Людвиг Витгенштейн. Долг гения - читать онлайн книгу. Автор: Рэй Монк cтр.№ 65

Его письма Гензелю в эти первые месяцы также излучают радость. Он просит раздобыть хрестоматии для учеников и хочет заказать по нескольку экземпляров, например, сказок братьев Гримм, «Путешествия Гулливера», басен Лессинга и легенд Толстого. Гензель приезжал к нему регулярно на выходные, как и Арвид Шёгрен, Мориц Нэе (семейный фотограф Витгенштейнов) и Михаэль Дробиль. Однако эти визиты подчеркивали и без того очевидную разницу между Витгенштейном и деревенскими жителями, в том числе учителями, и вскоре о нем начали ходить разнообразные слухи и догадки. Один из учителей, Георг Бергер, однажды натолкнулся в школе на Витгенштейна и Гензеля. Витгенштейн немедленно пожелал знать, что о нем говорят в деревне. Бергер помедлил, но тот настаивал, и ему пришлось признаться: «Жители принимают вас за богатого барона» ^[516].

Бергер опустил слово, но Витгенштейна определенно принимали за эксцентричного аристократа. Чтобы его описать, жители чаще всего употребляли слово Fremd (чужой). Почему, спрашивали они, такой богатый и культурный человек живет среди бедняков, при том что он не склонен разделить их образ жизни и явно предпочитает им компанию своих рафинированных венских друзей? Почему он вынужден влачить такое жалкое существование?

Сначала Витгенштейн снимал маленький номер в местной гостинице, Zum braunen Hirschen, но скоро ему стал досаждать шум танцевальной музыки снизу, и он съехал. Потом он постелил себе постель в школьной кухне. Там, как утверждает Бергер (кажется, это он и распространял все те истории, которые жители рассказывали о Витгенштейне), он часами сидел у кухонного окна и смотрел на звезды.

Вскоре он показал себя энергичным, восторженным, но довольно строгим педагогом. Во многом, пишет его сестра Гермина, он был прирожденным учителем:

Хотя Витгенштейн испытывал недоверие к движению за школьную реформу, сами реформаторы, например, Путре и инспектор районных школ Вильгельм Кундт, всячески ободряли и поддерживали его, когда он работал учителем. В своих методах преподавания он разделял некоторые базовые принципы движения, в том числе главный: не учить ребенка просто повторять то, что ему сказано, а вместо этого поощрять его решать проблемы самому. Большую роль играли практические занятия. Детей учили анатомии, собирая с ними скелет кошки, астрономии — наблюдая с ними ночью за небом, ботанике — изучая растения во время прогулок на природу, архитектуре — рассказывая, как различать стили, во время экскурсий по Вене, и так далее. Витгенштейн стремился разбудить в детях то же любопытство и тот же исследовательский дух, какие он сам привносил во все, к чему питал интерес.

С одними детьми получалось, конечно, лучше, чем с другими. С некоторыми Витгенштейн достиг особенно хороших результатов, а с избранной группой любимых учеников, в основном мальчиков, он проводил дополнительные уроки после школы. Этим детям он стал в каком-то смысле как отец.

Однако по отношению к тем, кого талант обошел стороной или чей интерес не загорелся от его энтузиазма, он вел себя не с отцовской добротой, а подобно тирану. Особый упор он делал на математику, и первые два часа каждое утро посвящал ей. Он верил, что начинать заниматься алгеброй никогда не рано, и учил гораздо более сложной математике, чем полагалось детям такого возраста. Некоторые ученики, особенно девочки, спустя годы с ужасом вспоминали эти первые два часа занятий. Одна из учениц, Анна Бреннер, рассказывает:

Как показывает этот пример, есть один аспект, в котором методы Витгенштейна резко отличались от рекомендованных реформами Глёкеля, — он применял телесные наказания. Другая девочка, которой не давалась математика, вспоминает, что однажды Витгенштейн дернул ее за волосы так сильно, что потом, когда она причесывалась, выпал целый клок. Воспоминания учеников изобилуют историями про Ohrfeige (оплеухи) и Haareziehen (таскание за волосы).

Когда новости о его жестокости дошли до родителей, к Витгенштейну стали относиться еще более враждебно. Не то чтобы деревенские жители порицали телесные наказания и не то чтобы такие методы дисциплинарного воздействия были в новинку (отставим в сторону рекомендации Глёкеля). Считалось нормальным, что непослушный мальчишка может получить по ушам, если он плохо себя ведет; удивляло то, что девочка, которая не понимает алгебру, будет наказана аналогично. От девочек не ожидали глубоких познаний в алгебре.

Деревенские жители (и кое-кто из коллег-учителей) склонны были невзлюбить этого эксцентричного чужака-аристократа, чье странное поведение то удивляло, то тревожило их. Анекдоты о его Fremdheit (странностях) рассказывались и пересказывались, пока он не стал местной деревенской легендой. Существует история, как однажды Витгенштейн с двумя коллегами собрались исполнить трио Моцарта: Витгенштейн на кларнете, Георг Бергер — на скрипке, а директор, Руперт Кёльнер, — на пианино. Бергер вспоминает: