Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хутарев-Гарнишевский cтр.№ 48

31 июля 1914 г. циркуляром № 101 штаб ОКЖ признавал большой некомплект унтер-офицеров и требовал брать на службу отставных унтеров, если они были годными к службе ^[470]. Несмотря на то что закон это вполне разрешал ^[471], ранее такая практика не имела места: руководство корпуса предпочитало набирать только нижние чины, находящиеся в запасе.

Армия забирала не только сотрудников сыска вне зависимости от их чина, но даже и вспомогательный персонал. Например, массово на фронт стали мобилизовывать врачей при жандармских управлениях и дивизионах. 26 июля 1914 г. товарищ министра внутренних дел Золотарев издал специальный циркуляр, требовавший заменять мобилизованных врачей «докторами медицины иностранных университетов из русских подданных, студентами 5 курса медицинских факультетов и слушательницами 5 курса высших женских медицинских учебных заведений» ^[472]. Это была установленная по всей империи практика, применявшаяся в городских, земских и благотворительных учреждениях. В условиях патриотического подъема такой предлог, как «обстоятельства военного времени», иногда превращался в настоящий бич для нормальной организации работы ведомств.

К концу октября 1916 г. была практически парализована работа типографии штаба ОКЖ, печатавшей различные документы, приказы и циркуляры (в том числе секретные) корпуса жандармов, департамента полиции, инспекции императорских поездов по охране путешествий Его Императорского Величества, Главного артиллерийского управления, Главного военно-технического управления, мобилизационных отделов Николаевской и Северо-Западной железных дорог, офицерской стрелковой школы.

На военную службу были призваны почти все рабочие типографии, а общий состав служащих доведен до минимального предела ^[473]. Важность вопроса была настолько велика, что начальник штаба ОКЖ Никольский направил от имени командующего корпусом срочное секретное письмо на имя и. д. начальника Генерального штаба П. И. Аверьянова с просьбой немедленно предоставить отсрочку в призыве всем сотрудникам типографии ^[474].

4 октября 1914 г. начальник Военно-медицинской академии ввиду необходимости обучить верховой езде слушателей выпускного курса, которых предстояло отправить на фронт в качестве военных врачей, просил о выделении ему помещений манежа столичного жандармского дивизиона и жандармских лошадей, на что получил полное согласие как командира названного дивизиона, так и самого Джунковского ^[475]. Отставные жандармские офицеры, вплоть до генерал-майоров, начальников ГЖУ, выходили из отставки не на службу в корпус, где были очень нужны, а как раз на военную службу. Несмотря на то что в последний раз они командовали военными частями лет за двадцать до начала войны, Главный штаб удовлетворял данные ходатайства ^[476].

Необходимо признать, что правительство пыталось отчасти компенсировать потери полиции. Еще в июле 1914 г. Николай II распорядился сохранять за лицами, прикомандированными в действующую армию из других ведомств, право «возвратиться по окончании военных действий на занимаемые ими должности» ^[477]. 2 сентября 1914 г. Совет министров выделил Министерству внутренних дел дополнительный кредит в размере 500 000 руб. для принятия особых мер охраны по случаю военного времени, а именно «на образование военно-полицейских команд, на наем особых надзирателей для надзора за политическими ссыльными, на содержание поднадзорных, на сыскные надобности, на усиление секретной агентуры и на прочие экстренные расходы, не подлежащие оглашению» ^[478]. Несмотря на то что эта сумма соответствовала требованиям самого МВД, проблема набора кадров не могла быть решена лишь путем финансовых вливаний.

По данным историка полиции К. С. Романова, некомплект только полицейской стражи составлял 13 % по империи в целом, а в ряде крупнейших губерний (в том числе Московской и Петроградской) варьировался между 30 и 60 % ^[479]. Армия также старалась помочь МВД в решении проблем некомплекта, но чисто механическим путем: 23 мая 1915 г. военный министр Сухомлинов в письме Маклакову, ссылаясь на разрешение императора, предлагал раненых и признанных врачебными комиссиями непригодными к дальнейшему несению строевой службы назначать на вакантные штатные должности в МВД ^[480]. Однако замена обученных и опытных специалистов по сыску на строевых офицеров, не знакомых с работой розыска, не имела смысла.

К лету 1915 г. кадровая проблема обострилась еще сильнее. По данным штаба ОКЖ, на начало июля некомплект унтер-офицеров в жандармских частях и управлениях составлял 900 человек. Плюсом к тому из имеющихся в списках 950 чинов было командировано в распоряжение штабов действующих армий ^[481]. Таким образом, армия забрала 8 % штатного состава унтер-офицеров жандармерии, а общая нехватка унтерских чинов составила 15,7 %. Некоторое время пополнение происходило за счет железнодорожных и полицейских стражников, которых переводили в состав жандармерии. Однако уже 27 августа 1915 г. ГУГШ запретило определять их в жандармские управления и команды ^[482]. Руководству ОКЖ пришлось смириться с этим требованием: 1 сентября начальник штаба Никольский запретил нанимать унтер-офицеров, демобилизованных с фронта, в связи с полученными ими ранами и увечьями ^[483], но об офицерском составе речи не шло. В условиях, когда лучшие нижние чины оказались на фронте или подлежали призыву, приходилось нанимать людей, совершенно не подходящих для специальной службы. 24 апреля 1915 г. в циркуляре № 54 Никольский отмечал, что «на службу в жандармские управления принимаются нижние чины, которые, как выясняется впоследствии, в момент определения на службу в корпус жандармов, были одержимы туберкулезом, венерическими и другими серьезными заболеваниями, дальнейшее развитие которых делает таких нижних чинов совершенно неспособными к продолжению службы… Кроме того, в то же время поступают уже ходатайства нижних чинов, раненых и контуженных на войне» ^[484].