Моя любимая свекровь - читать онлайн книгу. Автор: Салли Хэпворс cтр.№ 47

– Люси была вне себя. Она не имела в виду того, что сказала или сделала. Она, наверное, извинится, когда тебя увидит.

Том – вечный оптимист, но я не разделяю его уверенности. Он не слышал эмоций за словами Люси. Со вчерашнего дня единственной новостью было сообщение от Олли: «Харриет очнулась. Результаты МРТ хорошие». От Люси – ни слова, хотя я звонила три раза.

– Я в этом не уверена, Том.

– Мы зайдем по пути к машине, – твердо говорит он. – Все будет хорошо, вот увидишь.

Когда мы подходим к палате Харриет, Люси сидит на стуле, придвинутом к кровати дочери. Она сидит к нам спиной. С порога я слышу, как она напевает «Мерцай, мерцай, звездочка», хотя Харриет, кажется, крепко спит. Должна признать, она хорошая мать. Мне приходит в голову, что я никогда ей этого не говорила.

Том поднимает руку, чтобы постучать, но я перехватываю ее прежде, чем она успевает коснуться двери.

– Я просто хочу посмотреть на них, – шепчу я. – Давай просто понаблюдаем.

Поэтому мы наблюдаем. И впервые я действительно вижу Люси. Не девушку, которой все преподнесли на блюдечке. А девушку, которая знает, чего хочет. Семью. Девушку, которая всегда была рядом, всегда поддерживала моего сына и их детей, и даже меня, невзирая на все трудности. Девушку, которая гораздо крепче и упорней, чем я думала.

Я вспоминаю все разговоры с Джен, Лиз и Кэти о невестках. Мы всегда сосредотачивались на том, насколько они отличаются от нас, насколько они иные как матери, насколько у них иной подход. Мы никогда не говорили о том, насколько мы похожи. Как женщины. Как жены. Как матери. Мне вдруг приходит в голову, что в нас гораздо больше сходства, чем различий.

– Пойдем, – говорю я Тому.

Он смотрит на меня так, будто собирается протестовать, но я оттаскиваю его от двери прежде, чем он успевает открыть рот. Люси не захочет видеть нас здесь сегодня. А сегодня я думаю как раз о том, что нужно ей.

Домой мы с Томом едем молча. Я считаю, что Том молчит, чтобы позволить мне в тишине собраться с мыслями, обдумать происшествие с Люси, но, когда мы подъезжаем к дому и Том не выходит из машины сразу… я начинаю понимать, что мое предположение неверно.

– Это я во всем виноват, – говорит он. – Это я уронил Харриет.

– Чушь. – Расстегнув ремень безопасности, я поворачиваюсь на сиденье. – Это был несчастный случай.

– Мелкие случайности уже какое-то время происходят. Мне все труднее и труднее что-то удерживать.

Я закатываю глаза:

– Мы стареем, Том. Тело начинает понемногу сдавать.

– Пару месяцев назад я ходил к врачу.

– И? – подстегиваю я, помолчав.

– Доктор Пейсли велела сделать кое-какие анализы и посоветовала обратиться к специалисту. К неврологу. Что я и сделал.

– Что ты сделал?! Обратился к специалисту?

Я потрясена. Как это могло произойти без моего ведома? Том не умеет хранить секреты. (Однажды, когда дети были маленькими, он сказал им в канун Рождества, что Санта пообещал ему, что на следующий день принесет им велосипеды. «Я просто не мог дождаться, чтобы увидеть, какие у них будут мордашки», – объяснял он мне потом.)

Не снимая рук с руля, Том смотрит прямо перед собой.

– Я еще не ходил к специалисту. Но мне назначено на завтра. К одному малому, который специализируется на болезнях моторных нейронов. Это также известно как БАС ^[3] или болезнь Лу Герига.

Я смотрю на него во все глаза.

– Я не хотел говорить тебе, пока не будет больше информации или окончательного диагноза, но… после того, что произошло… Это моя вина, что такое случилось с Харриет. Я не должен был соглашаться держать ее.

В горле у меня разом пересохло. Я пытаюсь сглотнуть, но ничего не получается. Я смотрю на профиль Тома. Его большое, морщинистое лицо.

– Я бы хотел, чтобы завтра ты пошла со мной на прием.

– Конечно, я пойду. Жаль, что меня не было на остальных встречах.

– Знаю, – откликается он, снимает руки с руля и кладет одну ладонью вверх мне на колени. Так мы сидим в машине почти час, уставившись в ветровое стекло.

На следующий день мы с Томом идем в кабинет невролога. Мы входим в приемную, сообщаем регистратору, что мы здесь, и устраиваемся на паре стульев. Рядом со мной в кресле-каталке сидит мужчина: голова свесилась, подбородок опирается на белую подушечку, фиолетовая дорожная подушка подпирает шею. На первый взгляд кажется, что он лет на десять моложе Тома. Женщина рядом с ним, по-видимому, его жена, листает журнал, время от времени поглядывая на него и улыбаясь, или наклоняется с салфеткой, чтобы вытереть уголок его рта. Даже заметив, что женщина видит, как я пялюсь, я не могу отвести взгляд.

– Том Гудвин? – говорит врач.

– Я, – откликается Том.

Я продолжаю смотреть на женщину. Она слегка хмурится, но затем ее взгляд скользит к Тому и озаряется пониманием. Она кивает мне, едва заметно, но кивает.

– Диана? Ты идешь?

– О… да.

Я отрываю взгляд от женщины, и мы с Томом входим в кабинет.

На обратном пути машину веду я. Это один из немногих случаев, когда я села за руль в присутствии Тома. В основном такое бывало, когда он выпивал лишку (даже больше чем лишку, потому что часто он и выпив садился за руль), – когда мы еще пили, мы были не такими уж бдительными. Но были и другие случаи. Однажды, когда мы только поженились и как раз ехали в гости к его кузену в Брайт, в глубинку штата Виктория. Олли, тогда едва-едва начавший ходить, сидел на заднем сиденье машины, а Том, на мой взгляд, ехал слишком быстро, поэтому я потребовала, чтобы он сбросил скорость. Наконец он съехал на пыльную обочину, дернул ручной тормоз и сказал: «Отлично. Если хочешь вообще никогда туда не попасть, веди сама». Мой Том бывает ужасно вспыльчивым. Я села за руль, и, несмотря на сомнения Тома, мы добрались до места, к тому же довольно быстро. Он ворчал и стенал о моем вождении час или около того, потом успокоился, как и всегда. К тому времени, когда мы приехали, мы уже посмеивались над перепалкой. Интересно, скоро ли остальные мои воспоминания о Томе будут занесены в такой каталог? Воспоминания о нем как об отце, воспоминания о нем как о дедушке. Воспоминания о ссорах, воспоминания о радостях. Сплошь воспоминания, потому что его самого со мной не будет.

– Когда мы вернемся домой, я позвоню, чтобы договориться о независимом подтверждении диагноза, – говорю я властным тоном.

И я получу второе заключение, и третье тоже. Мы пройдем через процесс и исчерпаем все возможности. Но в конце концов Том умрет – откуда-то я это знаю. Он не доживет до девяноста, он не доживет до семидесяти. Он умрет, а мне придется жить дальше.

– Когда мы вернемся домой, – отвечает Том, – я хочу лечь в постель.