Контакт на Жатве - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Стейтен cтр.№ 46

Настроение вождя ухудшилось, когда он добрался до дна шахты. А стоило войти в коридор, ведущий к шлюзу ангара, как мрачность превратилась в тревогу. В ангаре царила смерть. Маккавеус чувствовал ее запах.

Когда шлюз открылся, первое, что увидел вождь, – выжженная полоса, протянувшаяся через весь ангар. По обе стороны от нее лежали обугленные панцири по меньшей мере десятка янми’и – крупных разумных насекомых, обслуживающих «Быстрое преобразование». Еще больше крылатых панцирных существ сидело на раздвоенном корпусе одного из четырех кораблей класса «дух». Фасеточные светящиеся глаза янми’и были устремлены на причину трагедии – спасательную капсулу киг-яров, которая пролетела сквозь ангар.

Мертвые насекомые не обескуражили Маккавеуса. На теплых палубах вокруг гипердвигателя обитало более ста янми’и, они не могли размножаться без матки, но их потеря бледнела рядом с другой жертвой капсулы – одним из десантных кораблей. Его низко посаженная кабина остановила капсулу и спасла другой «дух», стоявший чуть дальше. Однако капсула оторвала кабину от двух длинных пассажирских отсеков, ударив судно о дальнюю стену одного из мерцающих люков ангара, перекрытых энергетическим полем.

Не те у янми’и технические возможности, чтобы удалось восстановить искалеченный «дух».

Маккавеуса охватила ярость. В несколько широких шагов он пересек ангар и подошел к племяннику, ждавшему рядом с покореженной капсулой. Молодой джиралханай смахивал на наковальню – тяжелый, широкий. Он был покрыт черной жесткой шерстью – от коротко стриженного гребня на голове до косм на широких двупалых ногах. Но в шерсти виднелись серебристые пряди – дядя такие приобрел в более зрелом возрасте. Если судить только по этому цвету, юношу ждет великое будущее.

«Но если судить по беспорядку, – проворчал про себя Маккавеус, – парню еще многому нужно научиться».

– Извини, что оторвал тебя от трапезы, дядя.

– Мое мясо никуда не денется, Тартарус. – Вождь клана посмотрел на племянника. – Чего не скажешь о моем терпении. Что ты хотел показать?

Тартарус прокричал приказ десятому и последнему члену стаи, серому монстру по имени Воренус, стоявшему вплотную к капсуле. Воренус поднял кулак и громко постучал по крышке люка в верхней части капсулы. Мгновение спустя раздался приглушенный звук пневматики, сопровождавший открытие люка, и появилось лицо унггоя в маске.

– Твой спутник пришел в себя? – спросил Тартарус.

– Ему уже лучше, – ответил Дадаб.

Бакенбарды вождя клана ощетинились. Нет ли намека на упрямство в голосе унггоя? Эти существа не отличаются храбростью. Потом он увидел оранжевую дьяконскую тунику. Невысокий сан, но все же это официальный представитель министерства.

– Тогда доставай его, – прорычал Тартарус.

Иной джиралханай разорвал бы бесцеремонного унггоя на части. Но в запахе племянника Маккавеус чувствовал больше волнения, чем ярости.

Джиралханаи проявляли эмоции посредством пахучих феромонов. По мере взросления Тартарус научится контролировать эти процессы, но сейчас он таким образом дал понять дяде: внутри капсулы есть нечто интересное.

Дьякон, расставив короткие ноги по обе стороны люка, сунулся в капсулу и осторожно извлек хурагока.

Один из догматов веры гласил, что только пророки вправе пользоваться священными реликтами предтеч. Поскольку среди рас Ковенанта только сан’шайуум обладают достаточным интеллектом для создания практичных технологий из сложнейших древних артефактов. Но все в Ковенанте знали, хотя говорить об этом считалось богохульством, что хурагоки – эффективные помощники пророков. Маккавеус был в курсе, что эти существа отличаются феноменальным пониманием творений предтеч. И они способны починить почти все, что попадет к ним в щупальца…

Вождь усмехнулся так энергично, что заставил янми’и взлететь и исчезнуть в открытой вентиляционной системе ангара. Из всех ограничений, наложенных сангхейли, самым категорическим был запрет брать на борт хурагоков. Но теперь один из них здесь. И хотя приведение намеренно отключенных систем в действие рассматривалось бы как серьезное преступление, даже сангхейли не смогли бы возразить против того, чтобы хурагок произвел необходимый ремонт.

– Благоприятное начало нашей охоты, Тартарус! – Вождь радостно хлопнул племянника по плечу. – Идем! Вернемся в трапезную, пока есть что выбирать на блюде! – И тем же сердечным тоном обратился к Дадабу, который осторожно передавал хурагока Воренусу: – А если ничего не осталось, то наш новый дьякон благословит второе блюдо!

Жатва, 9 февраля 2525 года

Эйвери лежал на животе, окруженный созревающей пшеницей. Зеленые стебли были такими высокими, а зернышки такими сочными, что за целый день палящее солнце не добралось до земли. Верхний слой почвы через ткань мундира отдавал прохладу. Эйвери поменял форменную фуражку на панаму – мягкую широкополую шляпу со свободно нашитой на тулью лентой. За эту ленту он заткнул стебли пшеницы, и, хотя они пожухли и согнулись, Эйвери считал, что хорошо замаскирован, пока не высовывается.

Волоча за собой винтовку в чехле, он прополз почти три километра от припаркованного «вепря» до реакторного комплекса Жатвы. По пути пересек длинный невысокий холм, в котором, по словам Аль-Сигни, находилась электромагнитная катапульта. Если бы капитан-лейтенант не сказала об этом, Эйвери никогда бы не узнал. Чтобы скрыть устройство от инопланетян, «йотуны» Мака выстлали холм дерном, взятым вместе с пшеницей на других полях.

Всего Эйвери потратил более двух часов, чтобы доползти до места. Но его больше заботила скрытность, а не скорость. Последние десять минут он вообще не шевелился; если что и двигалось, так это отражение колышущейся пшеницы в снайперских зеркальных очках с золотой тонировкой.

Очки были из арсенала, предоставленного капитан-лейтенантом, – экспериментальная модель, созданная в исследовательской лаборатории УФР, как и лежащая в чехле боевая винтовка BR-55. Перефокусировав взгляд, Эйвери проверил коммуникационный канал в верхнем углу левой линзы: крошечный проекционный дисплей подтверждал его точное местонахождение на Жатве – чуть меньше пятисот метров к западу от комплекса.

Непосредственно перед ним поле уходило вниз по склону. Эйвери знал: стоит ему проползти еще несколько метров, и пшеница закончится. С этого места будут хорошо видны редуты рекрутов, и это даст возможность реализовать часть атаки, которую он спланировал вместе с Берном. Но ополченцы получат лучший за весь день шанс обнаружить Эйвери, а потому он не высунется, пока не убедится в своем преимуществе.

Эйвери медленно расстегнул пластиковые застежки и извлек из чехла BR-55. После схватки на грузовозе он немало времени провел с этим оружием на стрельбище, оценивая его мощь в сравнении с МА-5, стандартной винтовкой рекрутов. BR-55 имела такую же укороченную компоновку булл-пап, что и МА-5 (затвор и магазин расположены за спусковым крючком), но была оснащена оптическим прицелом и стреляла 9,5-миллиметровыми полубронебойными пулями. Номинально BR-55 считалась винтовкой пехотного снайпера. Она была максимально близка к специализированному снайперскому оружию из арсенала Аль-Сигни, и Эйвери после пристрелки знал, что предельная дистанция точного боя – девятьсот метров, а это гораздо больше, чем у МА-5.