Людвиг Витгенштейн. Долг гения - читать онлайн книгу. Автор: Рэй Монк cтр.№ 51

О введении Рассела к книге он говорит:

До определенной степени это анахронизм. Здесь присутствует некоторое непонимание того факта, что Витгенштейн, которого Энгельман встретил в 1916 году, не был тем же самым Витгенштейном, которого встретил Рассел в 1911-м. И при написании «Трактата» цель была уже иной. Рассел не общался с Витгенштейном в то время, когда его работа «распространилась от оснований логики до сущности мира». Насколько Рассел знал, целью книги было пролить свет на природу логики. Энгельман вряд ли помог бы развитию Витгенштейна как философа в 1911 году, когда его предпочтения касались тем, поднятых парадоксом Рассела.

Тем не менее, бесспорно, что в 1916 году — как и в 1911-м — Витгенштейну повезло оказаться в ситуации, когда он мог ежедневно разговаривать с родственной, и главное — уделявшей ему внимание душой.

Примечательно, что в записной книжке Витгенштейна в то время нет зашифрованных записей; присутствие Энгельмана делало их необязательными. Есть, однако, некоторое количество философских записей. В целом это было продолжение шопенгауэровской линии мысли, начатой на фронте. Вероятнее всего, долгие разговоры с Энгельманом помогли Витгенштейну сформулировать связь между мистической и логической частями книги. Совершенно точно, что он всесторонне обсуждал книгу с Энгельманом, и из «Наблюдений за „Трактатом“» последнего, включенных в мемуары, ясно — его глубоко поразило, что «логика и мистицизм произрастают здесь из одного корня». Нитью, которая связывала логику и мистицизм — идеей непроизносимой истины, которая провозглашает себя, — была идея Энгельмана. Позже он привел Витгенштейну пример, который оба посчитали прекрасным: поэму Уланда под названием «Боярышник графа Эберхарда».

В январе 1917 года после Рождества в Вене Витгенштейн вернулся на Русский фронт в качестве артиллерийского офицера, прикрепленного к дивизии Третьей Австрийской армии, стоявшей к северу от Карпат. Русские войска находились в беспорядке, и на фронте было относительно тихо. Он написал Энгельману, что снова может работать (к сожалению, рукопись того периода не сохранилась). По всей вероятности, работа, которую он писал тогда, касалась невыразимости этической и эстетической истины. К письму от 4 апреля 1917 года Энгельман приложил «Боярышник графа Эберхарда». В поэме Уланд рассказывает историю воина, который в крестовом походе срезал ветку с куста боярышника, а вернувшись домой, посадил ее в землю и на старости лет сидел в тени разросшегося дерева, и этот боярышник служил горьким воспоминанием о его молодости. Простая история, без украшательства и морали. Энгельман сказал, что «поэма в 28 строках рисует картину жизни». Это, пишет он Витгенштейну, «чудо объективности»:

Витгенштейн согласился. Он ответил Энгельману, что поэма «правда чудесная»:

В то время существовали некоторые основания полагать, что война скоро закончится победой Центральных держав. Правительство России было свергнуто; на Западном фронте немцы наступали на французов; «подводная война» против Британии, кажется, удалась. Так, по крайней мере, думал Фреге. «Давайте надеяться на лучшее» ^[401], — написал он Витгенштейну 26 апреля, описывая все эти события.

В период затишья, который последовал за русской революцией, Витгенштейну дали небольшой отпуск в Вену. Туда Фреге написал ему, извиняясь, что не принял приглашение приехать в Вену и обсудить его работу. «Путешествие в Вену и назад, — объяснял он, — в моих нынешних обстоятельствах требует слишком больших усилий» ^[402]. Очевидно, что если Витгенштейн хотел обсудить свою работу с Фреге, то ему пришлось бы ехать в Йену.

Падение царского режима должно было привести в первую очередь к возобновлению активности на Восточном фронте. Новый военный министр (а с июля — и новый премьер-министр) Александр Керенский собирался продолжить борьбу, и в июле русские начали злополучное наступление, названное в его честь. Впрочем, простые солдаты не горели желанием воевать дальше, и русское наступление вскоре захлебнулось. Витгенштейна наградили серебряной медалью «За отвагу» за участие в операции австро-венгерских войск по обороне Льдзян. Затем последовало контрнаступление. Он принял участие в форсировании реки Прут, которое привело в августе к взятию украинского города Черновцы.

Военные планы русских к тому времени полностью провалились, и с ними пало правительство Керенского. Войну на востоке выиграли Центральные державы. Новое большевистское правительство пришло к власти с девизом «Хлеба и мира», и им оставалось спасти, что только удастся, от неизбежного поражения. Последовали долгие переговоры. Витгенштейн оставался на Украине до 3 марта 1918 года, когда Ленин и Троцкий наконец поставили свои подписи под драконовскими условиями Брестского мира, и тогда его вместе с большей частью австро-венгерских войск перебросили на Итальянский фронт.

В течение шести месяцев нестроевой службы он, кажется, приводил свои философские заметки к какому-то подобию той формы, что они обрели в «Трактате». Рукопись ранней версии книги (опубликованной позже как «Прототрактат») датирована этим временем, и мы узнаем от Энгельмана, что машинописная копия появилась раньше, чем Витгенштейн отправился в Италию. Это не могла быть финальная версия, но ясно, что зимой 1917–1918 годов работа стала приобретать свои окончательные очертания.