Модное восхождение - читать онлайн книгу. Автор: Билл Каннингем cтр.№ 29

Как-то раз в субботу ко мне зашли сестры Габор с матерью. Они хотели купить простую шляпу для мамы: ее пригласили в закрытый пляжный клуб, и надо было, чтобы мамочка «не выделялась». Но хватало один раз взглянуть на маму, чтобы понять: на фоне местных кумушек она будет выделяться, как танцовщица из «Фоли-Бержер»! Она пришла в туфлях на золотой платформе, брюках ярчайшего розового оттенка, блузке с кричащим принтом, а на талии был повязан бирюзовый шифоновый шарф, вдобавок создавалось ощущение, что она надела все семейные драгоценности сразу. Магда хотела, чтобы мамочка была одета примерно так, как местные дамы, тогда я предложил миссис Габор вернуться домой и поменяться нарядами с прислугой. В ответ я услышал: «Хватит шутить, Уильям, просто продай маме скромную соломенную шляпку». А я мог думать лишь об одном: разве может скромная соломенная шляпка погасить этот взрыв? Здорово поторговавшись за соломенную шляпу без отделки, мама и сестры покинули магазин. Выйдя на улицу, они обернулись, взглянули на мамочкино отражение в витрине, вернулись и попросили чем-то украсить шляпку: она показалась маме слишком «голой». В итоге мы повязали на шляпу большой бант из ленточки, но я так и не узнал, пригласили ли миссис Габор в пляжный клуб повторно. Зато я помню, что несчастные десять долларов за шляпку мне заплатили лишь два месяца спустя, — и это после того, как я полдня возился с Габорами.

В другой раз ко мне зашла графиня Кассини, собиравшаяся на большую вечеринку с коктейлями. Ее всегда сопровождала свита из друзей. У графини было потрясающее чувство юмора, и она решила, что все дамы на вечеринке должны быть в смешных шляпах. Одна из них, чье имя я не хочу называть, настояла, чтобы под пляжную шляпу ей надели белый тюрбан, — боялась испортить прическу. Я перерыл весь магазин, но так и не смог найти кусочек простого белого трикотажа. Я стоял и смотрел на эту женщину, и тут у меня возникла идея. Не знаю, что заставило меня это сказать, но я вдруг спросил ее, какого цвета у нее трусы, — это единственное, что пришло мне в голову как материал для тюрбана. Все покатились со смеху, но две консервативные саутгемптонские кумушки, как раз покупавшие вуали для церкви, чуть не упали в обморок. Подруги у графини были оторвы еще те, и уже через секунду та дамочка стащила свои белые трусики — прямо там, посреди салона! А я поднял их, порезал ножницами и обернул вокруг ее головы. Графиня одолжила девушке свою бриллиантовую брошь, чтобы заколоть тюрбан, и они ушли на вечеринку, заливаясь хохотом. Они так хохотали, что у входа в мой магазин собралась толпа. Впрочем, в этом не было ничего необычного!

Еще я любил надеть самую безумную из своих шляп и в таком виде прогуляться по поселку — как ходячая реклама, наподобие тех ребят, что ходят по Бродвею в костюмах хот-догов. Иногда за мной увязывались несколько человек и заходили в магазин, но денег у них обычно было лишь на стакан газировки с мороженым, а никак не на шляпу. В конце сезона через дорогу от моего магазина, в Художественном музее Пэрриша, дамы из Саутгемптона устраивали городскую ярмарку. Тогда я объявлял полуночную распродажу шляп. О, это было полное сумасшествие! Кажется, в течение вечера ко мне умудрялись зайти все жители города, они мерили и скупали все, что могли унести. За одну ночь я зарабатывал больше, чем за все лето, — три тысячи долларов. Сама распродажа напоминала карнавал: я делал длинные цветные тридцатисантиметровые ценники и привязывал их к шляпам длинными яркими ленточками; темным карандашом писал всякие невероятные цены, вроде «Было семьсот долларов — стало пять» или «Было два доллара девяносто пять центов — стало тридцать пять центов». Мероприятие пользовалось ошеломляющим успехом, и к утру в магазине не оставалось ни одной шляпы. Я закрывал дверь и возвращался в Нью-Йорк с пустыми коробками и матрасом, на котором спал.

Курортные магазины в Саутгемптоне долго не живут. Мне удалось столько продержаться лишь по одной причине: я не падал духом. Если одна стратегия не срабатывала, я пробовал десятки других и в конце концов добивался успеха. Многие считали меня ненормальным, но я не ставил себе цель всем угодить, я платил хозяйке помещения, а не своим критикам. Милая мисс Вудворд приходила почти каждый день и всегда покупала шляпку. Столько шляп, как у нее, не было ни у кого! Когда она выезжала на лето из Нью-Йорка, то нанимала отдельный грузовик, чтобы перевезти все шляпы, а во всех отелях снимала дополнительный номер, где хранились груды шляпных коробок. Она обожала шляпы! Мне кажется, она покупала по новой шляпке каждый день. В Нью-Йорке не было ни одного шляпника, который не продал бы ей свое творение. И все были в восторге от ее чувства юмора. Одним летом она каждый день по часу или больше просиживала у меня в магазине, а потом бежала в отель и записывала все безумные вещи, что там происходили (я об этом не знал). Она планировала поставить пьесу про Саутгемптон, действие которой разворачивалось в моем магазине, и как раз работала над ней, когда неожиданно скончалась. Многие в Саутгемптоне вздохнули с облегчением, что пьеса так и не вышла!

Однажды она сидела у меня, когда зашла ее подруга и вернула шляпку, купленную накануне. Эта дама и ее служанка весь вечер пытались переделать шляпу и испортили ее. А теперь она хотела ее вернуть. Она делала это не впервые. Я сказал, что приму шляпу обратно, но попросил эту дамочку в магазин больше не приходить. На протяжении всего нашего разговора мисс Вудворд не произнесла ни слова. Прошло два месяца. Мисс Вудворд снова сидела у меня, и тут зашли женщины, устраивающие церковную распродажу, и попросили пожертвовать ненужные шляпы. Я вынес целую кучу, в том числе шляпу, испорченную подругой мисс Вудворд. Мисс Вудворд ничего не сказала, но тут же села в машину с шофером и последовала за женщинами на церковную распродажу, где купила испорченную шляпу за двадцать пять центов. Потом она подарила ее той самой подруге на день рождения!

На второе лето я договорился с подругой Кэти Кин, что она будет присматривать за магазином три дня в неделю, пока я в Нью-Йорке работаю над оптовыми заказами. В обмен я предоставил этой девушке возможность продавать свой товар в моем магазине. Один из ее многочисленных бойфрендов занимался производством спортивной одежды, и она отдавала ему на пошив одежду собственного дизайна. Сотрудничество со мной было ей выгодно, да и мне тоже, так как я ничего ей не платил. А она приехала в Саутгемптон, чтобы осуществить цель всей своей жизни — найти приятеля-миллионера. Это было чудесное лето. Жизнь моей знакомой напоминала сериал про богатых и знаменитых. С первого же уикенда ее постоянно приглашали прогуляться на шикарных яхтах. В понедельник меня подробно информировали обо всем: размеры яхты, имя владельца, величина его состояния. Сначала я думал, что она врет, пока один раз она не прожужжала мне все уши про пятидесятиметровую яхту, куда ее пригласили на выходные, и я решил поехать на велосипеде в порт и увидеть ее своими глазами. И что бы вы думали? Она была там, моя продавщица, и прохлаждалась на яхте как королева!

Правда, когда в понедельник она вернулась из грандиозного круиза, вид у нее был очень недовольный. Я стал допытываться и выяснил, что ее миллионер все выходные сидел и читал детективы, оставшись совершенно равнодушным к ее прелестям.

В другой раз она приехала после выходных в ярости: ее пригласили в поместье к очередному миллионеру, но ей так и не удалось с ним познакомиться. Вместо этого ее встретил какой-то фермер, который, по ее словам, влюбился в нее по уши. Он сказал, что работает на ферме при поместье, но она, естественно, не собиралась иметь дело с каким-то жалким крестьянином! Когда она описала мне этого фермера, я понял, что он и миллионер, нефтяной магнат — одно лицо. Да, он действительно работал на ферме, но она же ему и принадлежала, — просто у него было такое хобби. Когда я сказал ей об этом, она чуть не удавилась: ведь в тот же вечер она сбежала от фермера и познакомилась с каким-то расфуфыренным жуликом, у которого не оказалось ни гроша за душой. Эта девица была просто умора. Когда она начинала продавать свою одежду, ее бедных клиентов можно было только пожалеть. Много раз мне приходилось просто выходить из магазина, потому что я начинал смеяться и остановиться не мог. Оказавшись в примерочной, клиенты словно попадали в яму со змеями, и им ничто уже не могло помочь. Одной даме — я очень хорошо ее помню — девица всучила жакет с цветочным рисунком примерно на пять размеров больше. Причем ее это ни капли не волновало. У нее был спортивный азарт — продать вещь, и с этой целью она готова была втирать клиентам какую угодно чепуху про новые модные «низкие плечи» до локтей и стильные удлиненные рукава на тридцать сантиметров больше, чем нужно. Меня часто ошеломляло, насколько легковерными оказывались женщины. Не знаю, зачем они покупали эти вещи: то ли чтобы поскорее избавиться от моей знакомой, то ли потому, что действительно верили ей. Вскоре наши пути разошлись: моя приятельница начала вести слишком активную ночную жизнь и заявлялась в магазин лишь к вечеру, когда наставало время коктейлей. В первый же месяц в Саутгемптоне она умудрилась без приглашения попасть в закрытый пляжный клуб — но, увы, не тот. Мне не хватило духу сказать ей, что весь саутгемптонский бомонд принадлежит к клубу «Купальная корпорация», который местные называют просто пляжным клубом (и сразу понятно, о каком клубе идет речь). Его здание выглядит довольно непримечательно, но моя продавщица вступила в клуб, находившийся в шикарном на вид особняке, где на самом деле обосновались деклассированные элементы. Пока я был в Нью-Йорке, она снимала вывеску William J. и вешала свою, убирала шляпы из витрин и выставляла в них свою одежду. Потом приглашала своих богатых бойфрендов и пыталась произвести на них впечатление своим успешным бизнесом. А про меня она, наверное, им говорила, что я ее мальчик на побегушках.