Похищение Европы  - читать онлайн книгу. Автор: Александр Михайловский-Данилевский, Юлия Маркова cтр.№ 60

Кроме того, на него произвел впечатление и рассказ этой женщины о том, что подвигло ее на раскаяние и на побег из той клоаки зла, в которую превратилось ближайшее окружение германского диктатора. А уж сами обстоятельства этого побега наводили на мысли то ли об авантюрном романе высокой пробы, то ли о явленном этой женщине Господнем чуде. Естественно, нунций склонялся к последнему. Ведь Христос желает не смерти грешника, а его обращения и покаяния. В минуту готовности грешника изменить себя к лучшему он дает знак, которым тот либо воспользуется к своему спасению, либо нет. Эта женщина воспользовалась – и не только сохранила свою жизнь, уйдя в последнюю минуту из-под карающего удара возмездия, но решила спасти свою душу, полностью раскаявшись и попросив прощения у Господа Нашего Иисуса Христа. Если она готова пойти в Каноссу, будет ей Каносса ^[47].

Конечно, архиепископа опечалил факт уничтожения русскими бомбардировщиками великолепного собора – но тот все равно был безнадежно осквернен, в его стены впитались не слова молитв и божественных песнопений, а стыд, страх, боль и смертные муки подвергаемых закланию жертв. Очищение огнем в таком случае – самое радикальное; огонь уничтожил зло, и теперь после завершения войны собор можно будет восстановить, чего нельзя сказать об опаленных душах тех, кого сошедшие с ума нацисты попытались развратить своей сатанинской верой в Нечистого. Уврачевать язвы в душах значительно сложнее, чем отстроить разрушенный собор. Кроме того, он будет не единственным, ведь нацисты у себя в Германии и в покоренных странах, в качестве мест для отправления своих сатанинских ритуалов стараются использовать как раз католические средневековые соборы – не иначе как следуя дьявольскому наущению. Во славу нечистого людей режут и в Соборе Парижской Богоматери, и в Кельнском Соборе, и в Реймсском, и во многих других, перечислять которые будет напрасным трудом. Пожалуй, оскверненной сатанизмом оказывается вся Европа – и потому ее ждет еще очищение огнем большевизма.

Возможно, именно это было для почтенного архиепископа самым тяжелым и болезненным. После двух тысяч лет существования христианства в Европе, погрязшей в алчности и зависти, не осталось ни одного государя и ни одного народа, способного обнажить свой меч в защиту христовой веры. И вот силой оружия заступили дорогу Сатане те, от кого этого меньше всего ждали. Русские большевики! Те самые, которых прежде проклинали как безбожников – именно они сейчас яростно и отчаянно бьются с Врагом Рода Человеческого, побеждая его на всех фронтах. И ведь совсем не случайно, что архистратиг Михаил, направляющий удар возмездия по гнезду ужаса и скверны, явился этой падшей грешнице как раз в образе русского летчика. И хоть Геббельс резаным поросенком орет про десятки тысяч жертв, эта женщина, скорее всего, права. За исключением тех, кто законно находился в эпицентре удара (невинных жертв распаленных похотью зрителей оргии смерти и кровавых палачей), случайные погибшие и пострадавшие составили считанные единицы. Удар был хирургически точен и, за малым исключением, поразил только тех, кого и должен был поразить. Господь милостив и справедлив, поэтому невинные жертвы и случайные прохожие попадут в рай, а все прочие, предавшиеся Сатане душой и телом, испытают после смерти самые ужасные мучения. Очищающий огонь, обративший в пепел их тела, будет для них только началом. Нарыв вскрыт, но крови при этом вытекло совсем немного. Те же англичане, наверное, послали бы с аналогичной целью тысячу бомбардировщиков, и, снеся с лица Земли половину города, убили бы тысячи невинных людей. Что же, он будет молиться – и хочется верить, что Господь подскажет ему правильный ответ.

Не прекращая перебирать четки, архиепископ посмотрел на скорчившуюся в отчаянии у его ног женщину. Что же, по этому поводу, наверное, лучше всего будет немедленно отписать Папе Пию XII, а пока решаются бюрократические вопросы, это особу необходимо спрятать от мира, пока скверна, от которой она убежала, не наложила на нее снова свою лапу. Еще не хватало, чтобы агенты гестапо, абвера, СД или любой другой нацистской спецслужбы, которые чувствуют себя в Швейцарии как у себя дома, вдруг опознали тут на улицах беглянку, которую весь мир, а также ее ужасный любовник, считают уже мертвой. Так и до войны недалеко. Если Гитлер вдруг узнает, что его наложница не погибла, а раскаялась в грехе и сбежала, то он, не задумываясь не на минуту, двинет на Швейцарию остатки своих армий. С другой стороны, из Италии, сюда тут же войдут русские войска и устроят с воинством Сатаны встречную битву Добра и Зла над истерзанным трупом некогда мирной и цветущей страны…

– Встань, дочь греха, – с суровым осуждением в голосе сказал посланник Папы, – твое желание будет исполнено – ты встретишься с Его Святейшеством. Но сначала тебе необходимо подготовить к сему свою душу. Постом и молитвой, власяницей и жестким ложем в узкой и тесной келье будет проложен твой путь к престолу Господню. Аминь! Если ты еще не передумала, то встань и выйди вон в ту дверь. Сестра Анна покажет и расскажет тебе, что и как надо делать. А сейчас оставь нас, мы будем молиться за твою душу, а также за души тех, кто, как и ты, непроизвольно прикоснулся к скверне Князя Тьмы…

тогда же и там же. Эмма фон Бласковиц она же Ева Браун.

Что для меня эта узкая келья и жесткое ложе! Я – под защитой Господа; он укрыл меня Своей любящей рукой. Мне отрадно и блаженно здесь, где Господа дыхание согревает меня. Пресвятая Дева Мария утешает истерзанное сердце мое… И Любовь снисходит на меня легчайшим пологом, лаская и утешая, врачуя раны мои…

Любовь Господня – что я знала о ней ранее? Я только слышала о ней, но не знала ее. Слабые отголоски ее изредка звучали в моей душе, но суета заглушала их – так происходило потому, что я сама не позволяла им звучать громче, думая, что они обманчивы. Лишь в далеком детстве послушно произносила я слова обращения к Господу; но унесла те годы река времени, стерла из памяти те слова, которыми я говорила с Ним. И постепенно выросла между мной и Им стена – незримая, но крепкая. Но на самом деле это я, я сама возвела эту преграду. Я сложила ее из кирпичей обиды и разочарования, гордости, зависти и тщеславия. Для Господа же стен не существует. Он всегда смотрел на меня любящим взором и ждал меня, ждал покаяния и возвращения.