Колдовская метка - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Патрик cтр.№ 70

– Значит, ты хочешь подняться и остаться незамеченным… – Она задумчиво кивнула. – Это можно устроить.

Стейнер поднял шлем и надел его на голову.

– Кими, это великолепно! – искажённым голосом воскликнул он.

– Давай-ка снаряжаться. Время идёт, а тебе нужно как можно скорее подняться наверх.

– Правильно.

– Будь осторожен.

– Я всегда осторожен.

Подруга усмехнулась.

– Конечно, кузнец, конечно.

* * *

Никогда ещё Стейнеру не приходилось носить доспехов. Дыхание в шлеме казалось оглушительным; сердце неистово билось под неподъёмным весом облачения.

– Как можно сражаться в такой тяжёлой броне? – пробормотал он, каждый шаг давался с трудом. – Неудивительно, что солдаты так вспыльчивы.

Выйти из пещеры было несложно. Спригганы разошлись, не имея желания работать. А как ещё? Они лишились последнего шанса на побег. Кими проводила его до изношенных ступеней, желая оградить от любопытных глаз, но поблизости были лишь Огненные духи, которые провожали солдата и принцессу немигающими взглядами.

– Максим говорил, что корабль не похож на грузовое судно, что заходит в гавань, – предупредила Кими. – Будь осторожен.

Она помогла ему подняться на первые ступеньки и подождала на случай, если кольчуга и броня окажутся слишком тяжёлыми. Однако Стейнер справился. Бездыханный, но счастливый, он забрался на уступ. Странно было смотреть на принцессу свысока. Она улыбнулась, и он помахал в ответ.

– Ступай! Скорее! Узнай, что там с имперским кораблём!

Кузнец кивнул, но тут же пожалел – под тяжестью шлема так и шею переломить недолго. Свисающая с пояса булава при каждом шаге стучала по ногам, и в конечном счёте Стейнер взял её в руки. Громоздкий плащ, очевидно, необходимый для холодного климата, только добавлял веса облачению.

– Чувствую, когда всё закончится, я буду намного стройнее, – жаловался юноша, пробираясь сквозь тьму с гаснущим факелом в руках.

Стейнер выбрался на воздух и так и ахнул от изумления: на дальней стороне площади за громадной статуей выстроились два ряда солдат по десять человек в каждом. Чёрная верёвочная петля с кисточкой на конце пересекала наискось нагрудники имперцев. Плащи, ботинки и звезда на лбу тоже были чёрными вместо привычного красного.

Рядовые солдаты стояли по стойке «смирно» перед воротами и по трое на площади. Послушники глядели из окон академий на одетых в чёрное солдат. В воздухе витали напряжение и предвкушение. Кто же прибыл на остров? Из сторожки донёсся выкрик – вероятно, объявление о прибытии или предупреждение.

Стейнер прошёл на площадь, почти ничего не видя сквозь прорезь для глаз. Фельгенхауэр и Марозволк ждали на ступеньках перед Академией Воды. Матриарх-Комиссар держала меч, который не имел ничего общего с церемониальным оружием. Её сторонники столпились позади, крепко сжимая топоры. Несколько солдат держались в стороне и внимательно смотрели в направлении Академии Земли, где стояли Ширинов и Хигир вместе с двумя десятками Зорких.

Тяжёлая рука опустилась Стейнеру на плечо, и он похолодел от ужаса. Неужели его так быстро разоблачили? Неужели он попался в лапы имперцев?

Ты ведь должен быть мёртв?

Слепой взгляд Сребротумана устремился на площадь, но руку с плеча он не убрал.

В голове закружились мысли о ночи на крыше, где Зоркий открыл свои тайны.

– Да вот хотел глянуть, что происходит, – прошептал Стейнер. – Мне нужно знать, помешает Фельгенхауэр Ширинову покинуть остров или же нет.

Жар от колдовской ауры Сребротумана проникал даже через доспехи.

Лучше здесь не оставаться.

Его предупреждение встревожило Стейнера, особенно теперь, когда он знал секрет Зоркого.

Я бы посоветовал вернуться в кузницу, но уверен, ты не сдашься так просто.

– Кого занесло на остров? – полюбопытствовал Стейнер, крепко сжимая булаву.

Посланника. Кто-то из Зорких послал сообщение на материк, скорее всего по просьбе Ширинова.

– Что будет с Фельгенхауэр?

Это ещё предстоит выяснить. Хотя я глубоко уважаю Матриарха-Комиссара, я не готов за неё умереть.

Юноша открыл рот, но Сребротуман уже направился к длинному тоннелю, ведущему в кузницу.

– Кузницы и Огненные духи, – прошептал Стейнер себе под нос, наблюдая, как тот уходит. На долю секунду ему захотелось последовать в темноту за Зорким, но громкий голос на сольском языке отвлёк от мыслей. Его заметили.

Когда солдат прорычал что-то на сольском и указал на Фельгенхауэр, Стейнер опешил. Он хотел поклониться, но вовремя опомнился и отдал честь, с трудом подняв тяжёлую руку.

– Надеюсь, ты велел встать рядом с ней, – бормотал юноша, шагая в сторону Матриарха-Комиссара. – Иначе это станет самой короткой маскировкой в истории Обожжённых республик.

– Храни меня, Фрёйа, – взмолился он про себя. Несмотря на холод, он даже вспотел.

Кузнец встал в нескольких шагах от Матриарха-Комиссара и не успел опомниться, как солдаты в сторожке и на площади отдали честь – все, кроме Стейнера, который замешкался, прежде чем последовать их примеру. Марозволк заметила его невежество и одарила суровым взглядом.

Не возникало сомнений, что солдаты в чёрном кого-то встречали. Каково же было удивление, когда из тени сторожки на площадь явилась уверенная женщина. Это и была та Посланница, о которой упоминал Сребротуман. На ней было синее платье такого яркого оттенка, какого Стейнер в жизни не видал. Ткань тоже казалась незнакомой – не шерсть, не хлопок, не кожа. Мерцание наряда привлекало внимание, а покрой заставил юношу покраснеть от смущения. Изящный золотой пояс низко висел на широких бёдрах; из-за спины выглядывали филигранные ножны с кинжалом. Но больше всего Стейнера заинтересовала накидка из лисьего меха с головой лисицы. Белый мех на фоне кристально-голубого платья выглядел броско. Мёртвые глаза животного, казалось, глядели с хитринкой. Кузнец сморщил нос от отвращения, радуясь, что шлем скрывал все эмоции.

Фельгенхауэр спустилась по ступеням Академии Воды и поклонилась, держа руку на рукояти меча. К удивлению Стейнера, последующие слова зазвучали на северном языке.

– Ненавижу далёкий север, – возмутилась Посланница. – Ну что за суровый климат! А море! Я ведь говорила, как не люблю оставаться на корабле? Тесно, ни уединения тебе, ни роскоши. А запах!