Философия служения полковника Пашкова - читать онлайн книгу. Автор: Шерил Коррадо cтр.№ 28

Некоторые собрания Пенн-Льюис проходили в церкви конгрегационалистов, другие – в переполненных залах княгини Ливен, третьи – в предместьях, «в местах, где окна были плотно занавешены, чтобы ни один луч света не проник наружу», – из-за боязни арестов. Пенн-Льюис подчеркивала то, что считала центральной истиной Евангелия: «Я распят со Христом, чтобы Христос жил, и двигался, и трудился во мне». Она была убеждена, что «ключ к полноте Духа Святого лежит в знании Креста, и Бог может наполнить нас только в такой мере, в какой мы пусты». Подчеркивая необходимость нового творения, она объявляла важность распятия верующих со Христом, чтобы позволить Христу жить в них. Это новое учение, тем более радикальное, что православные подчеркивали стремление к совершенству и добрым делам, встречали с открытым сердцем. Пенн-Льюис рассказывала, как один молодой князь прислал ей букет цветов с посланием: «Если бы я только знал это раньше, я бы никогда не вернулся в мир… В Евангелии содержится больше, чем мы знали» ^[267].

Приезды Мюллера, Бедекера, Штокмайера, Пенн-Льюис и других оказали глубокое влияние на жизнь и учение верующих энтузиастов. Софья Ливен пишет, что иностранные гости показали новоуверовавшим «необходимость не только спасения, но и освящения»; возможно, это было результатом Кесвикского учения, в котором Штокмайер, Бедекер и Пенн-Льюис принимали участие ^[268].

Мюллер и Бедекер были крещены как верующие, хотя они рассматривали крещение как личное решение, которое не должно разделять христиан. О Мюллере сообщали, что он крестил Пашкова, княгиню Наталью Ливен и ee гувернантку Классовскую. Тот факт, что они не платили никому за христианское служение, но зато учили каждого человека доверяться Богу, Который восполняет все нужды, тоже было следствием влиянию Мюллера ^[269]. По словам тифлисского баптистского руководителя Василия Павлова, это предостережение пришло также от ливерпульского юриста Реджинальда Радклиффа на съезде сектантов 1884 г. На втором собрании этого съезда Радклифф предостерег, чтобы русские верующие «не впали в ту ошибку, в которую впали германские и английские христиане, отпуская содержание проповедникам-старейшинам, и предлагал, чтобы они трудились своими руками» ^[270].

Как указал польский баптист-эмигрант Вальдемар Гютше, очень возможно, что именно благодаря учению Мюллера верующие начали собираться каждое воскресенье для причастия ^[271]. Во всяком случае, к 1884 г. оно играло достаточно важную роль, чтобы вызвать значительное напряжение на собрании вместе с другими конфессиями, и ко времени приезда Пенн-Льюис причастие было по утрам в воскресенье во дворце Ливен. На Пенн-Льюис произвело впечатление, что «княгиня и ее кучер сидели вместе, пили из чаши Господней и преломляли хлеб, который говорит о Его ломимом теле» ^[272].

Хотя обычно пашковские собрания включали молитву, очевидно, что временами Пашков и его последователи встречались специально, чтобы воззвать к Господу. Во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. молитва о том, чтобы избежать дальнейшего кровопролития, сыграла важную роль в духовном росте новоуверовавших. По словам Ивана Каргеля, молитвенные собрания часто длились часами. Как указывалось выше, княгиня Гагарина и доктор Бедекер собирали верующих в ее доме для молитвы, когда Корф предстал перед властями, желающими остановить его евангелизационную активность. В 1884 г. на собрании верующих, когда споры о крещении произвели скорее разделение, чем единство, немедленным ответом было – молиться. Один английский знакомый Пашкова, похоже, это был Бедекер, быстро призвал присутствующих к действию: «Братья, на колени!». Как вспоминал Корф, «мы все преклонили колени, и горячие молитвы вознеслись к трону Господа. Это были молитвы покорности и смирения, когда мы признавали, что не были во Христе и угашали Духа Святого». На более позднем собрании в доме Корфа, когда шло обсуждение практических предложений для продвижения Царствия Божьего, первым предложением была молитва: «Брат А. Либих [из Одессы] предложил заключить молитвенный союз и совместно молиться раз в неделю» ^[273].

Служение лорда Редстока сосредоточивалось на взрослых, а служение детям стало важной составной частью движения, развившегося уже при Пашкове и его последователях. Возможно, так получилось потому, что у некоторых пашковских руководителей были дети. В 1878 г., когда Пашков принял на себя руководство движением, у полковника и его жены было четверо детей в возрасте от 7 до 14 лет. У княгини Ливен и ее мужа, князя Павла, было в это время трое детей в возрасте 6, 3 и 1 года, и в течение трех лет у них родились еще двое. Только княгиня Вера Гагарина, сестра Ливен, умерла бездетной.

С самого начала дети включались в собрания в доме Пашкова. Православный семинарист В. Попов заявлял в своей статье 1880 г., что «в числе слушателей г. Пашкова бывают и дети, приводимые их родителями, а также воспитанницы какого-то приюта». Это особенно занимало Попова, который заявлял: «Разумеется, добра нечего ожидать от этих будущих членов общества, воспитанных под влиянием таких разнузданных религиозно-нравственных понятий, какие им проповедует г. Пашков» ^[274]. Обер-прокурор Победоносцев заполнил официальную жалобу в 1884 г., что пашковцы «приводили детей на свои чтения из каких-то приютов, что было воспрещено в 1880 г. градоначальником Зуровым» ^[275]. По мере того как движение распространялось в провинции, пашковская активность все больше сосредоточивалась на детях и школах, как сообщил об этом Святейший Синод ^[276]. Бывший преступник Петр Смирнов, сосланный на Сахалин за убийство двенадцатилетнего мальчика, жаловался на недостаток возможностей служить Господу, как он хотел бы, однако нашел время заботиться о детях другого ссыльного. В письме Пашкову он писал: «Так как народ сейчас занят уборкой урожая, у меня меньше возможностей читать им Слово Божье и участвовать в труде моего Господа, однако я могу общаться с их детьми, которые прибегают ко мне домой» ^[277].