Молоко без коровы. Как устроена Россия  - читать онлайн книгу. Автор: Денис Терентьев cтр.№ 24

В соответствии с Уголовным кодексом, привлечь водителя городского транспорта к ответственности можно, только если он работал с неисправной тормозной системой или рулевым управлением, и это привело к тяжким последствиям. Без последствий – только штрафы или лишение прав. Но камчатские прокуроры нашли лазейку: по их мнению, систематическая работа на неисправной маршрутке говорит об умысле водителя нанести вред пассажирам! А значит, его можно судить и даже сажать в тюрьму. На 1,2 года посадили Михаила Цуркана, отца-одиночку, воспитывающего троих несовершеннолетних детей. Ранее он никогда не был судим, его маршрутка не участвовала в ДТП, в ходе следствия признал свою вину – да, мол, с рулем были проблемы. Александра Чернова привлекли по уголовке за то, что ремень безопасности в его автомобиле не закручивался катушкой, а застегивался на груди, как в самолете. В соседнюю ИТК-5 отправились маршруточники Антошин, Белов, Колесниченко – всего семь человек. Так на зоне общего режима появилась целая группа людей, на вопрос «За что сидишь?» гордо отвечающих: «За левый люфт руля!»

С балкона моей квартиры в Петропавловске открывался роскошный вид на город, где фантастическая природа соседствует с хаотичным нагромождением пятиэтажек. А прямо передо мной на высоком холме, словно Соломонов храм, возвышалось здание городского суда. Вечерами в хрущобах регулярно гас свет, но только вокруг храма правосудия никогда не меняется подсветка. В здание необходимой любому порту гостиницы моряков «Нептун», что находится в живописном месте Авачинской бухты, въехал Сбербанк. Новые здания горпрокуратуры и налоговой инспекции выполнены на высоком европейском уровне. Помещение горсуда когда-то было родильным домом Петропавловска, а Дом правосудия в соседнем Елизово занимал детский сад, принимавший более ста детей. Сувенирная и швейная фабрики пошли под службу судебных приставов, которые уже не помещались в одном офисе. Но вместо защищенности горожане получили нечто обратное: поскольку всей этой системе, чтобы оправдывать свое существование, постоянно нужны злодеи и преступники, побывать в тюрьме для камчадалов – нечто вроде срочной военной службы. В начале XX века в России гремели кандалами 60 человек на 100 тыс. населения, а век спустя более тысячи, почти в 20 раз больше.

В советские времена люди приезжали на Камчатку на заработки, а к середине 2000-х она превратилась в депрессивный регион, живущий на дотации из центра. К моменту моего первого визита в 2008 г. в Петропавловске не было ни одного крупного предприятия. Некогда мощная рыбная отрасль развалена. Местные траулеры выкуплены столичным бизнесом и по камчатской квоте рыбачат близ Владивостока или вовсе в Китае. Пять предприятий судостроения либо закрыты, либо дышат на ладан. Крупный рыбоперерабатывающий порт Петропавловска обезлюдел, а рабочих мест в других отраслях не прибавилось.

В следующий раз я приехал 8 лет спустя, в 2016-м. Петропавловск-Камчатский прекрасен из иллюминатора самолета. Вулканы-великаны, Тихий океан, зеленые сопки, незабываемые рассветы и закаты. Но «внутри» все оказалось по-старому: обшарпанные дома, бензин по 45 рублей и двухметровые сугробы снега на улицах, которые зимой хоть как-то скрывают горы мусора. Парки и скверы в городе можно пересчитать по пальцам, но даже в них царит запустение и правят бал алкоголики. Единственное «нарядное» место – набережная Авачинской бухты, куда заходят все туристические лайнеры. Но, зайдя, останавливаются в центре бухты и возят туристов к берегу надувными лодками – старый морвокзал снесли, новый не достроили. Зимой пыли и мусора поменьше, зато город встает в бесконечных пробках из-за нечищенных дорог. Трактора для расчистки межквартальных проездов нанимают сами жители, а их жалобы на сайт правительства края или в мэрию – как божья роса .

Я наблюдал это как раз в те времена, когда Камчатка получала из центра 37-миллиардные дотации, что на уровне Чечни и Крыма, вместе взятых. И было ясно, что при существующей системе эффективность государственных вливаний близка к нулю. Не поскупились на уникальную систему оповещения о цунами: предусмотрели даже опасность временного отсутствия связи из-за ухода спутников в тень, создав дополнительные каналы радиосвязи. В итоге система стоила бюджету как пара больниц. Хотя непонятно, как при существующих убитых дорогах удастся спасти оповещенных жителей, если придет 17-метровая волна, как в 1952 году?

Теоретически администрация Камчатки должна молиться на частного инвестора, но при сословной системе он воспринимается как чужак, который может создать проблемы. Бизнесмен Олег Тиньков хотел инвестировать в строительство отеля премиум-класса для горнолыжников в районе г. Елизово, но варяга предсказуемо прокатили с местом под строительство. Как рассказал сам Тиньков, его прямо спрашивали: «А наши интересы где?»

Зато государственные вливания воспринимаются совсем иначе – как сословная рента, которую надо поделить. И чем больше размах «инвестпроектов», тем выше рента. В Министерстве по развитию Дальнего Востока твердят, что на Камчатке будет создана «территория опережающего развития», что край завалит всю страну рыбой, что новый аэропорт построят вот-вот . И все понимают, что социально-экономическая риторика вообще никак не связана с реальным положением дел на полуострове. Шутка ли сказать – 11 часов лёта от Москвы. Если какая-то проблема вдруг всплывает на федеральном уровне, чиновники оправдываются при помощи одних и тех же приемов, словно обучались в одной школе дзюдо: «Конечно, проблемы есть! А где их нет? Да это безобразие вообще при прежнем губернаторе началось. А мы теперь расхлебываем. Раньше денег не было, а сейчас есть. Через пару лет увидите – будет результат». Так выигрываются годы относительно спокойной жизни.

А когда результата все равно не появляется, назначают стрелочника или просто пеняют на удаленность от центра.

Численность населения края за 25 постсоветских лет сократилась с 478,5 тыс. человек уже на треть – печальный рекорд среди субъектов РФ. Отсутствие развитого предпринимательства, понятно, сказывается на количестве рабочих мест и величине заработной платы. А инвестировать свои кровные при описанных выше институтах мало кто готов. По данным Камчатстата, средняя зарплата на полуострове в 2016 г. составляла 54,2 тыс. рублей вместе с надбавками. Однако цена на любимый детьми йогурт «Даниссимо» – 150 рублей за упаковку, пачка творога «Простоквашино» стоит 304 рубля, а кило узбекской черешни стартует от 700 рублей. Коммунальные услуги в крае обходятся в 6–7 тыс. рублей против 3,5 тыс. рублей на материке.

И пока жители Камчатки готовятся валить, местные власти обещают платить премии за переманивание специалистов из других регионов. По информации регионального агентства занятости, деньги на эти цели выделяются по программе повышения мобильности трудовых ресурсов – 225 тыс. рублей на каждого варяга. Но каждый потенциальный переселенец изучает вопрос в Интернете и видит, как работает сословная система в удаленном от центра регионе.

Когда я в свой последний приезд рассказывал камчатским чиновникам историю про 14 лет лишения свободы за несколько папирос в чужой квартире, они только руками разводили: мол, это же при прежнем губернаторе было, да и Госнаркоконтроля больше нет. Но я показывал им свежие отчеты: за первые 4 месяца 2015 г. зарегистрировано 138 наркопреступлений, это на 14 % больше, чем за аналогичный период 2014 г., 125 из них – тяжкие и особо тяжкие . Всего за треть года в 300-тысячном крае, испытывающем острый демографический кризис, за наркоту осужден 61 человек! И не важно, при каком губернаторе на Камчатке записали популярный хит, сочащийся из динамиков любой машины, – переделка песни группы «Звери» про районы, кварталы и жилые массивы: