Смерть оловянных солдатиков - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ильин cтр.№ 35

Фургончик проехал. Через весь город. Беспрепятственно. Хотя его должны были перевернуть вверх дном раза три. Но не перевернули.

В конце своего пути фургончик разогнался километров до ста. И даже по дороге кого-то сбил. Но водителю было всё равно, сбил он кого-то или нет, до смерти или только чуть-чуть покалечил. Он не боялся потерять права. И не боялся потерять свободу. Здесь, на земле, он вообще уже никого и ничего не боялся. Его земной путь был закончен. Истекали последние секунды его жизни. Грузовичок вильнул на последнем отрезке, сшиб опущенный шлагбаум и какого-то зазевавшегося полицейского, врезался в ворота, которые не выдержали удара, распахнувшись на две стороны, и влетел во двор.

Полицейские не пытались обезвредить водителя-смертника, полицейские разбегались во все возможные стороны. Они были достаточно опытны, чтобы понять, кому и какие фрукты-овощи привез этот грузовик. И для кого они предназначены. Кто-то успел метнуться за забор и плюхнуться на живот за бетонные блоки. Кто-то не успел.

Грузовик проехал еще пару десятков метров и воткнулся в стену. Раздался мощный взрыв, потому что ящиков с тротилом было много. Грузовик разлетелся в мелкие куски, которые разбросало по всей округе на многие сотни метров. Часть здания полицейского участка обвалилась, погребя под собой десяток полицейских. Еще десяток были убиты обломками машины и разлетевшимися обломками стен. Еще нескольких прохожих нашли случайные осколки. Над местом взрыва встал столб дыма и пыли. Кто-то отчаянно, с надрывом, кричал, где-то выла сирена. Это был маленький Армагеддон в одном, отдельном населенном пункте.

Когда пыль осела, из-под завалов, разгребая обломки, стали извлекать живых и мертвых. Но всё больше мертвых. Работе добровольцев-спасателей мешали вопли и плач облепивших руины женщин – жен и матерей погибших полицейских. Ответственность за взрыв взял на себя мало кому известный террорист Джандаль…

– А ты не переусердствовал? С жертвами?

– У тебя свои методы, у меня свои. Так что – извини. И потом, это не я, это ты переусердствовал. Потому что поставил сроки. Нереальные. Ну и как мне с ними быть? По-тихому здесь авторитет не заработать. Только эффектами.

Прав Серега. Быстрый результат – это всегда громкие события. Вот он и громыхнул. И его услышали.

– Не жалко людишек-то? Чай, божьи твари.

– А это не люди, это менты. Да еще не наши. Да еще чужого бога. А жалеть… Ты меня пожалеешь, если что? Если я промахнусь?

– Нет.

– И я тебя нет. Так какого рожна по каким-то чужим ментам сопли распускать, когда мы друг друга готовы в любой момент в распыл пустить? Нелогично это. И потом, почему я плохой? Это ведь с какой стороны посмотреть… Они люди верующие, в рай мечтают попасть, с Аллахом побыстрее встретиться. Что я им и обеспечил. Без очереди, волокиты и предварительной записи. Раз – и в дамках! Так что они мне благодарны должны быть за быстрый и бесплатный сервис. Это сколько бы им еще ждать пришлось?

– Значит, будешь продолжать в том же роде?

– Буду. Куда мне деваться. От тебя… Ну или отодвинь сроки.

– Не могу.

– Вот и я не могу… Хочешь, чтобы у тебя остались ручки чистенькими – мой их перед едой с мылом. А мне придется – как есть. По локоть. Такая работа. Тобой заказанная…

И где-то еще взорвался какой-то фугас, на котором подорвались какие-то грузовики с военными. И говорят, воронка там образовалась метров семь и разлетевшиеся во все стороны головы в касках и руки с ногами собирали в радиусе полукилометра. И ответственность за этот взрыв взял на себя пока еще не очень известный Джандаль.

Но уже гораздо более известный…

* * *

Кровь… Опять кровь… Кровью – кровь смывать. Как самым универсальным, на все случаи жизни, средством. Пустить ручьи, чтобы сдержать потоки. Это как лесной пожар, который гасят встречным палом – выжигают заранее гектары леса, где уже нечему гореть и там большой пожар схлопывается, сходит на нет, потому что нечему гореть! Так же и кровь – убить два десятка военных, чтобы спасти несколько сотен гражданских лиц. Может быть, женщин. Может быть, детей.

Но не хочется кровью. Хватило крови. Не хочется еще кого-то взрывать, давить или расстреливать, чтобы свой имидж подтвердить. Хочется найти какое-то более изящное решение, работающее на авторитет. Галиба. Он в этой комбинации фигура главная и важная.

Конечно, есть проверенный способ. Но рубить руки-ноги, и глаза из живых людей вынимать тоже как-то влом. Хочется чего-то тихого и прекрасного. Без растерзанных трупов и членовредительства. Может, Галибу балет поставить, прославляющий Аллаха? Или оперу? Пригласить мировых звезд, кордебалет, режиссеров самых известных. Сколотить декорации под потолок. Объявить мировую премьеру. Гостей зазвать с медийными лицами. Публику. Открыть торжественно…

Ну да, а потом всех их одним фугасом, который под пол зрительного зала заложить! Ба-бах! И в кусочки! Или с балкона гранатами закидать. Это да, это на авторитет Галиба сработает. А премьера, в которой поют и танцуют полуголые неверные, – нет. Хуже только, если голубых балерунов на сцену вытащить с рожами напомаженными. Не проходит премьера. Жаль…

Что там еще есть из искусств, среди которых главное, как утверждал вождь мирового пролетариата, – кино.

Может, точно – кино? Только с какого такого перепуга действующий боевик и террорист начнет вдруг фильмы снимать? Или сериалы? Не к лицу ему это. К лицу кинотеатры из огнеметов жечь, где развратные европейские и американские ленты крутят, которые против его религии, его нравственности и убеждений. Это достойно, потому что…

Погоди-ка, погоди… Что-то в этом есть. В главном, по мнению вождя мирового пролетариата, искусстве. Если снимать… Или, наоборот, не снимать? Скорее не снимать. А срывать идеологически противные премьеры. Но это опять кровь, опять взрывы и расстрел зрителей. С чего начали, к тому и прикатили. Как бы сделать так, чтобы и волки, и овцы? И все сыты и в веселом хороводе пищевом друг дружку не жрут, а радостно кружатся. Это или волкам зубы спиливать, в травоядных перевоспитывая, чтобы они травку щипали, или овцам клыки вживлять.

Не катит… И всё-таки…

Сорвать пару премьер, где, скажем, жизнь Востока отображена не теми красками, не так, не с той стороны… С обидной, с оскорбительной стороны. Черт побери… Если средствами кинематографа правоверным нанесена обида? Неверными? Целым творческим коллективом? Если сценаристы что-то не так сочинили и не те слова в уста главным героям вложили, режиссеры исказили и показали не так, как следовало, актеры обидно, шаржированно сыграли, а операторы выбрали особо отвратительные ракурсы. А? И Восток возмутится. Не важно чему – сюжету, персонажам, словам…

Смыть нанесенное оскорбление – это по-восточному. Это точно не по-европейски, где на обидчика надо жалобу в суд писать и денежный иск вчинять! Правда кровь… Снова кровь! Но меньшая. Допустим, только если всю киногруппу положить, зрителей не трогая. Ну, просто расстрелять из зала на премьере. А если там пара-тройка звезд попадется… в прицел, то шум пойдет, пресса забеспокоится, фанаты отзовутся. Смерть звезды десятка жизней простолюдинов стоит.