Красная таблетка-2. Вся правда об успехе - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Курпатов cтр.№ 27

В какой-то момент вы начнёте потирать живот и ощущать, что он категорически против вашей голодовки – даже суточной. При мысли о еде у вас начнёт выделяться слюна, вы почувствуете приступы тревоги и выраженного напряжения.

Попытки отвлечься – что-нибудь почитать, посмотреть – будут прерываться аккурат на проход до кухни и обратно.

Что, вообще говоря, здесь происходит?! Что за странное поведение? Решили же сутки не есть – в чём вопрос?

Мозг хочет есть, и он это делает: он рыскает еду, всячески сообщает вам о необходимости перестать валять дурака и засунуть наконец что-то съедобное в рот.

Именно поэтому у вас в голове появляются образы еды – это он их рисует, в желудке урчит – это тоже его рук дело. И он заставляет вас всматриваться в холодильник, словно бы тот – икона какая-то, чудотворная и намоленная.

Да, некоторое время вы сможете желанию своего мозга сопротивляться, просто потому, что такая мысль в вашей голове имела место быть – посопротивляться чувству голода. Но подкорковые центры, отвечающие за обеспечение вашего организма калориями, и не таких супостатов видали.

Можно не сомневаться, что очень скоро под напором вашего оголодавшего мозга эта светлая мысль об ограничении калорий начнёт таять, хиреть и… «Жрать!!!»

Возможно, вы скажете, что есть люди, которые голодают неделями, – мол, у них что, с мозгами плохо дела обстоят? Нет, как раз, как правило, очень хорошо обстоят у них дела с мозгами.

Ни один человек не выдержал бы длительной голодовки, если бы с его голодом не конкурировал какой-то другой мощный нервный центр – производный той же подкорки.

Люди объявляют голодовку не потому, что им нечем заняться, а потому что они таким образом демонстрируют свою решительность и пытаются повлиять на других людей. То есть у них в мозгу наличествует другая цель, другая доминанта, а не просто абстрактное – «не буду есть».

С голодом в такой ситуации в мозге голодающего конкурирует не просто какая-то идея, а, например, политическая борьба, как в случае того же Андрея Дмитриевича. Или, допустим, чувство физической безопасности, когда голодают, например, тюремные заключенные, требующие изменения режима содержания.

Проще говоря, здесь не сознательная идея борется с голодом, а один инстинкт с другим воюют насмерть.

Например, у Сахарова иерархический инстинкт побеждал инстинкт самосохранения. В случае тюремных голодовок, как правило, части одного и того же инстинкта друг с другом схлёстываются: какое желание окажется по итогу сильнее – с голоду не умереть или страх физического насилия со стороны тюремщиков?

Правда состоит в том, что мозг желает и мозг принимает решения. Не важно, знаете ли вы на сознательном, рациональном уровне, чего хотите, или не знаете. Ваш мозг будет делать то, что он считает нужным, – то, что ему и в самом деле хочется. И будет добиваться своего – не мытьем, так катаньем, – выкручивая, выверчивая, зачастую банально дурача вас.

Тогда что могут значить слова человека, который говорит, что он не знает, чего он хочет? А ничего, потому что он при этом точно что-то делает: гуляет, тусит в компаниях, слушает музыку, в игрушки играет, смотрит киношки, фотографируется, постит фоточки в Инстаграме, смотрит чужие истории там же, переписывается с кем-то…

Упс и вуаля! Мы знаем, чего он хочет!

Он может мнить себя нереализованным талантом, потенциально прекрасным работником (при условии, что ему «будет интересно»), ценным членом общества, который работает на благо людей и делает что-то важное…

Он может думать о себе вообще всё, что ему заблагорассудится, – ведь его мысли так красивы, так возвышенны!

Но суровая правда его жизни заключается в том, что его действительные желания таковы – гулять, тусить, слушать музыку, в игры играть, киношки и сторисы смотреть, фоткаться и постить эти фоточки в соцсетях, ожидая лайков и восторженных отзывов.

Да, реальная жизнь человека, сформированная такими средствами, будет так себе, особо не пошикуешь. Инстинкт самосохранения вроде бы должен предупреждать, что это слишком легкомысленный подход к жизни – мол, проснись, товарищ, надо как-то и про будущее подумать!

Но подкорка не умеет думать про будущее так – с прорисовкой конкретных планов. За такое – осмысленное – видение будущего отвечает лобная кора.

Для подкорки достаточно, что ничего не болит, не давит, крыша над головой не течёт, какие-то грошики на еду есть, а ещё и чувство свободы, независимость (власть) и внимание со стороны потенциальных сексуальных партнёров (восхищение). Считайте, что у нас полный набор профитов по всем трём инстинктам набран!

Теперь давайте ещё раз вслушаемся в это трогательное страдание: «Я не знаю, чего хочу…». Враньё. Ничего не хочешь – это правда. Всё устраивает. На сознательном уровне, может быть, нет, но это так себе уровень – решения он в жизни не принимает, как мы знаем.

Однако же базово, фундаментально – все потребности закрыты, жуткой какой-то нехватки нет, а потому реально можно ничего не делать. Так спокойнее, комфортнее и понятнее.

Предложите такому человеку что-нибудь поделать, работу какую-нибудь, проект. Что он вам скажет? «Нет, не интересно», «Нет, я это не умею», «Нет, думаю, это не моё». И тогда прозвучит наконец: «Мне бы чего-то другого хотелось…» И даже знаю, что именно – ничего не делать!

Одна проблема: стыдно признать, что вот такая жизнь – это твой действительный, фактический уровень амбиций. Стыдно не хотеть чего-то добиваться, стыдно, что нечем похвастаться, стыдно не хотеть делать дела какие-то, в обществе уважаемые.

Но всегда же можно сказать: «Да нет, я нормальный, хороший. Просто не знаю, чего хочу». И вроде бы нашёл отговорку – мол, не я плохой, а жизнь такая.

Знаете, что такое стыд? Если верить одному из лучших специалистов по этой теме, автору теории «дифференциальных эмоций» Кэрролу Э. Изарду, стыд – это когда вы сделали что-то такое, что вам хотелось, но обществом осуждается, и вас за этим делом застали.

Вот что такое стыд: нежелание, чтобы другие знали правду о тебе и о твоих желаниях. И тут наконец всё сходится одно к одному – понятно, почему человек живёт так, как хочет, но делает вид, что желает другой жизни.

Другая жизнь потребует от него другой жизни – вложения сил, самоотверженности, ответственности, – но для кого-то всё это и не жизнь вовсе, а мука. Что ж нам теперь – винить такого человека за это?