Подарок наследного принца - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 88

– Так, кое-какие мысли в порядок привожу.

– Ты когда от нас уходил, я заметил, как у тебя глаза блестят, – усмехнулся Стас. – Так бывает, когда к тебе важная догадка приходит. И я сразу понял: Лев услышал в словах нашего таксиста что-то важное. Давай, объясни, что за мысли ты приводишь в порядок?

Тут взгляд его упал на монитор, на котором застыл кадр из спектакля, и он воскликнул:

– Да ты еще и кино смотришь! Это уж совсем интересно! Давай, рассказывай.

– Хорошо, расскажу, – кивнул Лев. – А ты садись, рассказ долгим будет.

Сыщики уселись, и он начал объяснять.

– Понимаешь, когда Цыплаков заявил, что за Конягиным следили двое, причем рыжий был не в машине, я вдруг вспомнил одну вещь. Эта вещь совсем не относилась к Цыплакову и вообще к убийству Конягина. Она относилась к самому первому преступлению – к убийству предпринимателя Гурьянова. Понимаешь, только вчера я допрашивал по этому делу твоего знакомого, пчеловода Мельникова.

– Ну вот, ты уже его в мои знакомые записал, – заметил Крячко. – Скоро меня в соучастники запишешь…

– Не бойся, не запишу. Не отвлекай меня, а то ничего рассказывать не буду. Так вот, когда я потребовал от Мельникова объяснить, что он делал в день убийства Гурьянова, он ответил, что участвовал в благотворительном спектакле «Дон Жуан», где играл главную роль. На сцене он находился весь вечер, его видели больше ста человек. Алиби несомненное! Но когда Цыплаков сказал о втором наблюдателе, о человеке в рыжем парике (а это был, конечно, парик), я вдруг сообразил, что знаю одного фигуранта, который умеет носить парик и гримироваться, – это Мельников. Он сам мне об этом сказал! Тут я стал думать об этом самом спектакле… и вспомнил, что в какой-то момент Дон Жуан появляется на сцене в маске. Но как долго он находится в ней? Я затребовал в городском отделе культуры запись этого спектакля, и мне ее принесли. Вот она, эта запись, в компьютере. Я просмотрел весь спектакль. Знаешь, сколько времени главный герой находится на сцене в маске? Формально вроде немного – сорок минут. Но! Он появляется в таком виде в конце первого действия, затем следует антракт, и во втором он тоже выходит в маске. Получается уже не сорок минут, а больше часа. Времени вполне достаточно, чтобы отлучиться, убить Гурьянова, засунуть тело в багажник и снова вернуться в театр. Правда, если ты все заранее подготовил и если ты человек энергичный. А я за время нашей беседы успел убедиться, что Павел Мельников – человек, во-первых, предусмотрительный, во-вторых, энергичный.

– То есть ты считаешь, что на сцене в маске был не он, не Мельников? – спросил пораженный Крячко.

– Именно так! Конечно, все зрители и актеры, если их спросить, дружно скажут, что это был Мельников – ведь они его видели и в начале спектакля, и в конце. Но на самом деле всю середину спектакля там был другой человек. Сообщник Мельникова, которому он полностью доверяет. Кстати, там же на сцене находилась и жена Мельникова, Ирина. А у этой Ирины, как владелицы дома, был конфликт с одним из арендаторов, и в этом конфликте разбирался прокурор Конягин. Так тянется ниточка ко второму убийству.

– Ты хочешь сказать – к третьему? – уточнил Стас. – Ведь между Гурьяновым и Конягиным имелся еще Касимов…

– Я тебе уже говорил как-то, что мне убийство Касимова кажется в этом перечне чужеродным, попавшим сюда по ошибке. Теперь я в этом совершенно убежден. Касимова убили с единственной целью – запутать следствие. Следующей жертвой после Гурьянова должен был стать Конягин.

– Но если это убийство тоже совершил Мельников, как он добыл себе алиби в этом случае? Тоже устроил спектакль?

– Нет, конечно. Он придумал что-то другое, и тоже совершенно для нас неожиданное. Пока я не знаю, что именно, но скоро узнаю. На данный же момент сомнений не остается – убийцей был именно Мельников. Теперь надо собрать доказательства и в первую очередь – выяснить, кто выходил на сцену под маской, пока Мельников совершал убийство. Надо внимательно изучить всех людей, близких к нашему пчеловоду, и найти то доверенное лицо, которое присутствовало во время спектакля.

– Ты хочешь, чтобы я этим занялся? – спросил Крячко.

– Да, хотел бы. И вообще всем первым убийством, сбором доказательств по нему. Как ты знаешь, наш убийца был очень внимателен, нигде не оставлял следов. Пока мы располагаем только фотографией ушей человека, который увел журналиста Угрюмова с вокзала в неизвестном направлении. Эти уши очень похожи на уши Мельникова! Однако для суда одного такого свидетельства будет мало. Но ведь не может человек все предусмотреть, уничтожить все следы! Что-то обязательно должно было остаться. Надо проследить весь путь убийцы от театра до места, где он встретил и оглушил Гурьянова, а затем задушил его. И путь обратно, в театр. Где-то на этом пути должны остаться следы. Найди их! А еще попробуй узнать, где он хранит свои парики, грим и весь прочий реквизит. Это не должно находиться где-то далеко – ведь грим может понадобиться срочно.

– А ты займешься остальными тремя убийствами?

– Нет, только одним – Конягина. На два других я направлю наших ребят. Теперь они уже не будут блуждать в потемках – пойдут по верному следу.

– Тогда разрешите приступить? – спросил Крячко. – Если не возражаешь, я сяду в той комнате, полазаю пока в компьютере. А когда найду, отправлюсь в оперативный поиск.

– Полазай, – кивнул Гуров. Потом набрал на телефоне номер сервисного центра, который занимался в городе ремонтом снегоходов. Когда ему ответили – нехотя, без всякого энтузиазма, – Лев представился, сообщил, что дело, которым он занимается, крайне важное, и если сотрудникам центра не хочется давать справки по телефону, он, полковник Гуров, может подъехать. Человек, говоривший с ним, посовещался с кем-то из руководства, после чего стал более внимательным и сказал, что подъезжать не надо и все справки можно получить прямо сейчас. Тогда Гуров спросил, ведут ли в центре учет клиентов, обратившихся за помощью. Оказалось, что ведут.

– Поищите, когда обращался за помощью клиент по фамилии Мельников, – попросил он.

Некоторое время собеседник хранил молчание – как видно, листал файл, а потом ответил, что такой клиент, к сожалению, у них не значится. Однако Гуров был к этому готов.

– Тогда дайте мне полный список всех обратившихся за последние полтора года.

– Но там больше тридцати человек! – возмутился сотрудник центра.

– Ничего страшного. Я сейчас сброшу вам свой электронный адрес, и вы по нему вышлите список.

В это время Крячко в соседней комнате выключил компьютер и направился к выходу.

– Нашел что-нибудь? – спросил его Гуров.

– Да, пара имен наметилась, – ответил Стас. – Пойду проверять.

Спустя некоторое время Лев получил послание, в котором значилось не тридцать, а почти сорок фамилий, и внимательно просмотрел весь перечень. Он был уверен, что где-то среди этих имен прячется имя человека, который по просьбе Мельникова купил снегоход, а потом сдавал его в ремонт. Возможно, это тот же самый человек, который заменял Мельникова на сцене, пока тот был занят убийством. Его внимание вдруг привлекла фамилия Харченко. У Гурова была отличная память на имена, они застревали в ней надолго, поэтому он сразу понял, что совсем недавно встречал фамилию Харченко, когда знакомился с одним из дел. Имя, увиденное в списке клиентов центра, встречалось ему, когда он знакомился с делами, которые вел прокурор Конягин. Геннадий Харченко был застройщиком, нарушившим «красную черту» на одной из улиц. Это вызвало обращения жильцов соседних домов в прокуратуру, и этим делом занимался Конягин. Правда, Лев вспомнил и другое – что этот самый Харченко был человеком преклонного возраста, да еще больным. «Ну и что? – подумал он. – Преклонный возраст, конечно, является препятствием для катания на снегоходах. Но он совсем не мешает сдать этот снегоход в ремонт. Возможно, сам Харченко никогда и не сидел на этой машине. Но он может быть каким-то образом связан с нашим пчеловодом. Интересно, каким?» И тут что-то словно бы подтолкнуло его изнутри, и он сделал запрос в паспортный отдел Управления, а какова была в девичестве фамилия Ирины Мельниковой. Спустя некоторое время поступил ответ: до двадцати лет, до замужества, Ирина Мельникова носила фамилию Харченко.