Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хутарев-Гарнишевский cтр.№ 136

Отдельные аналитики сыска, прежде всего С. П. Белецкий и М. Ф. фон Котен, пришли к выводу о необходимости введения подобия превентивной юстиции. В 1912–1913 гг. Петербургское охранное отделение арестовало сотни лиц не за совершение противоправных действий, а лишь по подозрению в том, что они могут совершить таковые. Доля таких арестов среди проводимых отделением ликвидаций доходила до 46 %. А на 1914 г. было заготовлено по одной столице более 200 ордеров на арест. Циркуляр № 107030 от 26 ноября 1913 г. требовал от руководителей местных органов политического сыска проводить ликвидации и прочие оперативные мероприятия по одному лишь доносу, без дополнительных проверок и дознаний. Таким образом, грубо нарушался не только законный порядок ведения дел, но и впервые в истории имперских спецслужб создавался прецедент превалирования доноса над дознанием. Основанием для привлечения к ответственности стало не совершение или намерение совершить преступление, а сама теоретическая возможность того, что оно будет совершено. Эта практика не укоренилась в сыске в связи с отставкой ее идеологов. Однако независимо от действий департамента полиции она получила широчайшее развитие в контрразведке в годы Первой мировой войны.

Контрразведывательные отделения на территории театра военных действий с ведома военных властей проводили массовую репрессивную политику в течение всей войны. Если в 1914 г. она была связана скорее с неразберихой, некомпетентностью сотрудников и отсутствием необходимого штата агентуры, то в 1915–1916 гг. она представляла собой целенаправленную деятельность военного руководства. Требования быстрых и результативных расследований, которые начальники штабов армий и фронтов предъявляли к руководителям КРО, красноречиво говорили о желании обвинить в военных поражениях вражеские шпионские сети. В процессе работы встречались дела по обвинению одновременно нескольких десятков человек в шпионаже. В 1914–1915 гг. коллективные дела составляли (по материалам Польши) 70–80 % от всех обвиняемых в шпионаже. Зачастую об обвиняемом было известно две вещи – его имя и то, что он шпион. Коррупция, примат доноса, некомпетентность агентуры и нежелание большинства жандармов, назначенных в руководство КРО, конфликтовать с непосредственным военным начальством, – вот основные причины того, почему контрразведка проводила массовые репрессии. При этом местные жандармские управления оказывали сопротивление противозаконным действиям контрразведывательных отделений.

В 1916 г. батюшинская контрразведка в Петрограде начала активно заигрывать с рабочими массами, пытаясь возродить полицейский социализм зубатовского типа, а также забрать у полиции функции контроля над крупными промышленными предприятиями. Результатом стал рост забастовочного движения в столице накануне революции.

Важную роль в расшатывании политического режима сыграла политическая деятельность отдельных руководителей армии. В первую очередь речь идет о генералах Н. В. Рузском и М. Д. Бонч-Бруевиче, действовавших как посредством подконтрольных им военных контрразведок на театре северном фронте и в Петрограде, так и с помощью влияния на начальника штаба Ставки М. В. Алексеева. Армейское руководство настойчиво пыталось провести в руководители департамента полиции своего человека, поставить жандармские управления под контроль военных властей. Борьба военных и полицейских властей заблокировали работу спецслужб. Одновременно полиция старалась поставить под свой контроль военные контрразведки. В ходе развязавшейся кадровой войны департамент полиции смог взять под контроль военно-морские контрразведки и восстановить (правда, слишком поздно) секретную агентуру в армии. Военным же удалось удалить жандармов с ключевых позиций в руководстве контрразведок: снять полковника В. А. Ерандакова с заведования КРО ГУГШ и генерал-майора А. П. Бельского – с поста руководителя Варшавского и Лифляндского ГЖУ. Военным не удалось поставить своего человека на пост директора департамента полиции, но ценой этого стал разгром и отставка почти всего высшего руководства МВД и департамента полиции в начале сентября 1916 г. После реформ Джунковского отставки сентября 1916 г. можно назвать вторым разгромом политического сыска, от которого он уже не успел оправиться. Несмотря на активную работу ряда территориальных подразделений, особенно Петроградской и Московской охранки, начались процессы деградации и распада спецслужб, выразившиеся в массовых добровольных увольнениях чинов жандармерии и полном параличе управления.

Одной из скрытых причин противостояния военных и жандармско-полицейских властей стала резкая политизация армии, участие ряда высокопоставленных чинов армии в политических интригах. В конце 1915 – начале 1916 г. руководство департамента полиции получило точные данные от секретной агентуры о наличии антиправительственного заговора в руководящем и старшем офицерском составе армии, о единении части офицерства с парламентской оппозицией и революционными партиями. Однако расследование этих сведений зашло в тупик. Полиция рассчитывала на то, что условно либеральный генералитет, группирующийся вокруг Гучкова и прочих представителей легальной оппозиции, не сможет договориться с социалистами-революционерами и социал-демократами. Следует заметить, что со времен Цюрихской межпартийной конференции 1910 г., организованной эсерами, шло объединение работы всех социалистических партий в воинской среде, а во время войны с ними сблизились кадеты. После того как был образован ЦВПК и сеть военно-промышленных комитетов по городам империи, появилась легальная площадка для проведения негласных переговоров буржуазии, оппозиционных политиков и общественных деятелей с представителями революционного и рабочего движения.

Руководство МВД и политического сыска в лице С. П. Белецкого, А. Н. Хвостова, Е. К. Климовича, П. Г. Курлова видело решение проблемы политической ненадежности армии в реализации следующего комплекса мер: 1) установление военной агентуры из нижних чинов как в тылу, так и на театре военных действий, 2) подчинение контрразведывательных отделений жандармским управлениям и вывод их из-под контроля военного ведомства, 3) усиленное наблюдение за руководством армии и перлюстрация переписки.

Описанные Сергеем Палеологом планы Климовича по массовым арестам оппозиции, крупных предпринимателей, ее финансировавших, говорят об осознании руководством политической полиции отчаянного положения режима летом 1916 г. Вкупе с репрессивными действиями контрразведок и планами Белецкого по введению подобия превентивной юстиции, можно констатировать, что как российская политическая полиция, так и контрразведка совершенно независимо друг от друга двигались по пути введения репрессивной политики в стране. Представляется, что в условиях катастрофических не боевых кадровых потерь жандармского корпуса (20–30 % офицеров жандармерии было командировано на обеспечение нужд армии, прошла забастовка полиции, нижние чины жандармских дивизионов массово уволились из корпуса), в условиях полной дезорганизации управления на местах, а также в силу специфики жандармского образования репрессии были неосуществимы на практике. Однако сама тенденция говорит об определенной направленности образа мыслей защитников политического режима: «гордиев узел» социально-политических проблем, казалось, легче не распутывать политикам, а разрубить при помощи аппарата органов государственной безопасности.