Санаторий имени Ленина - читать онлайн книгу. Автор: Нина Стожкова cтр.№ 48

– Вашего бывшего мужа, – тихо сказал Башмачков и уточнил: – Петра Михайловича Воронова. И вам. Жанна, это прекрасно известно.

Сашка Соколов с ранней юности усвоил: если предстоит драка, надо бить первым. И все последующие годы в своей чиновничьей жизни и в бизнесе он всегда действовал на опережение. А еще Сашка был уверен, что Сокол должен летать выше Ворона. Когда его приятель Петька Воронов стал стремительно делать комсомольскую карьеру, Соколов задумался о будущем. Долго ходить во вторых секретарях под началом Воронова ему не хотелось. Надо было что-то срочно решать. Перестройка и гласность ворвались в жизнь так неожиданно, что друзья поначалу даже растерялись. Раз в неделю они встречались в каком-нибудь модном тогда месте – в Доме журналистов или в Центральном доме литераторов и бесконечно перетирали один вопрос: что делать дальше. Воронов первым сообразил, что наступившая эпоха гласности открывает новые перспективы. Одно дело – руководитель райкома комсомола на твердой зарплате, и совсем другое – зарплата плюс прибыль плюс административный ресурс плюс власть. Связи в комсомольских и партийных кругах у Воронова оставались обширные, и когда его приятели по комсомолу принялись приватизировать все, что плохо лежало, и создавать пачками новые фирмы и фирмочки, Петр использовал все связи для назначения в газету «Юный знаменосец», а когда занятие бизнесом стало возможным, вложил все, что имел, в новое дело – газету «Столичный сплетник». Вскоре Воронов переманил туда лучшие «перья» из комсомольской и партийной печати. К тому времени он уже понял основные механизмы бизнеса и сообразил, что при огромном интересе людей к прежде запретным темам новое СМИ может стать весьма прибыльным. Когда пошли первые шальные деньги за рекламу, Воронов осознал, что успел вскочить в последний вагон последнего поезда, везущего к большим барышам.

Тем временем Соколов решил, что будет действовать масштабнее. Выпускать газету, конечно, хорошо, но еще лучше быть тем, кто стоит над всеми владельцами СМИ, не говоря о главных редакторах. Пресса, конечно, уже считалась свободной и независимой, но прибыль издания по-прежнему зависела не только от денег подписчиков, но и от множества других вещей: от грантов, которые даются на социально-значимые проекты, от выполнения решений Роскомнадзора, от судебных тяжб с «оскорбленными» героями газетных материалов и от непомерной жадности наследников авторских прав … Большой Шурик решил, что стоит продолжить карьеру чиновника, благо механизмы управления примерно одинаковы при любом общественном строе. Он стремительно поднимался по служебной лестнице: заведующий сектором, начальник управления, затем департамента в одном из профильных министерств… У него были пара неплохих бизнесов, связанных с видеофильмами и записанных на отца и на брата, счета в офшорах, дача на Новой Риге, две дорогих машины и много разных других приятных «ништяков», на которые зарплаты чиновника, даже министерского уровня, никогда не хватило бы. С Вороновым у Большого Шурика была негласная договоренность: Александр никогда не трогает его издания, а Петр жестко тормозит все журналистские расследования, касающиеся тайных фирм Соколова и его доходов. Понятное дело, на Руси без «волосатой лапы» во все времена высоко подняться было невозможно. У Соколова такая «лапа» была еще с комсомольских времен, и он время от времени клал в ее широко раскрытую ладонь что-нибудь существенное: деньги, пиар, рекламу, полезные светские сплетни, престижные знакомства с медийными людьми. «Лапой» Соколова с девяностых «работал» бывший фарцовщик по кличке Швед. Соколов в свое время вытащил Шведа из-за решетки, и тот поступил по-пацански: не забыл своего благодетеля, а когда сам пошел в гору, потащил за собой наверх и «хорошего парня Шурика». Неудивительно, что Соколов эту мускулистую «лапу», окормлявшую его с горних высот, холил и лелеял, разумеется, регулярно подкармливал и держал в курсе дел столичной прессы. В общем, дружба Соколова и Шведа зиждилась на взаимной выгоде.

Однажды Швед пригласил Соколова в баньку за городом. Сказал, что хочет спокойно посидеть с Большим Шуриком, выпить, вспомнить молодые годы и кое-что обсудить. Соколов сразу понял, что вот это «кое-что» и есть то главное, ради чего Сам приглашает его на свою роскошную дачу. Однако сколько ни ломал Соколов голову, так ничего и не надумал.

Лина понимала: второго шанса побеседовать с Жанной Вороновой не будет, и старалась не обращать внимания на прозрачные намеки хозяйки кабинета: мол, пора бы вам, незваные гости, убираться восвояси. Между тем, Жанна всем своим видом демонстрировала, что время, отведенное им с Башмачковым на беседу, давно вышло, и что, дескать, ей пора немедленно возвращаться к неотложным делам.

– Жанна, признайтесь, вы заинтересовались «Черной розой» в связи с разводом? – тихо спросила Лина.

– Не вижу никакой связи…

Жанна, попыталась изобразить изумление, но вышло как-то неубедительно.

– Чтобы разделить бизнес Воронова и ваше общее имущество пополам, требуются веские аргументы против него, не правда ли? – уточнила Лина. – В СМИ пишут, что вы делите очень серьезные деньги, речь идет даже не о миллионах – о миллиардах. На кону не только капитал, но и акции нескольких крупных компаний, и недвижимость в столице, и дорогие земельные участки в ближнем Подмосковье. Судебный процесс обещает быть нервным, потому что Воронов в-крепкий орешек. В этой ситуации аморальный облик бывшего супруга – сильный аргумент в суде.

– Нам уже известно, что шипы «Черной розы» оставили кровавый след. Несколько девушек, имевших отношение к этой сауне, умерли, причем, не своей смертью, – мрачно добавил Башмачков.

– Полагаю, ваши страшилки – из разряда провинциальных легенд и мифов, – усмехнулась Жанна. – Люди питают непонятное пристрастие к тайнам и к ужасам. Если бы «Черная роза» реально была столь зловещим местом, поверьте, все скелеты давно уже выпали бы из шкафов, все-таки двадцать лет прошло…

– Тогда объясните, пожалуйста, с какой целью вы выписали Алексею Артюхову командировку в Тульскую область? – перебила Лина хозяйку кабинета, теряя терпение.

– Признаюсь, я поручила ему собрать материал про «Черную розу», но не в том ключе, какой вы себе напридумывали. Мы готовили в газете материал о том, как в девяностые люди выживали в провинции. «Черная роза», к сожалению, была для молодых женщин в Кутузовском районе одним из способов не умереть с голоду.

– Сегодня на Введенском похоронили Лешу Артюхова, – сказал Башмачков. – Он был вашим сотрудником и лучшим репортером «Лидера Инсайда». Гибель журналиста в русской провинции, согласитесь, дело чрезвычайно редкое. Все ж-таки не в Африку и не на Ближний Восток вы его отправили…

– Экспертиза доказала, что наш сотрудник банально утонул. Случайно упал в озеро и захлебнулся. По-моему, вопрос исчерпан. Вообще-то Артюхов, как и многие его собратья-журналисты, серьезно выпивал, так что такой исход, увы, мне не кажется чем-то невероятным, – сказала Жанна.

Лина про себя отметила, что в ее голосе уже не звучала прежняя уверенность.