Ответный удар - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 127

— Ну, если лучшие… — удивленно прошипел Атвар. — Они причинили себе вреда почти столько же, сколько мы им, когда сбросили атомную бомбу на Берлин.

— Вы, несомненно, правы, благородный адмирал, — сказал Кирел. — Одно из основных качеств тосевитов заключается в том, что они готовы хвататься за любую технологию, которая кажется им доступной. Вместо того чтобы сначала оценить возможные последствия, они бросаются вперед. Именно поэтому они так быстро превратились из дикарей с копьями в…

— В дикарей, вооруженных техникой, — перебил его Атвар.

— Совершенно верно, — согласился Кирел. — Однако на сей раз, они свернут себе шею. Далеко не все эксперименты с новыми технологиями заканчиваются успешно.

— Наконец-то нам повезло! — радостно заявил Атвар. — С тех самых пор, как мы прибыли на Тосев-3, нас преследовали неудачи: два корабля погибли одновременно, мы потеряли пять танков в одном сражении, нас обманули дипломаты Больших Уродов, наши союзники нас предали…

— Самец из Польши, который нанес нам немалый урон, отказавшись от нашей дружбы, снова попал к нам в когти, — заметил Кирел.

— Верно, я и забыл, — задумчиво проговорил Атвар. — Нам еще предстоит решить, как мы его накажем: нужно найти возможность напомнить тосевитам, которые к нам присоединились, кто их кормит. Здесь не следует торопиться. Он никуда от нас не денется.

— Вы правы, благородный адмирал, — вновь согласился Кирел. — Нам также следует подумать об усилении давления на дойче, в свете их неудачи с ядерным ректором. Вероятно, они сейчас деморализованы. Компьютерный анализ показывает, что так должно быть.

— Сейчас посмотрим, — Атвар нажал на кнопку, и на экране появилась северо-западная часть самого большого континента Тосева-3. — Партизаны в Италии тревожат нас не меньше, чем регулярные армии в других местах… и, хотя местный король и его самцы постоянно твердят о верности Империи, они помогают повстанцам. Наши атаки в восточной Франции снова отбиты — вряд ли стоит удивляться: половина экипажей танков предпочитает имбирь сражениям. Мы до сих пор не завершили перегруппировку наших войск. Впрочем, на востоке можно кое-что сделать.

— Я позволил себе проанализировать наши резервы, а также войска, которые могут выставить против нас дойче, — сказал Кирел. — Я считаю, что у нас появилась надежда существенно продвинуться вперед. Более того, впервые за всю кампанию мы можем заставить дойче прекратить сопротивление.

— Замечательно, — ответил Атвар. — Если они капитулируют, то наша война с Британией и СССР перейдет в новую фазу. Они представляют для нас серьезную опасность. Их ракеты, реактивные самолеты и новые танки — вот переменные, которые я предпочел бы исключить из уравнения.

— Они очень опасны, благородный адмирал, — тихо проговорил Кирел. — Мало того, что они убили своего императора, они сделали из убийства настоящий конвейер. Если мы с ними покончим, на планете станет легче дышать.

Атвар вспомнил донесения и записи из лагеря смерти Треблинка, а также из еще одного — Аушвица, который Раса захватила вскоре после того, как он начал работать. Раса никогда не осуществляла подобных проектов. Обитатели Халесси и Работева тоже. Удивительный мир этот Тосев-3! До самого обрубка хвоста Кирелу хотелось бы забыть о том, что он видел в тех чудовищных лагерях.

— Когда мы с ними покончим, тосевиты больше не смогут уничтожать друг друга с такой звериной жестокостью. Мы научим их вести себя как полагается: ведь они будут нашими подданными. В знак покорности Императору мы должны это сделать.

Кирел вслед за Атваром опустил глаза.

— Так и будет, благородный адмирал. Я рассчитываю, что остальные Большие Уроды совершат такую же ошибку, что и дойче — в результате их ядерная программа будет уничтожена Мне бы совсем не хотелось, чтобы тосевиты овладели ядерным оружием — их жестокость не знает предела.

— Тут я с тобой согласен, — сказал Атвар.

Гейнрих Егер окинул человека, который его допрашивал, сердитым взглядом.

— Я уже много раз вам повторял, майор, что ничего не смыслю в ядерной физике и находился в сотне километров от Хайгерлоха, когда случилось то, что случилось. А раз так, я понятия не имею, чего вы от меня пытаетесь добиться.

Офицер гестапо ответил:

— То, что произошло в Хайгерлохе, какая-то загадка, полковник Егер. Мы разговариваем со всеми, кто имел отношение к проекту, с целью выяснить, что там на самом деле случилось. Вы ведь не станете отрицать, что принимали участие в работе над проектом. — Он показал на награду на груди Егера.

Егер надел аляповато уродливую медаль, когда его вызвали в Берктесгаден, чтобы напомнить типам, вроде этой длинноносой ищейки, что награду вручил ему сам фюрер — из рук в руки. А тот, кто решит, что он предал интересы Германии, пусть лучше держит свои идиотские подозрения при себе. Теперь же Егер отчаянно жалел, что не оставил медаль там, где ей и полагалось находиться — в футляре

— Я принесу Рейху гораздо больше пользы, если меня пошлют в мой полк, — сказал он. — Профессор Гейзенберг со мной совершенно согласен и поддержал мое прошение о переводе из Хайгерлоха за несколько месяцев до несчастного случая.

— Профессор Гейзенберг мертв, — ровным голосом сообщил гестаповец. Егер поморщился, ему никто не сказал, что физик погиб. Увидев его реакцию, человек, сидевший напротив, кивнул. — Теперь вы, кажется, начинаете понимать размеры… проблемы?

— Возможно, — ответил Егер.

Если его догадка верна, офицер гестапо собирался сказать что-нибудь вроде «катастрофы», но в последнюю минуту заменил слово на более нейтральное — «проблема». Ну, тут он прав. Если Гейзенберг мертв, претворение проекта в жизнь находится под угрозой.

— Вы все понимаете, но почему-то не хотите нам помочь? — спросил гестаповец.

Мимолетное сочувствие, которое Егер испытал к нему, растаяло, словно ударный батальон, раздавленный русскими танками в середине зимы.

— Вы понимаете по-немецки? — спросил он. — Я ничего не знаю. Разве я могу сообщить вам то, что мне неизвестно?

Офицер тайной полиции отнесся к его вспышке совершенно спокойно

«Интересно, кого он обычно допрашивает?» — подумал Егер. — «Сколько раз ему приходилось слышать отчаянные мольбы о справедливости — правдивые и лживые?»

Иногда невиновность хуже вины. Если ты совершил преступление, тебе, по крайней мере, есть, в чем признаться, чтобы положить конец своим мучениям. А вот если перед законом и совестью ты чист, тебя никогда не оставят в покое.

Поскольку Егер был полковником Вермахта, участвовал в войне и получил не одну боевую награду, специалисты из гестапо не применяли к нему особых мер воздействия, к которым непременно прибегли бы, если бы им пришлось допрашивать русского офицера или еврея. Егер примерно знал, что представляют собой «особые меры воздействия», и радовался тому, что ему не довелось познакомиться с ними поближе.