Тайна трех подруг - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Королева cтр.№ 22

Одна из сопровождающих открыла на пару с Евгенией ячейку под номером тридцать пять и оставила клиентку в хранилище одну. Та распахнула небольшую бронированную дверцу и сначала вообще ничего не увидела внутри. Потом просунула руку вглубь и извлекла небольшую картонную коробку. Первым побуждением было забрать ее и уйти, но девушка решила сначала все же взглянуть на содержимое.

Внутри, как в детской шутке с подарком, находились еще несколько коробочек, уже пластмассовых. Евгения принялась открывать их, руки ее при этом мелко дрожали. В самой маленькой лежали золотые украшения: крестики, подвески, обручальные кольца разных размеров, перстни с драгоценными камнями, в том числе и бриллиантами. Среди колец одно было похоже на то, что мать подарила Жене в день рождения. В следующей коробке оказалась аккуратно перетянутая синей резинкой пачка долларов. Она принялась их пересчитывать, раскладывая на стенной полочке стопки по десять стодолларовых купюр. Получилось пятнадцать стопок. Вспомнив, где она находится, девушка принялась лихорадочно засовывать доллары и золото обратно в коробочки. Заглянула в третью — самую широкую и плоскую по форме, увидела внутри какие-то бумаги, и именно ее опустила в сумку, а все остальное вновь погрузила в черноту ячейки.

— Что так быстро-то? — позволила себе съязвить служащая банка, когда Евгения позвала ее, чтобы замкнуть ячейку.

— Извините, — смиренно ответила на колкость студентка, понявшая, что пробыла внутри хранилища непозволительно долго.

— Ну, что там, что? — стала приставать с вопросами сгорающая от нетерпения Светлана, едва они вышли из здания банка.

— Дома все расскажу, — ответила Евгения. — Да не ной ты, дай собраться с мыслями.

Ей страшно хотелось закурить, но и это она позволила себе только дома. Скинула в прихожей босоножки, прошла в зал, достала из заначенной пачки тонкую сигарету с белым фильтром, взобралась на подоконник, щелкнула зажигалкой, сделала пару глубоких затяжек под укоризненным взглядом не посмевшей сделать замечание Светланы и только потом вытащила из сумки и протянула сестре коробку.

— И это все? — разочарованно протянула старшеклассница, вертя в руках паспорт матери, два свидетельства о рождении сестер и два договора — купли-продажи и дарения — на две квартиры.

— Нет, не все, — усмехнулась студентка, выпуская струю дыма таким образом, чтобы она попала прямиком в распахнутую форточку. — Еще пятнадцать тысяч долларов, золото и бриллианты!

— Ты серьезно, что ли? И много золота?

— Нет, не много, всего одна жменька. — Евгения выбросила вперед собранную ковшиком ладошку, будто просила подаяния.

— Вот такая горсточка? Это граммов на двести?

— Наверное. Аптечных весов в банковском хранилище почему-то не предусмотрели.

— Вот всегда так. Тебе и квартира, и ячейка в банке на твое имя, а я вроде как и не родная!

Подобное заявление Женя меньше всего ожидала услышать от сестры в данный момент и ответила с ласковой укоризной:

— Глупая ты. Просто я взрослее. Мама планировала, что старшая дочь раньше выйдет замуж, понадобится жилье. А доступ к ячейке предоставила мне, потому что я уже совершеннолетняя.

— Ну и пусть тебе будет та квартира, а мне тогда останется эта. Там, конечно, планировочка покруче и дом навороченный, зато здесь две комнаты и обстановка подходящая.

— Что-то я не поняла! Ты что, уже начала делить со мной имущество? Я пока не собираюсь никуда уходить, тем более что доход от квартирантов нам не будет лишним.

— Доход! Мы уже скоро не будем знать, куда деваться от доходов! Богатенькие мы с тобой, однако, оказались невесты. Что там нам еще светит на горизонте? Счет в швейцарском банке? Как бы проверить, сколько там у нас миллионов долларов положено под проценты и акции каких именно нефтяных компаний приносят дивиденды?

— У тебя истерика, — холодно отрезала Женя, — сходи на кухню, попей водички.

— Да, наверное, у меня истерика. Не так уж легко смириться с мыслью, что родная мать была преступницей! Что она ограбила банк, ювелирный магазин или чью-то квартиру и спокойненько себе распоряжалась похищенными деньгами и сокровищами… Я тебе вот что скажу. Этот джип наехал на нее вовсе не случайно. Маму убили преднамеренно. Понимаешь, нашу маму убили, Женька!

Евгения отодвинула в сторону черный фаянсовый бокал с недоеденным грибным супом быстрого приготовления и невидящим взглядом уставилась в окно. Она ненавидела эти супы из пакетиков, содержимое которых достаточно лишь залить кипятком, чтобы получилась чашка вязкой похлебки. Но сегодня они не успели приготовить ничего домашнего и пришлось довольствоваться тем, что оказалось под рукой. Женя подумала, что мама бы такого питания не одобрила. У нее перед глазами на секунду вдруг Возник четкий образ Татьяны, сидящей в кресле, закинув одну на другую стройные ноги в переливающихся под светом бра тонких с люрексом колготках телесного цвета.

Мама любила так сидеть вечерами перед телевизором и иногда устраивала себе маленькие праздники, расслабляясь после рабочего дня и грея в ладонях глубокую рюмку, суженую кверху, на дне которой плескался дорогой армянский коньяк. Татьяна втягивала носом тонкий аромат, улыбалась одними уголками губ и опускала на миг веки, будто вспоминая что-то далекое и очень приятное, изредка отхлебывала по глоточку и затягивалась дымом тонких темных сигарет с запахом ментола. Она могла весь вечер так просидеть с одной-единственной рюмкой и одной же сигаретой. Сделав пару затяжек, не гасила ее, а просто отламывала острыми коготками недогоревшую часть и вставляла фильтр сигареты в выемку пепельницы, чтобы попозже прикурить снова, а отделенный горящий кусочек долго еще тлел, и тоненькая струйка белого дыма торжественно поднималась вверх и таяла где-то посредине комнаты, не достигая потолка.

Но случалось, на мамино лицо набегали тревожные тени, и тогда она небрежно плескала в свою рюмку еще граммов тридцать коньяка, доставала из пачки вторую сигарету, уходила с ней на кухню и долго стояла у окна, не зажигая света, словно пыталась разглядеть что-то в черноте неосвещенного двора. О чем она думала тогда?

Как-то само собой в доме установилось незыблемое правило, гласящее, что каждый член их маленькой семейки имеет право на личную жизнь и уединение, и нечего лезть с вопросами, если человеку хочется побыть, что называется, сам на сам. И они не лезли, и только Светка иногда, не выдержав, шла следом за матерью на кухню, обнимала ее сзади, и так они стояли молча еще некоторое время вдвоем, а потом возвращались вместе в зал, щурясь от яркого света, и расслабленная Татьяна нейтральным тоном произносила что-то вроде: «А пыль в серванте так никто и не протер», или: «А может, по йогурту, а?»

— Знаешь, в детстве я читала правильную советскую книжку про резидента, — начала Светка, разминая, по своему обыкновению, пальцами кусочек хлебного мякиша. — Жил да был неприметный с виду старичок в сельской местности, а на самом деле, оказывается, он еще с военных лет передавал по ночам шифровки в Германию. И вот однажды его одиннадцатилетняя внучка спустилась ночью в подвал и застала старика за передатчиком, когда тот отправлял очередное сообщение своим хозяевам. Дедок так опешил, что со страху кинулся на девчонку и задушил ее, а потом повесил и представил все как самоубийство. Но следователь заподозрил неладное, поскольку особых причин для ухода из жизни у школьницы не было (отличница, активистка и т. д.), да и предсмертной записки не оставила. Начал мент тянуть за ниточки и докопался до прошлого немецкого шпиона…