Контакт на Жатве - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Стейтен cтр.№ 35

– В Верховном совете нарастает беспокойство! – проговорил вице-министр, а затем продолжил, не переводя дыхания: – Иерархи беспомощны – вопросы, которые обеспечили их вознесение, давно решены. Век Сомнения кончился, министр, а те, у кого остался здравый смысл, знают, что ваши заслуги в этом превышают заслуги всех остальных!

Стойкость помедлил. Юноша говорил здравые вещи. В Века Сомнения вроде нынешнего ковенанты были вынуждены разгребать завалы, оставленные прежними хаотическими периодами, в данном случае тридцать девятым Веком Конфликта, когда произошел бунт унггоев и Стойкость получил чин министра. Его усилия по правильному перераспределению технологий после кризиса во многом предупредили новые недовольства. Стойкость имел иммунитет к лести, но выдержка вице-министра поразила его.

Спокойствие только что поставил заслуги Стойкости выше заслуг иерархов – трех cан’шайуум, выбранных для руководства Верховным советом. Это самые влиятельные фигуры Ковенанта, и называть их слабыми и ничего не стоящими довольно опасно. Стойкость убрал палец, неожиданно заинтересовавшись тем, что может предложить вице-министр. С учетом услышанного он уже догадывался.

– Мы оказались на заре нового Века Восстановления. – Вице-министр объехал глиф. – Вы должны вести нас по нему, а я за мою нынешнюю рассудительность и выражаемую непреходящую преданность с этого момента смиренно прошу разрешения сидеть рядом с вами. – Спокойствие остановил кресло перед министром, низко поклонился и широко развел руки. – Принять вместе с вами мантию иерарха.

«Вот оно, – подумал совершенно ошеломленный Стойкость. – Амбиции раскрыты».

Сместить иерархов будет непросто. Чтобы сохранить троны, они воспротивятся объявлению нового Века, используя все свое влияние. Стойкости придется пустить в ход политические заслуги, востребовать все обязательства, но даже тогда…

Стойкость остановил поток мыслей. Неужели он всерьез обдумывает предложение вице-министра? Он сошел с ума?

– Прежде чем что-то предпринимать, – предупредил он, хотя его язык двигался по собственному разумению, – мы должны убедиться в подлинности люминаций.

– У меня наготове стоит боевой корабль, ждет вашего одобрения, чтобы…

Стойкость откинулся назад словно ужаленный:

– Вы вовлекли в это сангхейли?!

Голова запульсировала, исполненная панической боли. «Если сангхейли захватят реликварий, кто знает, как это скажется на положении вещей!» Его палец снова потянулся к кнопке тревоги.

Но вице-министр дернулся вперед и твердо возразил:

– Нет, я привлек других свидетелей. Существ, которые зарекомендовали себя преданными и умеющими держать язык за зубами.

Стойкость хмуро посмотрел в глаза вице-министра. Он искал проблеск надежности, хоть что-то, способное помочь ему увереннее шагнуть на новый и опасный путь. Но взгляд собеседника выражал только целеустремленность и хитрость; тоже честность, но другого рода.

Министр перенес зависший в воздухе палец на другой переключатель. Силовое поле с чаем схлопнулось с серебристой вспышкой, превратив в пар находящуюся внутри жидкость.

– Что с кораблем, который зарегистрировал люминации?

– Потерян. Там был смешанный экипаж, киг-яры и унггой. – Спокойствие безразлично надул губы. – Подозреваю, что случился мятеж.

– Скажите тем, кого вы завербовали, что если на судне есть выжившие – и если они похитили что-то из реликвария, – то их нужно немедленно казнить. – Стойкость задумчиво подергал бородку. – Или хотя бы поместить под охрану. Они заслуживают небольшого вознаграждения за обнаружение реликвария.

Спокойствие приложил ладонь к груди и кивнул:

– Будет сделано.

В этот момент средство клирика наконец-то подействовало. Министр закрыл глаза, наслаждаясь быстрой победой над болью. Он облегченно улыбнулся, хотя и знал, что молодой cан’шайуум неправильно истолкует это как знак близкой и выгодной дружбы.

– Подобного реликвария не находили на протяжении наших жизней, – сказал Спокойствие. – Каждый из этих священных объектов – благодать для истинных верующих!

Стойкость глубже зарылся в алые подушки. Благодать? Он не был в этом уверен. Ему, министру, предстоят кошмарные переговоры по распределению тысяч реликтов. Но в качестве иерарха он мог бы распределить реликты с наибольшей выгодой для Ковенанта. Стойкость слизнул мятную пленку, все еще пощипывающую кожу, с губ. И никто не будет властен изменить его решение.

Жатва, 19 января 2525 года

Эйвери в одиночестве расхаживал вдоль рядов деревьев в одном из огромных фруктовых садов Жатвы. По обе стороны от него ветки гнулись под тяжестью поразительной смеси фруктов: абрикос, вишня, слива и много других, покрытых капельками холодной утренней росы. Он сорвал яблоко и протер его. Зеленая кожица была такой глянцевой, что сияла, будто облитая пламенем. «Воскресенье, – подумал морпех. – Воскресенье…» Почему он решил, что нынче воскресенье? Странно…

Эйвери бросил яблоко и протянул руку к стволу. Воздух здесь был холоднее. Эйвери нащупал округлый предмет – грушу – и, сорвав, поднес ко рту. Но едва смог прокусить кожицу. Его передернуло. Груша промерзла насквозь. Эйвери провел рукавом по губам и удивился, увидев на себе гражданскую одежду: тесную и короткую белую накрахмаленную рубашку, едва доходящий до пупка галстук с огуречным рисунком и потертые броги.

«Нет таких мальчишек, которые не портили бы свою одежду…» – услышал Эйвери голос тети, пронесшийся между обледенелыми листьями.

Ветки задрожали в потоке воздуха. Эйвери поднял голову и увидел идущий на бреющем «шершень». Аппарат с крыльями, ярко сверкающими под солнцем, заложил вираж и исчез за деревьями. Эйвери бросил грушу и побежал за самолетом.

И чем дальше он бежал, тем теплее становились ветки. Вода струилась по гладким листьям и капала с фруктов дождем. Быстрая искусственная оттепель в самом разгаре.

Эйвери почувствовал порыв влажного воздуха, ставшего невыносимо горячим. Морпех закрыл глаза; веки обжигало. Ветки уступили чему-то жесткому: двустворчатой деревянной двери.

Вбежав в придорожную столовую, Эйвери обнаружил, что там, кроме двери, уцелело не многое. Крыша сорвана начисто, стены в трещинах, окна выбиты. Все столы и стулья обгорели и пахнут дымом. Вдалеке сидят четверо – семья, – и только их яркие одежды не покрыты сажей. Один из детей – тот самый мальчик, которого хотел спасти Эйвери, – оторвался от тарелки с блинами и помахал ему. Морпех помахал в ответ; мальчик откусил кусок блина и указал на барную стойку. Эйвери повернулся и увидел на табурете женщину в изумительном серебристом платье.

– Это официальное дело, – сказала Джилан, повернувшись.

– Я знаю, – ответил Эйвери, подняв руку, чтобы поправить галстук.

Но на нем уже не было поношенной церковной одежды. Теперь он носил матово-черную броню.