Горький апельсин - читать онлайн книгу. Автор: Клэр Фуллер cтр.№ 74

Виктор сидит на нижнем выступе каменной гробницы, чуть сдвинувшись влево, оставляя немного места рядом с собой, и смотрит, как работает Кристофер Кинг, могильщик. Виктор думает: молодой человек, неожиданно молодой – для могильщика. Солнце стоит высоко, и кладбище заросло еще сильнее, чем когда он видел его в последний раз – двадцать лет назад. Внутреннее пространство церкви уже пробудило в нем кое-какие воспоминания, а еще – чувство нерешительности и своей неуместности. Приехав, он сразу направился в ризницу: нынешний викарий сказал, что она не будет заперта, так что Виктор может позаимствовать там все, что потребуется. Он помедлил у Библий и молитвенника, впитывая давние, полузабытые запахи свечного воска, затхлых облачений, цветов, миновавших свою лучшую пору. Потом наполнил стакан водой и вышел наружу, на свет.

Кристофер укладывает доски по краям ямы, а потом – пласты дерна. Он знает, что этим никого не обманешь, но считает, что благодаря этому могила выглядит аккуратной и опрятной. Он выкопал могилу еще вчера, и обычно он вернулся бы только досыпать землю – уже после того, как гроб опустят и все уйдут. Но в этот раз его, черт побери, попросили торчать тут всю службу. Ну и ладно, ему за это платят.

– Мистер Кинг? – окликает его чей-то голос, и Кристофер вздрагивает от неожиданности.

Позади него стоит старик, протягивая руку для пожатия. Кристофер совершает это рукопожатие – предварительно вытерев ладонь о комбинезон.

– Виктор Уайлд, – представляется старик. Кожа у него красная и шелушится. – Я когда-то служил здесь викарием. Собственно говоря, теперь я вообще уже не викарий. Надеюсь, вы не против еще ненадолго задержаться. Я знаю, это немного странная просьба. Но с преподобным мы обо всем договорились.

Кристофер кивает, хотя никогда не слышал, чтобы похоронную церемонию проводил не действующий викарий.

Они стоят, глядя в пустую могилу. Наконец старик произносит:

– Она просила, чтобы ее пронесли через старые задние ворота, по аллее.

Посмотрев на него, Кристофер видит, что глаза у старика мокрые, и смущенно отводит взгляд.

Еще через минуту Кристофер говорит, припоминая:

– Тисы и липы спилили года через два после того, как взорвали дом.

– Взорвали? – переспрашивает Виктор, хотя он это знает, слышал от кого-то или читал в единственной местной газете, прежде чем покинул эти края.

Он достает платок из кармана брюк и сморкается. Он не станет плакать перед могильщиком. Ему бы хотелось попить воды, но тут он понимает, что оставил стакан на верхней плите гробницы.

– Линтонс и так стоял в развалинах. Никто не хотел его покупать – после сами знаете чего, – поясняет Кристофер.

– Ну да, – отвечает Виктор.

И Кристофер умолкает, не успев больше ничего рассказать. Какое-то время они стоят, не произнося ни слова. Виктор думает: похоже, у могильщиков неплохая работа. Свежий воздух, физические упражнения, мало с кем приходится разговаривать.

– Скоро придут с гробом, – говорит Кристофер. – Пойду переоденусь.

Он удаляется по тропинке, проходит через кладбищенские ворота. За ними припаркован его фургон.

Снимая комбинезон рядом с пассажирским сиденьем и надевая свой свадебный костюм (другого костюма у него нет), он вспоминает, как в детстве перелез с близнецами Сэвидж через проволочную ограду, чтобы посмотреть, как взрывают Линтонс.

Близнецы успели хорошо изучить и сам дом, и парк вокруг. Тем летом они показали ему, как нырять в озеро с опор старого каменного моста, который давно разобрали. Они втроем развели костерок в комнате, оклеенной обоями с птицами, и бросали в него страницы из книг, найденных в соседней комнате.

Через неделю-другую, когда Кристофер, в очередной раз болтаясь с ними по окрестностям, прятался за стволом старого кедра в поле, раздались четыре или пять хлопков, похожих на выстрелы из пневматического оружия, которые эхом отразились от лесистых уступов. Дом взорвался, кирпич и щебень взлетели в воздух, и здоровенный клуб дыма поднялся вверх, и он был вдвое выше самого дома. Земля тряслась, они радостно орали и улюлюкали, облако пыли начало расходиться во все стороны, куски камня, дерева и штукатурки посыпались на землю, и всю эту пыль понесло на них троих. Даже близнецы Сэвидж тогда перепугались и кинулись обратно к изгороди, но облако накрыло их еще до того, как они попытались на нее вскарабкаться.

Они сгрудились, присев на корточки, прикрывая руками голову. Когда пыль улеглась, на одежде и голой коже остался серый налет, блестели только их зубы и белки глаз. Хохоча во все горло, они отправились по домам, пихая друг друга в бок и споря о том, кто что видел.

А обломки потом использовали для фундамента жилого микрорайона, который возводили неподалеку.

* * *

Виктор видит, как Кристофер курит у кладбищенских ворот в костюме, который слишком залоснился и слишком тесен ему. Когда подкатывают машины похоронного бюро, он бросает сигарету и растирает ее ногой. Виктор ждет на дорожке, глядя вверх, на церковь, глядя куда угодно, только не на гроб. Его вот-вот захлестнет чувство, что все случилось слишком поздно, что все бессмысленно, что все зря. Подойдя к краю могилы, он ждет, уверяя себя, что в этом ящике – не Фрэнсис, не та женщина, которую он любил, которая тоже могла бы его любить, если бы все обернулось иначе. Ее нет, она исчезла.

Когда гроб опущен в яму и те, кто его нес, ушли, Виктор снова встает рядом с могильщиком и пытается припомнить те вещи, которые он хотел сказать в этот момент. Но ни одна из них не приходит ему на ум.

Склонив голову, Кристофер складывает ладони: он видел, что так делают скорбящие на похоронах. Ожидая, когда Виктор заговорит, он вспоминает, как в одиночку вернулся в Линтонс на другой день после того, как дом взорвали. Он взобрался на груду мусора и потыкал в нее палкой, ища что-нибудь интересное, что он мог бы унести домой. Он подобрал какой-то гладкий плоский предмет, лизнул его поверхность, потер об рукав, чтобы счистить пыль. Оказалось, это кусок фарфора: обломок тарелки с золотисто-голубой каемкой, с гербом из трех каких-то круглых штук – может, из апельсинов. Он решил, что это ценная вещь. Она много лет пролежала на полке в его спальне.

Тут Кристофер понимает, что Виктор уже заговорил и вещает что-то насчет старых пташек с характером, насчет того, что кто-то там был прав, насчет того, что хорошо, если тебя похоронили в таком райском местечке, – но Кристофер особенно не вслушивался. Когда Виктор умолкает, наступает неловкая тишина, и в конце концов Кристофер, дернув себя за лацкан пиджака, уходит к своему фургону, чтобы переодеться в комбинезон.

Виктор осторожно пробирается назад, к гробнице, и пьет воду, которая успела стать теплой. Он снова опускается на каменный край и смотрит, как орудует лопатой могильщик, забрасывая яму землей.

Мне хочется поблагодарить массу людей. Индию Фуллер-Эйлинг, Генри Эйлинга и Тима Чепмена – за их терпение и поддержку, за то время, которое они мне уделили. Луизу Тейлор, которая стала одним из первых читателей «Горького апельсина». Всех прошлых и нынешних завсегдатаев Таверны – особенно Джуди Хенеган, Аманду Остхейзен, Сару Уэллс, Изабель Роджерс, Ребекку Лайон, Ричарда Стиллмена и Пола Дэвиса. Всех Лучших Писателей за их моральную поддержку. Всех Пятничных Придумщиков по всему миру. Всех сотрудников редакции Fig Tree и издательства Penguin UK в целом. Особое спасибо вам, Джулиет Аннан, Ассалла Тахир и Поппи Норт. Благодарю всех сотрудников Tin House, особенно Мейси Кохран, Нэнси Макклоски, Дайану Шонетт, Сабрину Уайз, Энн Горовиц, Эллисон Дубински и Присциллу Ву. Спасибо всей команде Lutyens & Rubinstein, особенно вам, Джейн Финиган, Сара Лутиенс и Джулиет Мэхони. Спасибо милейшему Дэвиду Форреру. И изумительной Кэролайн Притти. И моей семье – Урсуле Питчер, Стивену Фуллеру и Хейди Фуллер. За помощь в подготовительных исследованиях, понадобившихся для «Горького апельсина», спасибо вам, Малкольм Гибни, Патрисия Оливер, Мэрион Кеньон Джонс (из «Английского наследия»), The Grange Estate (особенно вам, Ричард Лоудер), Дэвид Брок, Тим Нокс, Кристиан Хаус и Джон Харрис (в частности, за книгу «Ни звука из коридора»). И наконец, спасибо Леонарду Коэну за музыкальный фон, под который я писала эту вещь.