Над железной кружкой с толстыми стенками поднимался пар. Иван втянул его ноздрями – влажный, терпкий – и поднес кружку к губам. Аккуратно отхлебнул, обжигаясь. Кипяток едва-едва, на самой границе чувствительности, отдавал сладостью. Стенки кружки не горячие, особая технология времен до Катастрофы – двойные, между ними вакуум, он не проводит тепло. Когда-то давно, когда еще был жив Косолапый, Иван нашел кружку в заброшенном супермаркете среди других полезных вещей. Складной топор. Термос защитного цвета. Оранжевые футболки.
Еще там был огромный глобус из желтого камня. Иван тогда провел пальцами по гладкому боку Земли. Города, которых больше нет. Нью-Йорк, Мехико, Буэнос-Айрес, Сантьяго-де-Чили. Тверь, Бологое, Нижний Новгород. Москва. «Это магазин для путешественников, – сказал Косолапый. – Вернее, для тех, кто хочет почувствовать себя путешественником – сидя при этом дома».
Да, Москва…
Что-то не спешат москвичи на помощь к бордюрщикам, а? Иван хмыкнул. Еще бы.
После взятия «Маяка» прошло пять дней. Бордюрщики отбили все атаки Альянса и даже пытались контратаковать. Что они там орали в прошлый раз? Иван поморщился. «Царь Ахмет предлагает вам сдаться, питерцы! Тогда вас пощадят». Ага, держите карман шире. На самом деле – патовая ситуация. И еще чай, блин, закончился.
Иван отхлебнул, поставил кружку на пол. Его команду отвели на отдых на Невский. Иван обмакнул галету в чай, откусил кусок размокшей пластинки, начал жевать.
Кружка кипятка, кусок сахара и пара твердых, как мрамор, галет – главное солдатское лакомство.
А кому-то и этого не досталось. Иван снова вспомнил похоронную церемонию.
– Я нашел способ, – внезапно сказал Сазон.
Иван с усилием проглотил недожеванный кусок, повернулся к другу.
– Какой еще способ? – Он не сразу сообразил, о чем Сазон говорит.
В мыслях все еще было прощание с мертвыми – тела, обмотанные скотчем, минута молчания. Стаканы с сивухой, накрытые галетами. Иван хотел почесать лоб, но обнаружил в правой руке надкушенную галету. Почесал левой.
– А! Ты про «Площадь Восстания», что ли?
– Газовая атака, – сказал Сазонов.
– То есть?
– Смотри, Ван. Представь, подожжем старые покрышки. Поставим вентилятор помощнее, кинем провода до «Гостинки» – здесь короткий перегон, кабеля должно хватить… И вдуем им резинового дымка в одно интересное отверстие.
– У них противогазы, – сказал Иван.
– Что, у всех?
Иван посмотрел на него почти с восхищением. Конечно, не у всех. Дай бог там десятка два противогазов на двести с лишним человек. Женщины, дети…
И тут до него наконец дошло.
Потравить газом. Вот черт.
– Ну ты и сволочь, Сазон.
– Служу Приморскому Альянсу! – Сазонов поморщился. – Извини, Ван. Что-то я заебался.
Иван кивнул. Все мы устали. То есть заебались.
– Знаешь что, друг любезный, – сказал он. – Давай еще подумаем, а? – Он услышал шаги, повернулся: – Принес?
Пожилой диггер поставил корзину на пол. В ней – желтые теннисные мячики, старые, почерневшие от времени и потных ладоней. Плоское, изрезанное морщинами, как ножом, лицо Гладышева ничего не выражало. Скуку разве что.
– Ага.
– Хорошо. – Иван поднялся. – Ну, поехали. Стройся, мужики.
– Опять, что ли? – заворчал Пашка.
– Не опять, а снова. Поехали! Солоха, тебе особое приглашение? Солоха!
– Иду, иду. – Диггер отложил книгу.
Солоха – высокий, нескладный, с копной вьющихся русых волос – читал полулежа, прислонившись спиной к своему рюкзаку. Маленькие очки без оправы сдвинуты на самый кончик носа. Солоха каждую свободную минуту проводил с книгой, но предпочитал почему-то фолианты с неудововаримыми названиями вроде «Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки». Сам бы Иван такое читать не стал. Точнее, однажды он попробовал, но осилил всего пару страниц.
Просто…
Слегка офигел от смысла жизни, выглядывающего со страниц, и самоустранился.
А вот Солохе нравилось.
– Готовы? – Иван оглядел диггеров. Лучше бы было увести команду подальше от шума и гама, но выбора нет. Впрочем, пусть привыкают работать в любых условиях. – Поехали! Встаньте, дети, встаньте в круг.
Начали работу одним мячиком. Иван мягко перебросил мяч Пашке, пока желтый мячик летел, сказал «И». Пашка поймал, перекинул Гладышу, сказал «ИВ». Следующий должен сказать «ИВА» – и так, пока не составится «Иван». Потом следующее имя. Затем слова наоборот, от конца к началу. Дальше мячиков становится два. Потом три. Этому упражнению научил их Косолапый. Развивает внимание, координацию и чувство партнера. У Косолапого вообще много было таких упражнений. Например, «Зеркало», когда два диггера стоят друг против друга, один что-то делает, другой повторяет – зеркалит. Вообще чувство локтя, умение «держать партнера» затылком – едва ли не самое важное в диггерских навыках.
– Сначала поймай взгляд товарища, – повторял Иван привычную формулу. – Установи контакт – и тогда бросай. Мягко. С ощущением. Все для партнера.
Мячики летали от одного диггера к другому. Иван краем уха слышал голоса и смех окружающих – посмотреть на диггерскую тренировку собралась целая толпа. Какое-никакое, а развлечение.
Но сегодня тренировка что-то не задалась.
– Сазон! – окликнул Иван, когда тот в очередной раз уронил мячик. – Ты чего сегодня, спишь, что ли? А ну соберись.
В следующее мгновение Иван едва успел поймать мячик, брошенный с такой силой, что у него заныло запястье.
– Блять!
В толпе засмеялись.
– Извини, Ван, – сказал Сазонов без особого раскаяния.
– Ладно, на сегодня хватит. – Иван помахал рукой. Пальцы ныли. – Гладыш, собери мячики. Все ребята, шоу закончено! – В толпе разочарованно вздохнули. Иван повернулся к другу: – Сазон, у тебя все нормально? Ты какой-то замученный.
– На себя посмотри. Ты бы хоть рожу выскоблил, что ли. – Сазонов криво усмехнулся, повернулся и пошел. Бежевый плащ светился в полутьме станции.
«Куда он каждый день ходит? – подумал Иван. – Девушку он себе на «Гостинке» завел, что ли?»
Проводив друга взглядом, Иван провел ладонью по заросшей щеке, хмыкнул.
«А ведь он прав, побриться бы не мешало…»
* * *
Иван взял ковшик с горячей водой, сунул туда лезвие опасной бритвы. Попытался устроиться так, чтобы видеть в маленьком, с ладонь, зеркальце хотя бы часть подбородка. Вынул бритву из воды и аккуратно провел по намыленной щеке. Касание горячего металла. С тихим шорохом срезалась щетина.
И вот тут они и появились. Из перехода на «Гостинку» выскочил огромный Кулагин, за ним – маленький круглый человечек в цивильном костюме.