивших сибиряков. Пять-шесть дней езды в душном вагоне создавали нервозность, недовольство людей. Всё надоедало. Во время стоянки на железнодорожных станциях начались грабежи водочных «казёнок». Поуездное размещение стрелков в вагонах способствовало этому разгуляйству. Но староверы (чалдоны) себе такого не позволяли. Крепкие, тяжёлые на подъём, эти бородачи вели себя терпеливо и степенно. Слушая солдатские пересуды, Григорий вспоминал его первый призыв и то, как он ехал вот так же в вагоне-теплушке на Восток, и казалось, что не было тех нескольких мирных лет жизни у домашнего очага в родном селе.

По прибытии в город Ласипка прямо на перроне прибывшим стали выдавать винтовки. Григорий был удивлён: он держал в руках такую же винтовку Мосина, легендарную трёхлинейку, с которой воевал более двадцати лет назад! Оружие выдавалось одно на пятерых! Ему, как опытному воину, на груди которого блестели Георгиевский крест и медаль, вручили винтовку. А тем, кто не получил боевого оружия, предстояло добыть его в бою. Григорий, как и многие солдаты, был неприятно поражён таким положением. Даже тогда, двадцать лет назад, армия была вооружена и обмундирована лучше. И опять внутри у него что-то заныло о степени благополучия Российской империи и её готовности к большой войне.

– Ну что ж, родная, повоюем с тобой опять! – взяв в руки боевое оружие, потихоньку проронил он.

Через несколько дней дивизию Григория, как и главные силы Первой армии под командованием генерала Ренненкампфа, переправили в крепость Осовец и станцию Граево. В последних числах августа Сибирский корпус, сосредоточенный в Восточной Пруссии, получил приказ о наступлении в направлении немецкого города Лык. Первый бой!

Неведомый, мирный город, почти весёлый. Он ещё не успел поверить в кровавый ужас начавшейся войны. Надвигающиеся на него сибирские полки идут мерным шагом вперёд, к своей цели. Поступь их тверда, лица сосредоточены. Взрыв громового «Ура!», и они клином врезаются в густые ряды германцев. Стреляют и колют штыком, они гонят перед собой обезумевшего врага, упорство которого было сломлено. Солдаты бежали вперед, занимая одну за другой оборонительные траншеи, усеивая свой путь вражескими трупами, не зная точно, где и когда закончится их атака. Германцы отступили, битва выиграна… Впоследствии за этот бой многие были награждены. Григорий Самсонович Зыков был представлен к награждению вторым Георгиевским крестом.