– Нет. – Она протянула руку. – Я отдам его ему.
Я колебался. Если отдать ей телефон сейчас, то, уверен, мне придется продолжать разговор с закрытой дверью.
– Я могу войти?
– Зачем?
– Я хотел бы поговорить с вами кое о чем.
– О чем?
Я буквально разрывался от противоречивых чувств. В некоторых случаях нужно сразу выложить свои карты. В других случаях следует играть вдолгую.
– Об уборке.
Я ждал. В какой-то момент мне показалось, что она все же захлопнет дверь у меня перед носом. Однако Рут отступила в сторону.
– Я как раз заваривала чай.
Внутри, к моему легкому огорчению, дом оказался таким же чистым, как и снаружи. В нем пахло дезинфицирующим средством и освежителями воздуха. Я почувствовал, что у меня начинается аллергия. В висках застучало.
– Сюда.
Рут провела меня в маленькую кухню, где столешница была оккупирована еще одним котом – серым, пушистым и выглядевшим довольно зловеще. Интересно, где пес? Вероятно, его опять выгуливала Лорен.
Достав из кармана телефон Маркуса, я положил его на кухонный стол.
– Он слегка промок, но, думаю, все еще работает.
Рут посмотрела на телефон. Выражение ее лица невозможно было прочесть.
– У Маркуса айфон.
– Боюсь, уже нет. Он разбился.
Взгляд Рут стал острее.
– Разбился или его разбили?
– Не могу сказать.
– Разумеется. Никто никогда не может.
– Если Маркус хочет пожаловаться на издевательства…
– Тогда что? Что вы сделаете? И что сделает школа?
Я открыл рот, но, словно рыба, не смог издать ни звука.
Рут повернулась к буфету и достала две чашки. На одной из них был изображен кот, а надпись на другой гласила: «Спокойно! Я уборщица».
– Я ходила в школу, – сказала Рут. – Неоднократно. Говорила с вашим директором.
– Ясно.
– Это просто ой как помогло!
– Мне жаль.
– Я думала, что все могло измениться. Что школы больше не мирятся с подобными вещами. Что они решительно пресекают хулиганство.
– Хорошая мысль.
– Да уж. Просто гениальная. В своей дерьмовости. – Она повернулась к чайнику. – Чай?
– М-м, я бы предпочел кофе.
По правде говоря, я предпочел бы сказать ей, что она ошибается. Что школы теперь действительно жестко пресекают хулиганство. Что они не прикрывают подобные случаи матами спортзала ради хорошей статистики министерства образования. Что деньги и авторитет папочки не влияют на отношение к подобным фактам со стороны учителей. Как бы мне хотелось ей это сказать!
– У нас нет кофе.
В жизни не всегда получается так, как хочется.
– Чай подойдет.
Наполнив чашки кипятком, Рут долила в них молока.
– Я помню вас еще со школы, – сказала она. – Вы были в банде Хёрста.
– Какое-то время.
– Никогда не думала, что вы были таким же, как остальные.
– Спасибо.
– Я не говорила, что это комплимент.
Я задумался, что ей на это сказать, и предпочел повременить с ответом.
Закончив делать чай, она поставила чашки на стол.
– Может, все-таки сядете?
Я тяжело опустился на стул. Рут села напротив меня.
– Слышала, вы снимаете коттедж.
– Молва по Арнхиллу распространяется быстро.
– Как и всегда.
Взяв чашку, она отхлебнула глоток чаю. Взглянув на коричневую жидкость в своей чашке, от которой все еще шел пар, я предпочел не следовать ее примеру.
– Вы убирали коттедж для Джулии Мортон?
– Верно. Однако я сомневаюсь, чтобы меня вам порекомендовала она.
– Значит, вы должны были знать ее и Бена?
Обхватив чашку руками, Рут проницательно на меня посмотрела.
– Вот, значит, зачем вы пришли на самом деле? Хотите узнать, что произошло?
– У меня есть несколько вопросов.
– Это будет стоить вам денег.
– Сколько?
– Стоимость полной уборки дома.
Я вспомнил расценки, о которых говорила Лорен.
– Пятьдесят фунтов?
– Наличными.
Я взвесил все за и против.
– Половина дома. И пускай это будет чек.
Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, Рут сказала:
– Продолжайте.
– Какой была Джулия?
– Сразу видно учителя. Она была самовлюбленной и считала, что это место не для нее. Как и большинство.
И большинство, вероятно, правы.
– Но у нее не было депрессии?
– Я не замечала.
– А Бен?
– Хороший парнишка. Во всяком случае был. До того, как пропал.
– Что случилось?
– В один прекрасный день не пришел домой из школы. Его искали всей деревней. – Она сделала паузу. – А затем он сам вернулся.
Впервые за все время я ощутил, что ей некомфортно, словно в каменном фасаде появилась трещина.
– И?
– Он стал другим.
– В каком смысле?
– Он всегда был вежливым, опрятным парнишкой. Но после своего возвращения он перестал смывать туалет. Его постель все время была пропитана пóтом и еще всякой дрянью. В его спальне воняло так, словно туда что-то заползло и сдохло там.
– Может, дело было просто в переходном возрасте, – предположил я. – Дети в мгновение ока могут превратиться из милых малышей в немытых подростков.
Взглянув на меня, Рут сделала еще глоток чаю.
– В его комнате я обычно убирала в последнюю очередь. Бен к тому времени иногда уже приходил из школы. Мы с ним болтали. Я заваривала нам обоим чайку. Но после его возвращения я могла вдруг обернуться и увидеть, что он стоит за моей спиной и просто таращится на меня. От этого у меня по коже начинали бегать мурашки. От его взгляда. И от его запаха. А иногда я слышала, как он бормочет себе под нос. Всякие гадости. И они звучали так, словно их произносил кто-то другой. С ним явно что-то было не в порядке.
– Вы говорили об этом с Джулией?
– Я пыталась. Именно тогда она сказала мне, что больше не нуждается в моих услугах. Отправила уведомление.
– Когда это произошло?
– Сразу перед тем, как она забрала его из школы.