А утром пришел Фо…  - читать онлайн книгу. Автор: Олег Горос cтр.№ 42

Я устремился было за ней, но в белой мгле растаяли даже ее шаги.

Я долго стоял, словно в пустоте. Раздавшийся неподалеку шорох вернул меня в реальность. Я вдруг вспомнил, где нахожусь. Не став дожидаться, пока из тумана вынырнет очередной монстр, поспешил к дому. Вернувшись на второй этаж, прямо в одежде упал на смятую постель и долго лежал, глядя в потолок.

Кто-то ткнул меня в бок. Еще и еще. Я распахнул глаза и резко сел.

– Харэ дрыхнуть, Зверек! – сказал Трошников, – Давай подъем!

И он исчез из поля зрения. Вскоре стихли и его грохочущие неуклюжие шаги.

Я потер глаза, удивленно осмотрел комнату. При этом на душе было так неспокойно, словно произошло что-то важное и нехорошее, а я забыл. И, покопавшись в хаосе, какой собой представляли мысли в трещащей с похмелья голове, я вдруг вспомнил! Вспомнил, как ночью выходил из дома и видел… розовый город! Что за чушь? Приснится же такое…

Взгляд снова скользнул по комнате. Полумрак. Лишь из-за плотно завешанных штор едва пробивался тусклый свет. Причем неясно, еще утро или уже день. Итак: я на кровати, одетый, укрытый краешком покрывала, сапоги и портянки валяются на полу… Как я сюда попал? Наверное, Петрович притащил, когда мы с Антоном укушались… А как же розовый город? Сон или нет?

Закрыв глаза, я принялся по порядку вспоминать все, что мне привиделось. Предположим, это случилось в реальности. Когда вставал, я сначала подошел к окну… Я сполз с кровати, шатаясь, доплелся до окошка и раздвинул шторы. Окно напоминало аквариум, в который всыпали стиральный порошок и хорошенько взболтали. Деревья, словно водоросли, таращили из этой мути темно-зеленые ветви. Да уж, если за этой мутью и есть какие-то утес и город, попробуй разгляди… Я вздохнул и задернул штору. Так, что было дальше? Я спустился по лестнице… Ага, значит, я на втором этаже!

Натягивая сапоги, увидел, что рядом на полу валяется грязная и промокшая книжка «Царство сказочных грез» Игоря Сорога. Точно, я же все это время таскал ее с собой! Сунул книгу обратно в сапог и поковылял к двери. За ней оказался небольшой коридор, который оканчивался… лестницей! Это еще ни о чем не говорит. Я же каким-то образом попал в эту комнату. А значит, даже в полукоматозном состоянии в процессе транспортировки мог пьяным сознанием отметить, куда именно меня волокут: лестница, второй этаж. К тому же я действительно мог спускаться вниз ночью, например в сортир, а сон про розовый город приснился уже после того.

Подавленный и разбитый, как Германия в сорок пятом, опираясь о перила, я кое-как достиг первого этажа. Где-то журчала вода. Я пошел на звук и вскоре в предбаннике обнаружил Трошникова, склонившегося над умывальником. Когда Антон высунул голову из-под струи воды, вид у него оказался жалкий.

– Зверек, мне стремно до талого, – хрипло пожаловался он. – Ну вот скажи: на хрена Петровичу нужно было так нас накачивать? Всех начкаров споил, теперь за подчиненных принялся? Диверсия какая-то!

– Сами хороши. Нам же в глотки никто насильно не заливал, – ответил я и осмотрелся. – А где он сам-то?

– Да хрен его знает. – Антон снова сунул голову под воду. – Когда я встал, его уже не было. Во здоровье! Он же бухла высосал больше, чем мы, нас по комнатам растаскал, а с утра огурцом – еще и умотал куда-то. Надо бы, кстати, пожрать чего сообразить. Пойду поскребу по сусекам.

Трошников завинтил кран, выключил в предбаннике свет и, шатаясь, побрел в сторону кухни.

– Кстати, освежись, – бросил Антон по пути. – С похмелья помогает.

Я с сомнением взглянул на умывальник. Трезветь «башкой в холод» как-то не хотелось. Да только голова-то трещит! Хотя бы лицо сполоснуть, точно не помешает. Я, не включая свет, вошел в предбанник, протянул руку к крану и вдруг заметил что-то темное на дне раковины. Не то тряпка, не то… Сердце бешено забилось: это нечто напоминало огромную черную жабу! Я отдернул руку, засомневался. Первым порывом было – включить свет. «Я что, теперь так и буду шарахаться от каждой тени? – упрекнул я себя. – Я же в доме! Какие жабы, что за бред?» Я отвинтил кран, набрал в ладони воды, хотел уже плеснуть на лицо, но мне стало казаться, что тряпка-жаба дышит. Чтобы убедить себя, что это не более чем плод воображения, резко схватил тряпку, и в тот же миг руку пронзила дикая боль. Я с воплем выскочил из предбанника. Рядом тут же оказался Антон.

– Зверек, что случилось? – И, взглянув на мою руку, воскликнул: – Ого! Чем это ты так?

Между большим и указательным пальцем оказался алый порез.

– Там, в умывальнике… – еле выговорил я. – Оно… Оно цапнуло меня!

Трошников включил в предбаннике свет.

– Кто цапнул? Тряпка?

Я тоже заглянул в умывальник. Там действительно лежала обычная тряпка. Я с сомнением посмотрел на нее, затем на рану. Быть может, вчера где-то порезался, а теперь в темноте случайно обо что-то задел, оттуда и боль? Видимо, так! А как же иначе?

– Да, Зверек, похоже, тебя со вчерашнего еще не отпустило. – Антон дружески хлопнул меня по плечу. И, увидев мое исказившееся болью лицо, тут же воскликнул: – Извини, забыл!

Однако боль в плече тут же воскресила в памяти еще одно воспоминание: огромный черный змей, впившийся зубами в старую рану. Я поспешно расстегнул китель и ошарашенно уставился на свое изодранное плечо. Оно было все так же замотано темно-зелеными грязными кусками ткани – бинтами, ради которых разорвал свою форму Шурович. Однако в них виднелись две темные точки с запекшейся кровью – следы клыков! Но если мне в плечо действительно вцепился змей, значит, мой ночной поход на улицу, розовый город, летающие дети – все это правда! А если так, то… то и с ней я встречался наяву!

– Зверек! – Трошников помахал ладонью перед моими глазами. – Ты как, в порядке?

– Антоха, мне нужно выйти на улицу! – заявил я.

– Тебе нужно… что?

– Надо кое-что проверить! – Я пошел к выходу, застегивая по пути китель.

– Э-э-э, погоди! – Трошников побежал за мной. – Тебя что, все еще самогон торкает? Куда ты поперся, идиот?

Но я уже распахнул дверь.

Снаружи было сыро и прохладно. Туман стоял настолько плотный, что в паре метров от двери не проглядывались деревья. Я вслушивался в тишину. Ощущение складывалось такое, будто природа просто вымерла – ни пения птиц, ни стрекота насекомых, ни даже шелеста листьев. Словно во всем мире остался лишь этот дом, парящий в туманной бездне.

Я помедлил с минуту, стоя на крыльце, а потом уверенно шагнул с деревянных ступеней и очутился в высокой, достигающей пояса траве.

– Ну куда ты поперся? – раздался сердитый голос Трошникова позади. – А ну, стой!

Я оглянулся. Силуэт Антона казался темным пятном, окруженным аурой света на фоне ярко-мутного прямоугольника двери.

– Я по-быстрому, только гляну – и сразу назад, – заверил я.